Двухпудовая гиря

– Объясни мне, какое отношение к делу имеет твоя спортивная неосведомленность? — спросил Хутиэли. — Это же обычный грабеж.
– Не думаю, — отозвался Беркович. — На прошлой неделе в Тель-Авиве открылся чемпионат мира среди юниоров по тяжелой атлетике. В Израиле соревнования такого уровня проводятся впервые, интерес был огромным. Прибыли тридцать два спортсмена из семнадцати стран. Израильтянин тоже участвовал, но дошел только до одной восьмой финала. В полуфинал вышли тяжеловесы из Штатов, России, Франции и Сенегала. Вот, смотрите, это четверка полуфиналистов — снимок сделан вчера утром, уже после того как стало известно, что в финал вышли Нортон Баскер из Штатов и Олег Брилев из России.
Хутиэли взял фотографию, на которой были изображены четыре юных богатыря — каждому на вид можно было дать лет восемнадцать. Полуфиналисты стояли рядом друг с другом, улыбаясь в камеру, все в одинаковых спортивных майках, плотно облегавших поджарые тела. На майках было написано: «Нам хорошо с “Элит”» — эта компания была спонсором соревнований.
Два полуфиналиста были неграми — Баскер из Штатов и Кадора из Сенегала, богатыри под два метра ростом. Француз и русский выглядели пожиже, хотя в сравнении, например, с Берковичем, тоже были богатырями.
– Этот, что ли? — спросил Хутиэли, ткнув пальцем в одного из негров, того, что улыбался шире своего конкурента.
– Нет, это Кадора, сенегалец, — отозвался Беркович. — А убили американца Баскера. Баскер и Брилев вышли в финал, который должен был состояться сегодня, — продолжал Беркович. — Но утром Баскера нашли в его номере с проломленным черепом. Рядом лежала двухпудовая гиря, с которой он тренировался. На гире следы крови, так что искать орудие убийства долго не пришлось.
– А почему ограбление?
– Из номера исчезли бриллиантовые запонки и платиновая брошь Баскера. И то и другое он надевал на банкет, состоявшийся перед началом соревнований. Все видели эти ценности, позариться мог каждый.
– Каждый, кто жил в отеле «Плаза», — уточнил Хутиэли. — Если я правильно понял то, что сказано в сводке, после полуночи и до семи утра в отель не входил никто из посторонних. А в полночь Баскер был еще жив — его видели в коридоре.
– Верно, — согласился Беркович. — Я бы еще больше сузил область поиска. Во-первых, нужно обладать недюжинной силой, чтобы грохнуть человека по голове двухпудовой гирей. Во-вторых, Баскер знал убийцу, иначе не впустил бы его к себе в номер поздно ночью. Оба обстоятельства, кстати, и навели меня на мысль, что ограбление — инсценировка.
– Я понимаю ход твоих рассуждений, — медленно проговорил Хутиэли. — Ты решил, что Баскера убил кто-то из его коллег-спортсменов. Из зависти или по другой причине.
– Скорее из зависти, — кивнул Беркович. — Эти четверо познакомились здесь, в Тель-Авиве, так что другие причины исключаются.
– Если принять твою версию, — вздохнул Хутиэли, — получается, что подозреваемых трое: Кадора, Брилев и Вернье. Причем самый подозрительный Брилев, поскольку он вышел в финал и больше других был заинтересован в смерти Баскера.
– Именно поэтому я полагаю, что Брилева следует подозревать меньше прочих, — возразил Беркович. — Он должен понимать, что убийство перед финалом — верный способ навлечь на себя подозрения.
– Не аргумент, — хмыкнул Хутиэли. — Парень был в состоянии аффекта. Ты думаешь, он способен был рассуждать здраво?
– Думаю, да. В состоянии аффекта не изображают так тщательно попытку ограбления.
– Ты проверил, где каждый из них провел ночь?
– Брилев со своим тренером снимают номера на шестом этаже. Оба утверждают, что спали. Возможно, это так, потому что соседи не слышали шума, никто не ходил по коридору, не хлопал дверьми... Кадора тоже спал, но подтвердить это не может никто. Вернье утверждает, что провел ночь с девушкой, но отказывается назвать ее имя.
– Похоже, ты так и не смог выбрать, кому из подозреваемых отдать предпочтение, — резюмировал Хутиэли. — И решил отказаться от этого дела под предлогом, что ничего не понимаешь в спорте. Давай договоримся так. До пяти вечера мне нужно провести два важных допроса. Ты пока действуй сам, а если все останется на нулях, я к тебе подключусь.
– Хорошо, — сказал Беркович.
В «Плазе» за время отсутствия старшего инспектора мало что изменилось. Три молодых спортсмена находились каждый в своем номере под присмотром полицейских.
– Тело увезли, — сообщил Берковичу сержант Бен-Закай, дежуривший у номера Баскера. — Хан просил вам передать, что, по его мнению, удар мог нанести только очень сильный человек.
– Это и без экспертизы ясно, — пробормотал старший инспектор и вошел в номер. Он уже проводил здесь осмотр и теперь приступил к более детальному обыску. Подтертое пятно крови у дивана, меловая линия очертила контуры тела. Баскер был крупным парнем, даже если судить только по этому контуру. В открытом шкафу — несколько костюмов на разные случаи жизни, в ящиках — скомканное белье, спортивная форма, в углу, на подставке, — большой чемодан и спортивная сумка. Беркович раскрыл сначала чемодан, переворошил белье, не нашел ничего интересного и проделал ту же операцию с сумкой. Вернулся к дивану и сел, пристально разглядывая комнату. Ему казалось, что он все-таки упустил важную деталь. Видел, держал в руках — и не обратил внимание.
Беркович поднялся и направился в ванную комнату, где обнаружил висевшую на перекладине спортивную майку Баскера, в которой он, видимо, выступал в полуфинале.
Мысль, пришедшая ему в голову, выглядела странной, но он все-таки решил ее проверить. Подошел к шкафу и распахнул створки, как уже делал несколько минут назад. Внизу, под костюмами, валялись несколько пар трусов, поверх которых лежала скомканная яркая майка — подарок фирмы «Элит». Беркович поднял майку, расправил, убедился в том, что мысль, пришедшая в голову, оказалась верной, и с удовлетворением хмыкнул. Для проверки он все-таки прошел в ванную комнату, снял с перекладины висевшую там майку и приложил ее к подарку спонсора.
Похоже, все так и есть.
Что ж, теперь нужно не спугнуть убийцу. Вряд ли он уже понял, какую ошибку совершил, но все-таки нужно вести себя с ним осторожно. Хотя... Что мог бы придумать убийца в ответ на простой вопрос?
Беркович вышел из номера, закрыл дверь, кивнул Бен-Закаю и направился на другой этаж, где жили Брилев и Вернье. В руках у Берковича был непрозрачный полиэтиленовый пакет.
Старший инспектор подошел к двери номера Вернье.
– Все спокойно? — спросил он у дежурившего здесь полицейского, имя которого было ему неизвестно.
– Да, старший инспектор, сидит, смотрит телевизор.
Беркович вошел в номер. Француз действительно сидел в кресле и наблюдал за футбольным матчем. Увидев полицейского, Вернье вскочил на ноги и закричал:
– Послушайте, это нарушение всех прав! Почему я должен сидеть в номере? Какое я имею отношение...
– Минуточку, месье, — прервал француза Беркович. — Если не ошибаюсь, вчера вы, как и другие полуфиналисты, были награждены майками фирмы «Элит», верно? Вы еще в них фотографировались.
– Ну, — буркнул Вернье, сбавив тон. — И что?
– Не могли бы вы надеть эту майку? Я вчера не присутствовал ни на соревнованиях, ни во время съемок...
– Вы что, издеваетесь? — вскинулся Вернье. — Почему я должен перед вами представление устраивать?
– Потому что я вас об этом прошу, — спокойно отозвался Беркович. — Вы ведь не выбросили свою майку, это все-таки подарок спонсора?
Вернье пожал плечами и направился в ванную, откуда вернулся в майке с надписью «Нам хорошо с “Элит”».
– Великовата, пожалуй, — скептически сказал Беркович. — Какой это размер? Самый большой, наверное?
– Да что вы от меня хотите? — неожиданно запаниковал Вернье. — При чем здесь размер?
– Поглядите, — старший инспектор вытащил из кармана фотографию четырех спортсменов и положил на стол перед французом. — Здесь на вас майка в обтяжку, потому что это ваш размер. Та, что на вас сейчас, на пару размеров больше и висит мешком. Но зато на Баскере она была бы в самый раз. Как на фотографии, верно?
Вернье, будто завороженный, смотрел на старшего инспектора, а Беркович медленно, создавая нужный эффект, вытягивал из полиэтиленового пакета майку, взятую из шкафа в комнате Баскера.
Издав сдавленный крик, Вернье бросился к двери, но попал в объятия полицейского и сник.

– Не сделай он эту ошибку, — сказал Беркович комиссару Хутиэли, вернувшись в управление, — у нас не было бы ни единой улики. Вернье действительно убил соперника из зависти — понимал, что, пока Баскер жив, ему ничего не светит. А убив, не мог отказать себе в удовольствии и нацепил на себя майку соперника, а свою сунул ему в шкаф. Все бы хорошо, но Вернье меньше Баскера, чужая майка висела на нем мешком, но разве убийца мог думать в тот момент о такой мелочи?
– Да, — философски заметил Хутиэли, — убийцы всегда попадаются на мелочах. А наша с тобой обязанность — эти мелочи не упустить из вида.
 

Песах АМНУЭЛЬ
Израиль