НАДЕЖДА КОЖЕВНИКОВА: «История с романом Василия Гроссмана окончилась для отца инфарктом»

 Владимир Нузов
 24 июля 2007
 10864
Дочь известного советского писателя Вадима Кожевникова живет в американском штате Колорадо. С Надеждой Кожевниковой встретился корреспондент журнала «Алеф».
Дочь известного советского писателя Вадима Кожевникова живет в американском штате Колорадо. С Надеждой Кожевниковой встретился корреспондент журнала «Алеф». — Надежда Вадимовна, в этом году исполняется 20 лет со дня смерти вашего отца, известного писателя Вадима Кожевникова. Где он похоронен? — Похоронен папа в Переделкине, где за восемь лет до этого была похоронена мама. Когда он умер, то согласно разнарядке (Герой Соцтруда, главный редактор «толстого» журнала) отцу полагалось Новодевичье кладбище, и мне пришлось предпринять некоторые усилия, чтобы от этого «почетного» кладбища отказаться. Главным аргументом было, конечно, то, что отец хотел быть похороненным рядом со своей женой на простом сельском кладбище в Переделкине. — Вы пошли по стопам отца. Как вы поступили в Литературный институт? — В год моего поступления в Литинститут (1968-й) в журнале «Москва» вышел цикл моих новелл о музыке. Благодаря ему я прошла творческий конкурс, сдала экзамены и поступила на первый курс. Особо ярких воспоминаний о преподавателях у меня не осталось. Зато после окончания института мне довелось встретиться с замечательными писателями. Как-то я попала на совещание молодых писателей, и семинары там вел Юрий Валентинович Трифонов. А другим семинаром руководил Юрий Маркович Нагибин. Из всех советских писателей я больше всего восхищаюсь Трифоновым. — Как вы оказались в Америке? — Сначала мы уехали в Швейцарию. Мой муж Андрей по образованию медик, в Международном Красном Кресте в Женеве занимался «горячими точками», катастрофами, эпидемиями, социальными потрясениями в странах «третьего мира». От отца наш отъезд в Швейцарию мы скрывали до последнего момента. Эта новость вызвала у него гнев. Мы пригласили его, как сейчас помню, в ресторан «Пекин» и там его «обрадовали». А уже в Женеве мы получили грин-кард, точнее, получил Андрей как «выдающаяся личность». Сейчас он работает в департаменте здравоохранения штата Колорадо, занимается борьбой с биотерроризмом. — Как вы относитесь к роману Вадима Кожевникова «Щит и меч»? — Что касается моих вкусов, то роман мне не интересен. Думаю, и отцу этот роман не нравился. Успех романа, превзошедший все, что он написал раньше, его скорее огорчил, о чем он сам говорил. И отец, и я больше ценим его военные рассказы. В них он настоящий писатель, а не политик, которым стал поневоле. Да и как иначе — смешно и наивно думать, что в те годы главный редактор известного журнала мог принадлежать самому себе. Хотя, с другой стороны, сериал по роману «Щит и меч» вполне достойный, но в орбиту моих интересов такое кино не входит. Видеокассеты этого фильма стоят у меня на полке, но на первой же серии мой интерес к фильму иссяк. Правда, этот сериал определил будущее двух талантливых актеров: Станислава Любшина и Олега Янковского, которого Владимир Басов нашел в российской глубинке. Там и Алла Демидова замечательно играет, и сам Басов. — «Сын за отца не отвечает». А дочь? — Отец не делал явных подлостей, за исключением сомнительной истории с романом Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». Отец все-таки сильно отличался от Кочетова и Софронова, особенно в отношении «пятого пункта». Он был из семьи интеллигентов, политических ссыльных (мой дед знал 14 иностранных языков), там и намека на антисемитизм не было. Я не помню, чтобы и в нашей семье обсуждали что-либо подобное, это было за гранью порядочности. — Вадим Кожевников, кажется, в 1956 году опубликовал в возглавляемом им журнале «Знамя» стихи из романа «Доктор Живаго». Не могли бы вы рассказать историю этой, я бы сказал, весьма смелой публикации? — В основе этой публикации лежит романтическая история. Папа в начале 