Кодекс «Машиниста». Александр Кутиков: «Я сознательно выбрал национальность и фамилию»

 Дмитрий Тульчинский, Россия
 24 июля 2007
 4325
Если «Машину Времени» сравнивать с четверкой мушкетеров, Кутиков – это Атос. Благородный граф Де ла Фер. Усы, гитара – все при нем. Немногословный, ироничный. После каждой фразы – жирная точка. С этим, как говорится, не поспоришь, – уверен в собственной правоте. Хозяин своей судьбы, невольник чести. А значиaт, говорить правду в глаза и наказывать подлецов – дело принципа. Он давал себе слово «не сходить с пути прямого», – на том и стоит. Может, потому и остался «номером 2». Но этот «машинист», похоже, и не старался бежать впереди паровоза.
Если «Машину Времени» сравнивать с четверкой мушкетеров, Кутиков – это Атос. Благородный граф Де ла Фер. Усы, гитара – все при нем. Немногословный, ироничный. После каждой фразы – жирная точка. С этим, как говорится, не поспоришь, – уверен в собственной правоте. Хозяин своей судьбы, невольник чести. А значиaт, говорить правду в глаза и наказывать подлецов – дело принципа. Он давал себе слово «не сходить с пути прямого», – на том и стоит. Может, потому и остался «номером 2». Но этот «машинист», похоже, и не старался бежать впереди паровоза. – Александр, поправьте, если что не так: Кутиков – это: легендарный музыкант, лучший саунд-продюсер Москвы, преуспевающий бизнесмен… – Сказал бы по-другому: Александр Кутиков – человек, которому нравится то, что он делает. Всё, вполне достаточно. Тем более, если сравнивать себя с Моцартом, Бетховеном, Рахманиновым, – то в лучшем случае, я написал пару нот талантливых… – Скромненько, но со вкусом. Это я про сравнение себя с великими. – А если и сравнивать себя, то только с великими. – А Макаревича можете назвать гением? – Гением – нет. Он очень талантливый человек. – Не обидится? – Думаю, нет. Андрей – человек, который не лишен умения анализировать. – Недавно вы назвали Маккартни жлобом, сказали, что ведет себя по-жлобски. – Я не называл Маккартни жлобом, я сказал, что некие его поступки отдают жлобством. Он же из простой семьи, простой парень. Очень тлантливый. Богатый. Опять же благодаря своему таланту. Но он же не изменился: как был не слишком хорошо воспитанным ливерпульским мальчишкой, так им и остался, хоть получил и сэра, и пэра. Поэтому некоторые его поступки немножко жлобские. А как еще их назвать? Выяснять отношения со своим уже умершим другом и партнером, мол, кто первый значится в авторстве песен!? Это надо делать, когда все на этом свете. *** – Ваши отношения с Макаревичем больше напоминают Леннона-Маккартни или Моцарта-Сальери? – Не Леннон-Маккартни, и уж тем более не Сальери-Моцарт. Я ему не завидую, он мне тоже. Я его очень уважаю как человека, знаю всю его жизнь, потому что мы вместе уже 37 лет. Знаю, когда ему было тяжело, почему ему было тяжело… – Тем не менее, для матери-истории Макаревич все-таки первый, а вы – второй. – Правильно, носитель идеи всегда будет первым. Даже если я останусь №3, меня это вполне устроит. Бился-то не за это, не за строчку в энциклопедии. А за то, чтобы каждый день в своей жизни чувствовать радость оттого, что просто живешь. – В чем вы разные с Макаревичем? – Ну, он, скажем, седой, а я еще нет… На самом деле, он очень организованный, он подробно анализирует каждое свое действие. Я думаю, мало поступков в жизни Андрюшка совершил, предварительно не продумав все до деталей. Я не такой. Я ленивый очень. Полежать люблю, подумать, почитать. Люблю бесцельно ездить на машине. Просто так, не имея никакого маршрута: куда понесет, туда и поеду. Телефон могу выключить на несколько дней. Андрюшка бесится иногда, говорит: вот я тебе завидую, как ты можешь так взять и отключить телефон?.. – С вами тяжело дружить? – Тяжело. Ну, я зануда. У меня слишком много претензий к