Марат Ка: пятизвездочный маляр

— Потому что я занимаюсь интерьерами. И в интерьерах аксессуары, точно так же, как и на одежде человека, — серебряные или золотые. У меня даже машина украшена сусальным золотом. Признаюсь, ни у кого в Москве я такого еще не видел. Но, на самом деле, я больше люблю серебро. Просто серебра не видно на экране.

— У вас дома мебель тоже сделана вашими руками?

— Нет! У меня дома вообще нет дизайна. Простые стены. Много книг и много картин. Обычная квартира.

— Кто вы по образованию?

— Я архитектор. Затем уже технолог и интерьер-дизайнер. Я специально разделяю эти профессии. Дело в том, что человек, который хочет стать дизайнером, сначала должен стать архитектором. Это основа.

— Но теперь еще и телеведущий?

— Это второстепенное. Главное то, что я — маляр.

— Прямо-таки маляр…

— Конечно. Судите сами: человек, который работает в общепите, — он повар. В вагоне-ресторане — тоже повар. И в армейской столовой — повар. И в ресторане пятизвездочной гостиницы — он тоже повар. А я вот — маляр с пятизвездочными нашивками (смеется). Я ремесленник, не художник.

— А как появилось имя Марат Ка?

— Это ошибка шеф-редактора телеканала НТВ. Меня спросили: «Как тебя называть?» Я ответил, что зовут меня Маратка. Когда редактор услышал приставку «ка», он решил, что это фамилия. Все произошло совершенно случайно. И никакого отношения к фамилии не имеет.

— Любая публичная личность обсуждается в прессе. О вас практически ничего не известно. Почему?

— Если честно, не понимаю, что такое публичная личность. Это человек, которого, видимо, часто показывают по ТВ. Я большую часть своей сознательной жизни прожил за границей. Моими клиентами в интерьерном бизнесе были представители творческой интеллигенции, которые, в отличие от российской, зарабатывают большие деньги. К нам обращались писатели, некоторые телевизионные актеры, ведущие шоу. Так вот, там я внимательно наблюдал популярность публичных людей. Что я из этого вынес? Это все оплачено. Я абсолютно уверен, что и в России публичность оплачена тоже. Ко мне лично никто на улице не пристает, одежду не срывает. Охранники не нужны.

— Если у вас все было хорошо в Америке, почему решили вернуться в Россию?

— А я не решил вернуться, у меня жена отказалась жить в Америке.

— А вас там все устраивало?

— Меня всегда все устраивает. Конфликт же находится внутри человека, а не снаружи. Ведь какое главное свойство диссидента? Ему плохо везде. А для меня — там, где есть свобода, там и хорошо. А какая это свобода: лес, пустыня или Аляска, не имеет значения. Свобода — она и есть свобода. Мы создаем мир вокруг себя. Например, моя юность прошла в Детройте. И когда в Нью-Йорке меня спрашивали, как я мог там провести столько времени, я отвечал, что Детройт — отличное место! Я считаю его культурным центром мира. Весь прогресс, начиная от машиностроения и заканчивая искусством, рождается там. Русская литература за границей тоже обязана Детройту. В Анарборе небезызвестная типография печатала Солженицына и всю эмигрантскую литературу. В Детройте находится самая известная художественная школа.

— Но супруга не разделяет этих ваших взглядов?

— Нет. А здесь мы до сих пор не зарабатываем таких денег, которые приносит наша заграничная компания. Хотя в России очень большой рынок.

— А это правда, что вы — многодетный отец? Говорят, что у вас пять или шесть малышей.

— Правда.

— Так сколько — пять или шесть?

— Пять или шесть (смеется). У меня пятеро детей.

— А вы считаете, что чем больше ребятишек, тем лучше?

— Да. Это единственное, что у нас есть.

— Вы жили в религиозной семье?

— Мы с семьей Песах и Хануку отмечаем. Но религиозность и традиции — это немножко разные вещи. Когда у меня умер дедушка, мы с моей сестрой подошли к раввину и говорим: «А у нас дедушка был неверующий. Коммунист. Не соблюдал обряды». На что тот возразил: «Почему вы считаете, что он был неверующим? Может быть, он просто никогда вам не говорил об этом?»

— Вы спокойны по поводу своих ребят, потому что считаете себя не настолько известным?

— Дети не знают, что я известный. Они не знают, чем я занимаюсь.

— Какие вы даете наказы своим детям?

— Когда родился первый сын, мне казалось, что родители влияют на судьбу ребенка. Потом появилась девочка, и я понял: кем родился ребенок, таким он и будет. Я помню одно свое странное наблюдение. Вторая дочка родилась очень худенькой. Маленькая была, плохо ела. Я ее как-то позвал и говорю: «Асенька, вот тебе два печенья, иди, отнеси одно Гоше». Она подошла к Гоше, долго смотрела на эти два печенья, выбирала, какое же ему отдать. Потом откусила от одного и отдала ему. Видимо, чтобы быть уверенной: она отдала ему меньшую часть. Ей тогда было два года. Если на моем месте был бы психиатр или психолог, он наверное, сказал бы, что у ребенка высокий IQ. А для меня понятно, что в семье, в которой не было жадных, никто никогда не говорил, что кто-то делает лучше, это — проявление характера. Впрочем, поживем — увидим.