30-х годов учился вместе с Люсей Ивинской на редакторском факультете МГУ. Люся — домашнее имя Ольги Всеволодовны. У них с папой был роман, я думаю, это был первый роман в ее жизни. В папином секретере в доме писателей в Лаврушинском переулке после его смерти я обнаружила массу писем, в том числе письма Люси, причем очень жалостливые. Очевидно, девушка страдала, а жестокий парень особого внимания на нее не обращал. Вот эта юношеская любовь, видимо, и дала Ивинской право прийти в журнал «Знамя» и предложить роман «Доктор Живаго» со встроенными в него стихами. Папа пытался опубликовать роман, но между ним и Пастернаком состоялся разговор. Папа пересказал мне потом слова Бориса Леонидовича: «Спасибо, что вы не учите меня писать, а только предлагаете сокращения и объясняете, почему они необходимы». С тем писатель и редактор и разошлись, но «Стихи из романа» отец все же опубликовал, за что имел неприятности по партийной линии. — С журналом «Знамя» и с именем его главного редактора связан еще один выдающийся роман советской литературы — «Жизнь и судьба», о котором вы упомянули. При жизни автора роман так и не был опубликован... — По реалиям того времени романы такого масштаба курировал ЦК, персонально — Поликарпов. Хотя он достаточно дружественно относился к Кожевникову, но решающим было слово не главного редактора, а Поликарпова. Твардовский, такая, казалось бы, самостоятельная фигура, пишет в своих дневниках, что больше времени проводил в кабинетах на Старой площади, чем в своем собственном в «Новом мире». Что еще я могу сказать в этой связи? История с романом Гроссмана, отказом в его публикации дорого обошлась отцу, конкретно — окончилась его инфарктом. (Василию Гроссману она обошлась куда дороже — смертью от скоротечного рака. — Ред.) Папина двойственность была изначальной, вошедшей в кровь. Например, у нас был сборник старых рассказов Гроссмана, который папа настоятельно советовал мне прочесть, потому что, по его словам, «это писатель высокого класса». — Вам нравится Америка? Каковы самые большие достоинства этой страны? — Достоинство этой страны в ее широте, не географической, хотя и в ней тоже. В широте душевной, если можно так говорить о стране. Здесь есть колоссальный выбор всего, чем ты хочешь себя питать. И что еще важно: в Америку съехалось так много наших замечательных соотечественников, что сердце радуется. Почему мы лепимся друг к другу? Наша доверительность, наша взаимная любовь перенеслись сюда, в Америку. Мы здесь и читаем больше, и искусством больше интересуемся... — Что вы сейчас читаете, Надя, и что у вас на рабочем столе? — Читаю, с карандашом в руке, итоговую книгу Даниила Семеновича Данина «Бремя стыда». Это книга о Пастернаке, о людях того поколения, она мне очень интересна. И перечитываю записные книжки Вяземского. Ощущение такое, что написаны они нашим современником. Очень советую и вам, и вашим читателям. А пишу я сейчас повесть в маленьких новеллах, называться она скорее всего будет «Этаж в империи». Это — свободное повествование об окружающих людях, о себе, о жизни в эпоху застоя на 16-м этаже блочного дома в Сокольниках.
ПОДРОБНОСТИ Вадим Михайлович Кожевников Писатель, Герой Социалистического Труда (1974). Родился 9 (22) апреля 1909 году в Нарыме Томской губернии в семье врача — политического ссыльного. В 1933-м окончил литературно-этнологический факультет МГУ, работал журналистом. Во время Великой Отечественной войны — корреспондент газеты «Правда». С 1949 года — главный редактор журнала «Знамя». Печатался с середины 1920-х годов. Удостоен Государственной премии СССР и др. Фильм «Щит и меч» (сценарий В. Кожевникова, режиссер В. Басов) в 1968 году стал лидером проката. Вадим Кожевников — один из организаторов «литературного процесса»: в 1960 году редколлегия журнала «Знамя» передала роман В.С. Гроссмана «Жизнь и судьба» в ЦК КПСС, заподозрив автора в идеологических ошибках.


Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции