О своей родословной и о себе

Эта мамина семейная фотография сделана примерно в 1928–1929 году. В центре — дедушка Мордух. У него на руках я — Фима Финкельштейн, мне, наверное, годика два, я родился, согласно метрике, 14 января 1927 года. Слева за спиной дедушки — моя мама, Хьена Мордуховна (позже Фаня Моисеевна) Долгина. Фото сделано в Смоленске, куда семья перебралась из-под Рудни Смоленской области после 1917 года. По словам мамы, ее мать была убита белыми во время Гражданской войны…

В сентябре 1946 года я поступил в 7-й класс вечерней школы рабочей молодежи в Ленинграде. Летом 1947 года за взятку коменданту общежития строительных рабочих мы получили комнату — 16 квадратных метров на Лиговке у Московского вокзала. Через какое-то время папа устроился кассиром в этот стройтрест. Учась в 9-м классе, я перешел работать на авторемонтный завод, где ремонтировали и частично изготовляли моторы для американских автомашин: студебеккеров, доджей и виллисов. Работа шла в две смены. На вечернюю из-за учебы я ходить не мог, и мне разрешили работать ночь, т.е. освобождаясь поздним вечером из школы, вместо того чтобы идти спать, я мчался на завод и вкалывал до утра. Спал мало, и времени хватало только на уроки и чтение. Осенью 1948 года я прочитал объявление об открытии культпросветучилища и подал туда документы. Надо было сдавать вступительные экзамены, а меня на них не отпускали с работы. Крепостной режим работал. Как быть? По совету приятеля, я взял в библиотеке медицинские книги и изучил признаки ишиаса, с этим пошел к врачу и с толком отвечал, при каком движении болит, при каком нет. Получил бюллетень и сдал экзамены. Но и на учебу ни за что с работы не отпускали. Скандалил с начцеха, ходил к директору, и тот сжалился, отпустил.
Началась новая пора жизни. Появилось время много читать, я прочел всю русскую классику, увлекся философией — Дидро, Вольтер, Гельвеций, даже немного читал Гегеля, хоть мало что понял. Запоем читал юмористическую литературу, это было моим пристрастием. Дома книг не было, я ходил в читальный зал Публичной библиотеки — главной в Ленинграде, читал, например, «Ярмарку тщеславия» Теккерея и смеялся вслух, зажимая рот рукой (кругом люди). Написал несколько юмористических рассказов, но напечатали лишь один фельетон в молодежной газете «Смена».
Я был в «элите» училища, писал капустники, сам же и выступал, в драмкружке сыграл какие-то роли. Есть фото, где я в цилиндре, взятом в Театре комедии, где костюмершей работала папина сестра тетя Соня.

1951 год. Антисемитизм в полном разгаре. На работу меня никуда не брали, хотя я окончил училище с красным дипломом. Семен Ласкин, в будущем известный писатель и мой самый близкий друг, посоветовал подать документы на театроведческий факультет Театрального института, что я и сделал. С красным дипломом я шел без общих экзаменов, надо было лишь сдать коллоквиум по театру и написать в классе рецензию на спектакль. Это я выполнил успешно. Меня уже поздравляли, но в списках принятых меня не оказалось. В панике я помчался к писателю-прозаику Израилю Моисеевичу Меттеру, с которым познакомился раньше. Это по его повести «Мухтар», опубликованной в популярнейшем тогда «Новом мире», был снят фильм «Ко мне, Мухтар» с Ю. Никулиным. Меттер был знаком с деканом, и помню его слова по телефону: «Я прошу не о снисхождении, а об элементарной справедливости». Меня зачислили только 1 сентября. Я был единственным евреем на курсе. Окончил Театральный институт в 1956 году, тоже с красным дипломом. Кстати, уже тогда Меттер меня познакомил с тогда популярнейшими артистами Рудаковым и Нечаевым. Я написал для них интермедию, получил первый в жизни гонорар, купил новые ботинки с коньками.


В 1959 году родились мои сыновья-близнецы Леня и Саша. Помню, из роддома мне надо было ехать в очередную командировку от Всесоюзного театрального общества (ВТО). Начальница ВТО вспоминала, с какими безумными глазами я там появился. Ни моя жена Зина, ни я не могли бросить работу. В 6 месяцев пришлось отдать ребят в ясли, причем на всю неделю. Ощущаю это сейчас, как преступление.


Что сказать напоследок? Главное счастье в жизни — Зина. Мы прожили более 50 лет практически без ссор, лишь с ее безобидным ворчаньем на меня, с которым я примирился, ибо в большей части она была права. Я благодарен ей за каждый день из прожитых с ней. Второе главное счастье всей жизни — Леня и Саша. Сашину заботу, внимание и любовь чувствуем ежедневно. А Ленину — на расстоянии или когда ездим к нему в гости в Израиль и возимся с внуками: Алоном, Тали, Ореном. А в Москве у нас внучка Анечка…
 

Публикацию подготовила Татьяна ЛАРИНА, Россия
Фотографии из семейного архива семьи Захаровых-Коган