Что такое холокост

Я укоризненно посмотрел на оратора. Он этого ждал, ведь главным в его выступлении было как раз желание задеть меня, уязвить, поцарапать больное место, так как мое еврейское происхождение легко определить с первого взгляда. Явно рассчитывая на мою реакцию, он повторил: «Никакого Холокоста не было, это все евреи с целью наживы придумали». Он был слегка, как говорится, «выпивши» и очень надеялся на дискуссию со мной. Ему хотелось поспорить, припечатать меня своей эрудицией. А я давно пришел к убеждению, что цель всех отрицателей Холокоста – оскорбить, обидеть, наступить на больное место евреев. Они хорошо знают про Освенцим и Бабий Яр, видели на экранах рвы, полные трупов. Отрицание Холокоста – одно из проявлений антисемитизма сегодня.

«Придумали про шесть убитых миллионов, содрали, понимаешь, с Германии кучу денег, теперь еще, вроде, и со Швейцарии…, а на самом деле, говорю вам, никакого Холокоста и не было. Ну что, не так?.. – обратился он уже прямо ко мне с надеждой вызвать мое возмущение. Едва сдерживаясь, я негромко ответил: «Ну, если вы говорите, не было, значит, не было. Не будете же вы врать!»

Он умолк. Глаза его потухли, надежда на злорадное удовольствие пропала.

А я, делая вид, что продолжаю читать, вспоминал: «До войны на родине моих родителей в местечке Чашники, под Оршей, жило почти три тысячи евреев. В мае 1945 года мой отец, уже немолодой солдат, демобилизованный под Кенигсбергом, возвращался в воинском эшелоне домой. В Орше попрощался с однополчанами и добрался до Чашников. На месте родного дома – воронка от бомбы. Знакомые белорусы сказали ему: «Ни одного еврея, Берка, в Чашниках живыми не осталося». Ни одного живого еврея не осталось и в соседних местечках Лукомле, Ушачи, Лепеле, Бешенковичи. Не осталось их в Витебске и Минске, во всей Белоруссии, во всей Украине и в Литве евреев уже не «осталося».

В 2006 году на юдофобском симпозиуме в Тегеране «важные дяди» приняли резолюцию: никакого Холокоста, никакого уничтожения евреев во время войны не было.

Господи Б-же! Если Ты действительно всемогущ, умоляю Тебя, пусть у каждого отрицателя Холокоста выступит черными бородавками на лбу какое-нибудь матерное слово! Или нет, пусть лучше выступит краска стыда.

Лазарь Ратнер, Россия

***

10 лет назад, 19 октября 1997 г., в Бильбао (6-й по величине испанский город, крупнейший в Стране Басков, одной из 17 автономных областей Испании, и он же – столица Бискайи, одной из двух баскских провинций, которая вместе с 48 прочими провинциями образуют Испанское королевство) распахнул свои двери для публики грандиозный Гуггенхеймовский музей американского и европейского искусства XX века, официально открытый днем ранее королем Испании Хуаном Карлосом I де Бурбоном. Музей стал плодом совместных усилий баскских властей, взявших на себя решение организационных, политических и финансовых вопросов (при участии свыше 100 компаний-спонсоров), и ответственного за его начальное наполнение ценнейшими полотнами американского Фонда Соломона Гуггенхейма. Этот фонд был учрежден в 1937 г. одним из семи сыновей еврейско-швейцарского предпринимателя Мейера Гуггенхейма (1828-1905), в 1847 г. переселившегося в США и на своей «второй родине» вошедшего в число крупнейших магнатов в области горнодобывающей и металлургической промышленности. Соломон Гугенхейм (1861-1949) в 1919 г. оставил бизнес и полностью посвятил себя как филантропии, так и – под влиянием своей давней приятельницы немецкой баронессы Хиллы фон Ребей, профессиональной художницы-абстракционистки – коллекционированию произведений авангардного искусства. Уже в том же, 1937 г., Соломон Гугенхейм и художница-аристократка открыли в Нью-Йорке Музей современного искусства, который в 1959 г. переехал в знаменитое «спиральное» здание, построенное по проекту корифея современного зодчества – американского архитектора Фрэнка Ллойда Райта, и завоевал всемирную славу как Музей Гуггенхейма. Выполненный из стекла, титана и известняка, сверхмодернистский Гуггенхеймовский музей в Бильбао, эту своего рода испанскую версию американского предшественника, спроектировал лауреат Пулитцеровской премии канадско-американский архитектор Фрэнк Гери, а линию метро к музею – англичанин Норман Фостер, ныне один из самых модных зодчих мира, в 1990 г. за свои достижения возведенный в достоинство британского лорда и в настоящее время участник ряда российских суперпроектов. Фонд Соломона Гуггенхейма предоставил музею 242 работы крупнейших художников-авангардистов – Василия Кандинского, Казимира Малевича, Хуана Миро и др. Открытие Гуггенхеймовского музея с сопутствующей инфраструктурой радикально преобразовало город, стимулировало взлет его общекультурного уровня, благоустройства, экономики, и теперь его жители не сомневаются, в том, что в 1997 г. для Бильбао да всей Страны басков наступила «новая эра». А Фонд Соломона Гуггенхейма, помимо музеев в Нью-Йорке и Бильбао, имеющий в своем «послужном списке» также музеи аналогичной тематики в Венеции, Берлине и Лас-Вегасе, в июле 2006 г. заключил соглашение с правительством Объединенных Арабских Эмиратов о создании Гуггенхеймовского музея с выставочной площадью 30 000 м2 в столице этой федерации городе Абу-Даби.