Ассимиляция

Виталием я звался два года. По истечении этого срока меня отправили к бабушке в Минск. Бабушка возмутилась: «Никакого Виталия! Он Мордух!» (Мордухом звали деда с отцовской стороны.) Меня быстро переписали, но едва я приехал опять к родителям, как стал Марком. Было это в 1928 году. Таким образом, с ассимиляцией я познакомился на практике.
До чего же рвались тогда образованные евреи слиться в братском объятии с народом-гегемоном! А на уровне бытовом... «Пархатый», «жидовская морда», «абраша» были едва ли не первыми словами, которые я услышал на улице. И не где-нибудь — в Москве.
Но, несмотря на популярность ассимиляции, в «своем кругу» все оставалось прежним: говорили на идише, читали «Дер Эмес», в субботу зажигали свечи...
Разрушение еврейской культуры началось после войны, когда Иосиф Первый решил спустить на советских евреев своих цепных псов. Тогда только Б-г избавил нас от депортации (это в лучшем случае).
Мой двоюродный брат рос вполне современным светским парнем, по окончании Московского автодорожного института был распределен на завод имени Калинина конструктором и проработал там почти полвека. Уволился он, будучи генеральным директором Объединения машиностроительных заводов имени Калинина. Он показал себя удивительно умелым администратором. В 1990-е годы, когда на предприятиях, случалось, месяцами не выдавали зарплаты, не было случая, чтобы его рабочие не получали в положенные сроки заработанное. Он вводил в строй едва ли не ежегодно новые многоэтажки, а сам жил — и, кстати, живет до сих пор — в скромной двухкомнатной квартире.
Но когда пришло к нему осознание того, что он еврей, когда он начал собирать библиотеку, которая стала одной из крупнейших в Москве домашних библиотек на еврейскую тему?
– Все дело в теме, — отвечает брат, улыбаясь. — Сначала меня заинтересовало, откуда вообще взялись евреи. Возник этот вопрос в середине 1980-х. Уже тогда у букинистов можно было кое-что купить. Так появились первые книги. Потом возникло другое: иудаизм, его основы, происхождение. И еще: темы, как цепочки, одна вытягивает другую. Сейчас в моей библиотеке полторы тысячи книг.
У моей двоюродной сестры есть сын Гриша и дочь Аня. Их отец до недавнего времени был нашим представителем в МАГАТЭ — физик Смирнитский. Аня — солистка еврейского ансамбля и, как принято в любом клезмерском коллективе, поет на идише. А Гриша после второго курса института репатриировался в Израиль и сейчас служит там в армии.
Среди еврейской образованной молодежи России (а необразованной, по-моему, нет вообще) ширится желание возвратиться к вере предков, к еврейской традиции, культуре. Но вектор этих настроений направлен не в общину, он нацелен на Исход.
Антисемит Сталин и его последователи поработали на славу. За какие-то десять лет они уничтожили в трех крупнейших странах Восточной Европы — России, Украине и Белоруссии — еврейскую культуру и все еврейские учебные заведения. В Минске, например, сделали то, до чего не додумались гитлеровцы: в начале 1960-х перепахали бульдозерами городское еврейское кладбище. В Прибалтике постарались сами прибалты: во время войны они уничтожили носителей культуры на идише.
И тем не менее. В начале XX века мог кто-либо серьезно подумать о воссоздании Израиля, о возрождении иврита? Но это уже реальность. Может быть, и с идишем произойдет чудо, и язык, на котором писал Шолом-Алейхем, пел Александрович и говорил Михоэлс, опять зазвучит в России?..
И мы забудем, что такое ассимиляция.

Марк КАБАКОВ, Россия

Разговор
Уже неделя, как они
Ушли на дно морское.
Ты не поверишь,
Я все дни
Не нахожу покоя.
Ведь если б я не заболел,
То был бы вместе с ними!

Полярный день едва горел
Над сопками седыми;
Спешил на выход
Катер «МО»*,
Зенитки воздух рвали...
Он через десять дней всего
Погиб в Лиинахамари.
Марк КАБАКОВ
15 июля 1944 г.
______
* «МО» — охотник за подводными лодками.