Полковник Соня

«Шанхайский круг» Германа Зиблера

… Однажды, будучи в командировке в ГДР, я познакомился с семьей Зиблеров. Герман – старый немецкий коммунист, работавший в СССР, как он говорил, «по линии Коминтерна», попал в жернова сталинских репрессий, приведших его в ГУЛАГ. Там познакомился с будущей женой Катей. Трогательная и грустная романтическая история. Она – лагерный врач, он – зек с политической статьей. Но любовь победила. После полной реабилитации Германа переехали в ГДР.

Всякий раз, бывая в Берлине, я звонил Зиблерам. И всегда слышал: «Ты в Берлине? Приходи!» И вот однажды застал у них дома гостей. Меня познакомили с высокой подтянутой женщиной на вид 55-60 лет, назвавшейся Урсулой. С очень живыми глазами и, как потом шутливо говорила она, выдающимся носом.

Другой гость, крупный мужчина, тоже в возрасте, представился Максом. Из оживленного разговора за ужином стало ясно: эти люди – не просто старые знакомые, но близкие друзья, связанные некогда какой-то общей и очень важной работой. Улучив момент, когда Герман хлопотал на кухне, я вышел к нему. Видимо, понимая, что как-то нужно прояснить обстановку, он объяснил: «Макс – это Клаузен. Да, тот самый, радист Рихарда Зорге. Урсула в прошлом тоже советская разведчица…».

В тот вечер я узнал: все трое, в том числе мой друг Герман Зиблер, были в начале 1930-х задействованы в шанхайской резидентуре ГРУ (Главного разведывательного управления Красной Армии), которую тогда возглавлял Рихард Зорге. В очередной приезд в Берлин мне довелось побывать дома у Урсулы, и сегодня рассказ именно о ней.

Кучински? Все они «красные»

Все члены семьи Кучински придерживались левых взглядов, в той или иной степени были связаны с левым крылом социал-демократов и коммунистами. Про них так и говорили: «Кучински? Они все «красные!» После окончания колледжа, вступив в самостоятельную жизнь, Урсула скоро сама становится коммунисткой. Какое-то время работала журналисткой, попутно окончила курсы стенографии и машинописи, получила диплом библиотекаря. Скоро все это очень пригодилось в той новой жизни, которую она изберет.

Несколько лет длился роман с Рудольфом Гамбургером, которого домашние и друзья называли Рольфом. Он был на четыре года старше Урсулы и учился на архитектора. Вскоре они поженились. С работой в Германии тогда были большие проблемы, и вдруг – удачное предложение: старый друг Рольфа, работавший в Китае представителем фирмы «Сименс», составил ему протекцию, и молодого архитектора пригласили на хорошо оплачиваемую должность в шанхайской городской администрации. Вместе с молодой женой он отправился в далекий путь.

В Шанхае супруги знакомятся с живущими там немцами, в числе прочих в их доме бывает журналист Рихард Зорге, писавший для германской прессы. В то время легендарный разведчик был в расцвете сил. Ему 35 лет, он красив и обаятелен, что называется – неотразим. После того, как Рихард стал своим человеком в доме, он однажды спросил, не может ли Урсула оказать кое-какие услуги китайским товарищам. Убежденная коммунистка-интернационалистка, Урсула тут же согласилась. Тогда же подумала, что вряд ли Зорге обратился бы к ней с такой просьбой, не будучи уверенным, какой ответ последует. Вполне вероятно, что еще до ее и Рольфа приезда в Шанхай он мог получить из Германии кое-какую информацию о них.

По рекомендации Рихарда Зорге

Услуги, которые приходилось оказывать Зорге, поначалу казались совсем необременительными, и уж тем более – неопасными. Иногда он просил Урсулу съездить по определенному адресу и что-то передать или, напротив, привезти какой-то пакет. Потом начались просьбы сложнее и опаснее: то укрыть китайского товарища, которому грозила неприятность, то предоставить квартиру для встреч Зорге с китайскими подпольщиками. Таких встреч за два года состоялось около сотни, и о них не знал даже муж.

Постепенно Зорге стал давать Урсуле более сложные поручения. Она обрабатывала поступающую информацию – переводила донесения с английского, которым владела в совершенстве, на немецкий язык, нередко фотографировала документы, понемногу занималась и вербовкой. Постигала основы конспирации, которым учил ее Зорге.

