Коллекция личностей

Что это я?! Можно ли так — о Коленьке, о Коленьке Пропирном?! Даже спустя 38 лет с момента его славного появления на свет о нем просится — Коленька. Понимаю, конечно, понимаю: сегодня он при чинах и регалиях, хотя и молод. Все это так. Но ни время, ни обстоятельства не смогли пригасить его внутренний свет, доброту и чуткость.

Настоящие знатоки жизни утверждают: хороший человек — не профессия. Ясно, куда они клонят, но, даже промолчав, спорить с ними совершенно бесполезно, про себя думаю: сегодня уже профессия. И — довольно редкая. С Коленькой мы познакомились в декабре 1997 года в Пурим. В тот год мне посчастливилось поставить в Цирке на проспекте Вернадского «Пуримшпиль», в основу которого положена была история Эстер, ее дяди Мордехая и царя Ахашвероша. На банкете после спектакля очень молодой человек, с которым мы еще не были знакомы, неожиданно предложил: не могли бы вы для нашей газеты рассказать, как создавать праздники. И представился — Николай Пропирный, главный редактор «Международной еврейской газеты».

Мы встретились на Фрунзенской набережной в редакции газеты, и, помню, у нас состоялась прекрасная беседа. Говорили о природе смешного, о скоморохах, об истории и традициях еврейского средневекового театра, вспоминали известных пуримшпилеров того времени. С Колей было очень интересно. Он не интервью брал, а завязывал диалог. Но больше всего, пожалуй, запомнилось его умение слушать. Это было не услужливое поддакивание интервьюера, но пытливое вслушивание и вглядывание в собеседника. И это побуждало к поиску слов и смыслов.

Потом мы нередко встречались. Однажды встретил Коленьку на Тверском бульваре. Он был не один. Поэтому мы лишь вежливо раскланялись и разошлись. Но ту встречу хорошо запомнил.

Это было ранней осенью, когда еще тепло. Коля был причесан и одет с какой-то невероятной для нашей московской толпы элегантностью. И в руках у него был зонт-трость. Во всем его облике была праздность и поэзия. Это не то чтобы удивило, скорее — порадовало. Тогда не знал еще, что Коленька пишет стихи, к этому еще вернусь. Не знал, что он родился в самом центре Москвы и этим очень гордится.

Школу он окончил, как сейчас принято говорить, «центровую». В Москве английскую спецшколу № 20 знали хорошо. Оттуда вышли многие известные в стране люди.

Но с особым азартом Коля вспоминает своего директора, Палехина Антона Петровича, историка по образованию:

— Обычно в 8 утра он стоял у входа в школу и приветствовал каждого ученика: «Здравствуйте, здравствуйте». А ровно в 21:05, когда начиналась программа «Время», — смотреть ее было тяжело и бессмысленно, — я в это время, как правило, выгуливал свою собаку и видел, как Антон Петрович закрывал на замок ворота нашей школы и шел домой, через дорогу от школы. Он был ее душой и хозяином. Как-то он зашел к нам на урок и говорит: «Пропирный, пойдете сейчас со мной собирать рябину». Молодая учительница возмутилась: «Антон Петрович, вы не понимаете, у нас урок химии». На что он совершенно спокойным голосом ей ответил: «Галина Николаевна, это вы не понимаете — химия была, есть и будет, а рябина не сегодня-завтра осыплется».

В цикле стихов за 2005–2008 годы у Коли есть строчки:

Это стихотворение Николая о Кодымском яре (город Кодыма, что в 250 км от Одессы), в котором в первые месяцы войны погибли прадед и прабабушка Коленьки.

Та трагедия давно не давала ему покоя, поэтому он, учась еще в МГПИ им. Ленина, начал работать в воскресной школе при хоральной синагоге. Хотелось больше узнать, все пощупать собственными руками. В голове не укладывалось, за что люди уничтожают людей. Ни прадед, ни прабабка ни с кем не воевали, партизанами тоже не были… За что же с ними поступили с такой жестокостью?!

Боль не ушла. Что-то надо делать!..

У молодого человека, — а Коленька, безусловно, молодой, — все впереди.

Он привык через ступеньки не прыгать. В «Еврейской газете» в 1992 году он начинал, по его же собственному выражению, с полевого журналиста, с блокнотиком и ручкой, но уже через пять лет стал главным редактором. Сейчас он делает газету «Еврейские новости», пишет стихи, потому что не может их не писать, рисует, потому что так хочет рука. И помогает людям. Кто-то должен это делать?!