Итальянское каприччио

Путешествия — одно из великих благ мира. Отметим, что Италия — страна номер один для путешествий. «Вечное опьянение сердца» (Борис Зайцев). Страна-праздник. Страна — вечная весна. Притягательная примавера. Один из знакомых поэтессы Ирины Одоевцевой советовал ей: «Непременно побывайте в Италии. Непременно. Без Италии заграничное путешествие не в счет. Италия — венец всего».
Мне повезло: я был в Италии четыре раза. Первый раз в советские времена, в декабре 1989 года, пройдя строгий партийный отбор. Накануне состоялся визит Горбачева в Италию, и газеты были полны итальянскими материалами. Согласно опросам россиян, самым известным итальянцем был Адриано Челентано. Еще называли Тото Кутуньо, Марчелло Мастроянни, Федерико Феллини и Микеле Плачидо, бесстрашного комиссара Каттани из детективного телесериала «Спрут». В то время только что упал железный занавес, и об Италии известно было не очень много. Древний Рим, памятники искусства, Венеция, гондолы, мафия, футбол, итальянские песни, макароны, фильмы, одежда... Сегодня знаний об Италии значительно больше.
Итак, я впервые посетил Италию в составе группы избранных советских журналистов (от АПН до журнала «Здоровье»). И, конечно, Италия потрясла меня своей прекрасной природой, теплынью, замечательным воздухом и изобилием шедевров: архитектурных, живописных, скульптурных и прочих. Кладовая шедевров. Пир для глаз. Праздник души. Пища для ума... Но, помимо эстетического удовольствия, была и другая задача: привезти на малое количество выданных инвалютных рублей как можно больше сувениров для коллег по работе. И тут изобретательности советских людей не было предела: пытались что-то продать, чтобы получить драгоценные лиры (лично я «толкнул» даже театральный бинокль). В качестве сувениров хватали из гостиниц салфетки, спички, пепельницы и т.д. Сейчас об этом забавно вспоминать…
В Риме произошел смешной случай у фонтана Треви, в воду которого по традиции принято бросать монетки. Наша журналистка по имени Инесса спросила: «А если у меня нет?» — «Бросайте облигации 3-процентного государственного займа», — ответил я. Она полезла в сумочку и с печалью ответила: «Я оставила их в Москве».
Грандиозное впечатление произвел Колизей («Щербатый остов Колизея...» — писал Бунин), музеи Ватикана и прочее-прочее почти до бесконечности. А уж «Антико кафе Греко», где когда-то сиживал Гоголь, вообще запало мне в душу. «Нанес я все визиты/ Всем римским Аполлонам./ У каждой Афродиты/ Я дважды побывал...» — так писал Саша Черный.
Второй визит в Италию состоялся весной 1996 года. Но, увы, Флоренция — «Флоренция, мой ирис нежный» (Александр Блок) — оказалась под дождем. К увиденным городам добавились Верона, Феррара и Ассизи. Последний уникален. Он вырублен в горах и вьется кверху. В Ассизи в специальной крипте покоится прах Франциска Ассизского. Рядом чудные фрески Джотто. В Вероне, помимо знаменитой арены, где вместо боев гладиаторов проходят международные концерты, в глубине одного дворика стоит статуя Джульетты. Почти в каждом итальянском городе есть синагога. И встречаются евреи в кипах.
Но продолжим рассказ дальше. В сентябре 2007 года мы с женой отправились на лигурийское побережье Италии, на Ривьеру цветов, в песенный городок Сан-Ремо. Когда-то венценосная курортница Мария Александровна высадила здесь пальмы. По променаду императрицы ныне гуляют санремовцы и многочисленные туристы. В Сан-Ремо примечательна одна из вилл, не самая роскошная, но, пожалуй, самая знаменитая — вилла Альфреда Нобеля, в которой он прожил свои последние годы. Конечно, я ее посетил и даже оставил запись в книге гостей, в которой с легкой иронией отметил, что лично мне «Нобель» не светит. В конечном счете, есть шнобель, зачем еще Нобель?!.
Описывать природные красоты Сан-Ремо и других местечек на Лазурном берегу довольно-таки трудно: и слов не хватит, и красок тоже. Когда-то, а точнее, в марте 1944 года с этой же проблемой столкнулась Рина Зеленая, пребывая на Востоке и внимая местным красотам: «Очень страдала от красоты. Неприятно знать, что все, кого ты любишь, этого никогда не увидят... Еще смотрела дворец шаха... Б-же мой!» И вот это «Б-же мой!» можно повторять на всем протяжении цветочной Ривьеры. Недаром здесь любили рисовать французские импрессионисты Клод Моне и Огюст Ренуар. Согласно преданию, в Бордигере, неподалеку от Сан-Ремо, поселились Адам и Ева, изгнанные из рая, и они мало что потеряли, ибо Лазурный берег — один из вариантов рая на земле.