Впоследствии Кучински рассказывала, что ей очень нравился Зорге. Однако Урсулы не было в его «амурном списке». Да и не могло быть. Она только что вышла замуж и родила ребенка.

Так прошло около трех лет. «Я уже догадывалась, чем занимается журналист Зорге, – вспоминала Урсула. – Но ни о чем его не спрашивала. А когда, наконец, узнала, что все это время работала на разведку генштаба Красной Армии, даже обрадовалась. То было время, когда иностранные коммунисты всем, чем только могли, старались помочь стране, строившей социализм».

Но вот настал день, когда очередной телефонный звонок от Рихарда поверг ее в шок. Ее друг и наставник прощался с ней. Шанхай ему предстояло сменить на Токио, откуда он под позывными «Рамзай» на протяжении ряда лет будет снабжать руководство ГРУ ценнейшей информацией. Они больше никогда не виделись, но и на расстоянии Зорге оказывал большое влияние на дальнейшую судьбу Урсулы.

В Москве, куда вернулся Зорге перед командировкой в Японию, он переговорил с руководством в Центре. В результате в один из дней Кучински навестили двое знакомых из шанхайского окружения Зорге. Ей был задан конкретный вопрос: готова ли она на длительный срок поехать в Москву на учебу? Согласие означало переход от добровольной помощи советской разведке к профессиональной работе на этом поприще.

С этого момента Урсула перестала принадлежать себе. Она понимала, что на весь период учебы ей предстоит разлука с сыном: ребенок не должен знать русского языка, который он непременно освоил бы за полгода пребывания в Советском Союзе. Поездка в Москву означала разлуку с мужем – может быть, навсегда. Впрочем, в то время их семейная жизнь уже дала трещину.

Встал вопрос, куда пристроить сына Мишу. Ее родители не могли забрать мальчика к себе – было бы безумием отправлять еврейского ребенка в нацистскую Германию. Отец уже тайно покинул страну, собиралась эмигрировать и мать. К счастью, Мишу согласились принять родители Рольфа, жившие в Чехословакии на границе с Германией.

В Москве Кучински тепло встретили в Разведуправлении. Она удивилась, когда беседовавшие с ней два офицера стали называть ее Соней. Но из разговора поняла, что это имя придумал для нее Зорге.

В Китай с новым мужем

Так Урсула, отныне Соня, стала слушателем разведшколы. Она усердно осваивала радиодело и прочие премудрости ремесла, блестяще окончила учебу, и первой ее командировкой стал Китай. Но не Шанхай, где ее многие знали по мужу как фрау Гамбургер, а Маньчжурия, Мукден. Вместе с ней на Восток ехали сын Миша и напарник, коллега по разведшколе, а теперь начальник по новой работе немецкий моряк Иоганн Патра.

Из безупречно выполненных документов и выглядевших совершенно достоверно легенд явствовало, что приехала добропорядочная пара с ребенком. Йоган легализовался как представитель фирмы «Рейнметалл» по сбыту пишущих машинок. Урсула сумела устроиться представителем шанхайской книготорговой фирмы «Эванс и К°», обзавелась соответствующими фирменными конвертами и визитными карточками.

В перерывах между хлопотами общими с Йоганом усилиями собрали радиопередатчик и стали регулярно выходить в эфир. За два года она провела 240 сеансов связи, несколько раз вместе с Йоганом поменяла местожительство – кроме Мукдена были Пекин и Тяньцзинь.

И все время приходилось быть начеку. Север Китая уже давно был оккупирован японцами, провозгласившими здесь марионеточное государство Маньчжоу-Го. Они жестко вели слежку за иностранцами-европейцами. Как-то Урсулу доставили для «беседы» в полицейский участок. Японский офицер, говоривший с ней по-английски, как бы невзначай вдруг произнес по-русски: «Садитесь, пожалуйста». Урсула удивленно ответила по-немецки: «Простите, что вы сказали?»

А тут еще одно осложнение: она почувствовала, что беременна. Жизнь есть жизнь. Так уж случилось, что родившаяся Янина была дочерью ее и Иоганна. А совпало это по времени с окончанием срока китайской командировки, на сей раз предстояла новая – в Польшу.

Прокол кадровиков?

Центр уведомил, что Урсула, как обычно, поедет с «мужем». По ряду причин это не мог быть Иоганн. Когда же ее пригласили познакомиться с новым напарником, им оказался... Рольф Гамбургер. К тому времени он тоже стал советским разведчиком.