себе, к миру. Я очень хорошо осознаю свои слабости. Но так же хорошо вижу и слабости других. И в силу достаточно мощного темперамента, который скрываю, близким людям и друзьям иногда очень сильно достается. – Значит, лестью вас не купишь? – Она меня раздражает и обижает. – Чем же тогда? – Искренностью, честностью… – Правильные слова. Которым, увы, обычно не веришь. – А я всегда был правильным мальчиком. Если дрался, то за справедливость. И если, скажем, пошла кровь или упал человек, я его ногами не бил… – Ваш кодекс чести? – Честь – это самое важное, что есть у мужчины. О женщинах сейчас не буду говорить, это отдельная тема. Потому что для меня честь женщины – просто святое в определенном смысле. Если современные девушки это плохо понимают, ссылаясь на то, что жизнь другая, я могу это принять. Но повешу всех чертей на современных мужчин. Потому что у них не хватает чести и совести, и они заставляют не только себя жить бессовестно и бесчестно, но и своих женщин… – Слушайте, да вы прирожденный дуэлянт. И в XIX веке, боюсь, прожили бы недолго. Давайте пофантазируем: за что вы могли бы вызвать человека на дуэль? – Ну-у, за многое. За подлость, конечно. По отношению к себе, к своим близким, к своим друзьям. – И был момент, когда честь задели настолько, что хоть стреляйся? – Да. Когда я ухаживал за своей женой, поначалу ее родители относились ко мне чрезвычайно плохо. И я попросил своего приятеля, близкого очень, осуществлять между нами контакт: он звонил Кате, был вроде как посредником между нами. В итоге закончилось тем, что он сделал ей предложение. Когда я об этом узнал, конечно же, соответствующим образом отреагировал. Нет, я его не бил. Я его убил морально. Словами. Дуэли ведь тоже разные бывают. Легче всего набить морду, тем более что в юности я занимался боксом, имел некие достижения. Не проблема… *** – С чего началось ваше увлечение иудаизмом? – С того, что я еврей. – По маме, правильно? – Да. – Сейчас фамилия Кутиков – это бренд. Но ведь все могло сложиться иначе, и вы стали бы Александром Петуховыми (Отец музыканта, футболист московского «Спартака» Виктор Петухов ушел из семьи). – Вполне, да. Но я Александр Кутиков. Слава Б-гу. Я очень уважаю всех своих родственников. Но к родственникам по материнской линии испытываю особый пиетет. Я ведь сознательно выбрал национальность и фамилию. В 16 лет, когда мне выдавали паспорт, начальник отделения милиции, который очень хорошо знал мою семью, провел со мной разъяснительную беседу. В которой попытался мне объяснить, что, дескать, жить тебе в дальнейшем с такой фамилией и национальностью будет сложно. – Но Кутиков звучит как русская фамилия. – Нет, Кутиков – это еврейская фамилия. Так вот, я ему ответил: у меня есть дедушка, у меня есть бабушка, у меня есть мама, у меня есть масса родственников, которые носят фамилии Кутиковы, Роднянские, Хотинские. Я их уважаю. Они очень хорошие люди. И я буду носить национальность тех людей, которые меня воспитывали, с которыми я жил, и у которых я учусь. – Расскажите о дедушке, – он, кажется, занимал высокий пост в авиационной промышленности. – У дедушки, его звали Наум Михайлович, а точнее – Наум Моисеевич (тогда многие номенклатурные работники меняли имена или отчества, для того, чтобы отвлечь внимание от себя), – самая высокая должность была управляющий делами наркомата авиационной промышленности. Серьезный пост. Но вообще, деду, конечно, «везло» в жизни. Он был дважды исключен из партии, дважды восстановлен… – По «национальному» признаку? – Нет, там причина была совсем не в этом. Первый раз он попал под репрессии в конце 30-х. И остался жив только потому, что был знаком лично с Поскребышевым. Тот сделал так, что дедушку лишили партийной принадлежности, лишили званий. Но не расстреляли и не посадили. А спустя небольшой