Воспоминание об итальянской Ривьере было так сильно, что мы с женой решились на повтор и в сентябре 2009 года отправились в тур «Жемчужины Северной Италии». И надо сказать, что «репит» вполне удался. Милан, Венеция, Флоренция — повторение увиденного. А еще Генуя, которая по-итальянски звучит несколько иначе: Дженова. Генуя — город Христофора Колумба, его последователи-мореплаватели принесли генуэзцам огромные богатства, которые превращены были в прекрасные дворцы — палаццо Россо, палаццо Бьянко и другие. Генуэзские купцы и банкиры не переводили деньги в средневековые офшоры, а вкладывали их в архитектурную значимость города. И по сей день Генуя поражает своей красотой и внушительностью. Для туристов здесь привлекательны не только архитектурные виды, но и разнообразие морепродуктов, знаменитая генуэзская лепешка фокачча и лигурийский соус, белое вино «Чинкве терре», которое обожал сам император Наполеон Бонапарт.
Но Генуя все же большой город, а Италия прекрасна своими маленькими городками и курортными местечками. Крохотный Сирмионе расположен у озера Гарда, самого большого озера Италии у отрогов Альп. Чистейшая вода, прекрасный вид. Покататься на катере — не озеро, а целое море удовольствия. Капитан и рулевой катера итальянец Энцо в лихо заломленной капитанской фуражке с бесшабашностью закладывал виражи, поднимая мириады водяных капель, отчего туристы только охали и хватались за сердце. А Энцо лукаво поглядывал на своих пассажиров и был озерным вариантом ильфовского Козлевича с его криком «Эх, прокачу!» Напоенные адреналином, пошатываясь, мы выгрузились на берег и пошли блуждать по живописным закоулкам Сирмионе (и опять же, по Рине Зеленой: «Б-же мой!»).
Еще одно наслаждение ждало нас в красивейшем городке Рапалло, где во время Генуэзской конференции 16 апреля 1922 года был подписан знаменитый Рапалльский договор, согласно которому молодая советская Россия и Германия аннулировали все претензии и договорились о сотрудничестве. Надо отметить, что Англия тогда была против подобного договора. Рапалло — красавец. На таком курорте подписать можно все, что угодно. Главное: отбросить скорее бумаги и погрузиться в местную красоту дворцов, нависающих гор и Лигурийского моря.
Недалеко от Рапалло (минут 15 на автобусе) — Портофино, о котором Ги де Мопассан сказал: «Этот зеленый залив в царстве гармонии и покоя контрастирует со всеми суетными беспокойствами нашей жизни». Именно в Портофино Мопассан писал «Милого друга». В Портофино некогда отдыхал Федор Шаляпин, а ныне Мадонна приобрела дворец с видом на море. Бухта тут небольшая, но прелестная. Освежались капучино и влажным морским воздухом. Хоть на немного замереть и забыть про пишущую машинку, компьютер, редакционные обязательства. Два мига покоя и счастья — и целый год труда и интеллектуального напряжения. Невольно вспоминаются строки Антона Павловича Чехова: «...Б-же ты мой Господи! Вечером с непривычки можно умереть... Тепло, тихо, звезды... Русскому человеку, бедному и приниженному, здесь, в мире красоты, богатства и свободы, нетрудно сойти с ума. Хочется здесь навеки остаться...»
Остаться? Увы, нет. «В Москву, в Москву, в Москву!» — голосили чеховские сестры, и я себя ловил на том, что поэстетизировался — и баста, скорее вдохнуть дым отечества.
Последним днем в Италии можно считать раннее утро на пляже в Римини, на родине Феллини. Вышли к морю. Удивительная нежная обнимающая прохлада и зефирный ветерок с моря. И над дальним горизонтом встает оранжевое солнце. В его первых лучах еще рельефнее выделяются пальмы. На этом — финиш. Надо брать чемодан и ехать в аэропорт. На память приходят строки Евгения Рейна: «Прощай, Тоскана, но поверь —/ В Париже и в Москве/ Я буду твой и только твой/ И по тебе в тоске...» И у него же: «Лучится Тициан,/ Светится Рафаэль./ Истина и обман — /Вечная канитель...»
Северная Италия, Адриатика, Лигурия, «Ирис нежный» — Флоренция... Венецианский Лев и еврейский «Алеф»... Все смешалось в голове бедного писателя-путешественника.