Что это было? Прокол кадровиков, не знавших их биографий? Или сознательная попытка воссоединить семью? Правду она так и не узнала. Но работать с Рольфом было легко – ведь они так хорошо знали друг друга. И хотя жизнь развела их, у них был общий сын, и они оставались добрыми друзьями.

Обстановку в Польше отличала антисоветская и антикоммунистическая истерия. Вовсю бушевала шпиономания. Если бы Урсула и Рольф провалились, их тут же выдали бы Германии. Сразу после прибытия заработал собранный ею и Рольфом передатчик. Помимо собственной информации, которую Соня передавала в Центр, ей было поручено вести еще двух нелегалов, работавших в Кракове и Катовице, обеспечить им надежную связь. А потом из Москвы поступила новая вводная: на несколько месяцев отправиться в Данциг, поскольку тамошняя резидентура осталась без связи.

Группа, работавшая в Данциге, собирала разведданные о работе порта, строительстве подлодок, отправке военных грузов в Испанию, где бушевал фашистский мятеж. В Данциге в один из дней ее ждал сюрприз: в радиограмме из Москвы «Директор» поздравлял Соню с награждением боевым орденом Красного Знамени. Но следующее утро принесло неприятность: жена нациста, живущего в том же доме, поделилась с ней: «Муж заподозрил, что где-то рядом работает передатчик, создающий помехи домашнему радиоприемнику. В пятницу состоится облава». Разумеется, дожидаться этого дня они с Рольфом не стали...

Сильнее снарядов

За год до начала Второй мировой войны Урсула получила новое назначение. Теперь – в Швейцарию. А Рольфа Центр отправил в Китай. К тому времени Соня уже была в звании майора. В Женеве по заданию Центра она связалась с «товарищем Альфредом», это был знаменитый в будущем разведчик Шандор Радо, руководитель «Доры» – одной из крупнейших и действенных заграничных резидентур советской разведки в годы войны.

На тот момент у Радо не было своей рации. Урсуле пришлось нести двойную нагрузку, она шифровала и передавала в Москву не только свои, но и его сообщения, соответственно, принимала и расшифровывала инструкции из Центра для себя и для него. А в оперативной работе ей помогали подобранные Центром Александр Фут и Лен Чарльз Бертон – два бывших бойца английского батальона Интербригады, сражавшихся в Испании против франкистов.

Лен Бертон, который был моложе Урсулы на семь лет, стал ее мужем. У них родился сын Петер. С ним она, наконец, обрела долгожданное счастье и прожила долгую жизнь.

В 1940 году Центр, оберегая Соню от лап гестапо в случае оккупации Швейцарии, дал ей команду перебираться в Англию. Благо теперь она была миссис Лен Бертон. Во время яростных налетов нацистской авиации на Британские острова, вылившихся в знаменитую «битву за Англию», Центр очень интересовало, насколько успешно самолеты люфтваффе преодолевают противоздушную оборону англичан.

А позднее Урсуле довелось участвовать в одной из самых важных операций советской разведки – раскрытии американских и британских ядерных секретов. Англия еще в 1941 году, раньше, чем США, начала работу над атомным проектом под кодовым названием «Тьюб Эллоиз». Среди выдающихся физиков, привлеченных англичанами, был немецкий эмигрант, физик-ядерщик Клаус Фукс. Будучи приверженцем левых взглядов, он дружил со старшим братом Урсулы, профессором Юргеном Кучински.

Осенью 1941-го, когда немцы стояли под Москвой, Клаус попросил Юргена связать его с советской разведкой. Центр дал согласие. Связной с ним стала работать Соня, ценнейшие материалы через нее стали поступать в Москву.

Так продолжалось до декабря 1943 года, когда Фукса пригласили в США в секретную лабораторию в Лос-Аламосе для участия в проекте «Манхэттен». Урсула подробно проинструктировала Клауса, как выйти на связь с советскими разведчиками в США.

Восхищенный ее работой Центр передал как-то через связника: «Имей мы в Англии пять Сонь, война закончилась бы раньше». Уже после войны, когда ей вручали второй орден Красного Знамени, представитель Главного разведывательного управления сказал: «Ваши радиограммы, товарищ Соня, всегда были снарядами. Они били даже сильнее снарядов!..»

Урсула Кучински, полковник Соня, умерла в Берлине в 2000-м году, чуть-чуть не дожив до 94-летия.