достаточно срок дедушка стал замдиректора 19-го Авиационного завода. Потом, во время войны, работал в министерстве вооружений, и затем уже в наркомате авиационной промышленности. Наркоматом тем руководил родной брат Лазаря Кагановича. И когда прошел знаменитый съезд, и был развенчан культ личности, деда второй раз исключили из партии. Теперь уже за то, что работал с Кагановичем. Несколько лет дедушка был просто безработным. А однажды, совершенно случайно, на улице встретил бывшего сослуживца, которому когда-то сам еще давал рекомендацию в партию. Этот человек, по фамилии Максаков, в будущем стал заместителем председателя Гостелерадио, т.е. достаточно известным деятелем. Так вот он дедушку встретил, спрашивает: «Наум, как дела?» Дед рассказал, что уже два года сидит без работы. В тот момент Максаков руководил трестом высотных домов и гостиниц. Он взял деда к себе, восстановил в партии. Потом дед стал заместителем начальника этого треста… – Так это дедушка заинтересовал вас еврейской традицией? – Нет, в нашей семье вообще этим вопросом не интересовались. По умолчанию. У матери в паспорте, конечно, было написано, что она еврейка. Но я не особо задумывался на этот счет. Вплоть до того, как стал устраиваться на киностудию Минобороны звукооформителем. Там меня мордой об стол и ударили в первый раз по-настоящему. Два с половиной месяца мурыжили, кормили завтраками. Начальник цеха звукозаписи звонит, спрашивает: почему не выходите на работу, мы держим единицу специально для вас? Я говорю: а вы спросите у своего отдела кадров. Перезванивает минут через 20: приезжайте, говорит, все вопросы решены. Я приезжаю в отдел кадров. Уже в сто двадцать четвертый раз. Там сидит полковник, который мне заявляет: «Ну, тебе как объяснять: русским языком, еврейским? Или, может быть, как-нибудь сам поймешь?» Хотел ему запустить пресс-папье в морду. А потом понял: ну что это изменит? Ничего. Повернулся, хлопнул дверью и ушел. Ну, значит, евреям не место на киностудии. – Не то, что в группе «Машина Времени». И вы, и Макаревич, и Маргулис, и Подгородецкий… В общем, не рок-группа, а сионисткая ложа какая-то. *** – То, что выросли без отца, как-то сказалось? – Да, я стал больше уважать женщин. Вообще, считаю, мир держится на женщинах, а не на мужчинах. Это мужское заблуждение, что мир этот – мужской. На самом деле он женский. – Что о жене в таком случае скажете? – Скажу то, что все положительные изменения, которые происходили во мне за последние двадцать с лишним лет, – исключительно ее заслуга. Она по специальности художник-постановщик: училась в мхатовском училище, была одной из лучших учениц Шейнциса, работала в Вахтанговском театре, преподавала в Институте культуры. Потом, когда дочка подросла, жена совершенно неожиданно решила поменять специальность. Поступила в Архитектурный на факультет ландшафтного дизайна, параллельно закончила четыре курса японской академии школы Согэцу. Сдала экзамен, получила имя японское и теперь имеет право открывать школы по всему миру. – Дочке за что может от вас достаться? – Только за то, что плохо учится. – Не позавидуешь жениху ее будущему. С таким-то тестем… – Если он будет любить мою дочь, и я буду видеть, что это искренне… Моя дочь для меня ведь всегда – моя дочь. А мужчина, с которым она живет: муж или товарищ, – будет всего лишь мужем и товарищем. Я знаю жизнь достаточно хорошо. Меня очень тяжело обмануть. К тем ребятам, с которыми она общается сейчас, отношусь спокойно. Главное, чтобы ее не обманывали, не унижали ее чувство собственного достоинства, ее интеллект… Вот вы задавали вопрос: мог бы я убить человека? Если кто-то оскорбит мою дочь, унизит. И тот человек будет заслуживать того. То да, он это получит. Не заржавеет… И не засахарится.


Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции