Евреи вернулись в Жирону

Первые евреи поселились в Жироне еще в начале I тысячелетия новой эры. Они жили спокойно, без особых проблем и притеснений, развивали ремесла, торговлю, медицину, занимали высокие должности в местных органах самоуправления. Но после того как в VI веке вторгшиеся на Иберийский полуостров вестготы приняли христианство и превратились в ревностных неофитов, для евреев наступили черные времена. Им не только запретили занимать какие-либо общественные посты, но и наложили ограничения на публичное соблюдение законов иудаизма. 
Ситуация стала совсем отчаянной, когда на королевский престол взошел религиозный фанатик Сизебут, проводивший политику насильственного крещения евреев. Отказывавшихся подвергали жестоким наказаниям, вплоть до смертной казни. Притеснения продолжались почти сто лет, пока на полуостров в 711 году не вторгся арабский полководец Тарик, который в течение четырех лет захватил почти всю Испанию. Под властью христиан остались лишь северные Астурия и Страна басков.
К евреям арабы (которых тогда называли маврами) относились намного терпимей, чем христиане. И хотя они считали евреев (как и всех других неверных) людьми второго сорта, не подвергали их преследованиям. И уж, во всяком случае, не заставляли силой принимать ислам.
Но Жироной мавры правили недолго. В 785 году франки после долгой осады штурмом взяли город, который после такой пирровой победы еще много лет лежал в развалинах. Евреев в городе не осталось — они покинули его вместе с маврами.
Лишь в 890 году в Жирону по приглашению короля, надеявшегося с их помощью положить конец запустению города, приехали 20 еврейских семей — ювелиры, врачи, ремесленники, торговцы. Они поселились рядом друг с другом, и это место получило название Еврейский квартал. Евреи обладали особыми привилегиями — они подчинялись напрямую королю и платили налоги только ему. Благодаря такой политике еврейская община начала быстро развиваться и процветать. Вместе с нею процветала и Жирона.
В городе появились многочисленные мастерские и лавки, еженедельные базары привлекали тысячи покупателей со всего края. Экономическое процветание привлекло в город ученых людей, основавших здесь университет и многочисленные школы. Но всемирную славу «города мудрости» Жирона получила благодаря Моше бен Нахману (Рамбану), родившемуся в Еврейском квартале в 1194 году. Ему было суждено стать самым знаменитым раввином еврейской Испании и получить признание во всей Европе как одному из наиболее мудрых и образованных людей своего времени.
Нахманид, как его называют неевреи, был сперва главным раввином Жироны, а потом всей Испании. Он написал знаменитые каббалистические комментарии к Торе, переведенные на многие европейские языки. Поскольку в те годы за раввинскую деятельность не платили, на жизнь он зарабатывал врачеванием и пользовался славой одного из лучших врачей континента.
Золотой век испанского еврейства длился долго. Евреи жили свободно, занимали высокие государственные посты как в христианских королевствах полуострова, так и в мавританском халифате, владевшем его южной частью. Все это кончилось после того, как фанатичные королева Изабелла и ее супруг Фердинанд сумели победить мавров и вытеснить их в Африку.
Самое любопытное заключается в том, что для взятия последнего оплота мавров — Гранады — Фердинанд и Изабелла заняли у своих евреев огромную сумму. Но после победы возвращать деньги не пожелали. Так религиозный фанатизм оказался подогрет еще и скаредностью. В результате этого симбиоза, всегда приводящего к страшным последствиям, и появился на свет 2 августа 1492 года указ об изгнании евреев из Испании.
Еврейский квартал Жироны опустел. По королевскому указу, в пустые дома вселились местные бедняки. Денег у них не было ни в том момент, ни после, и поэтому сегодня дома Еврейского квартала сохранились практически такими же, какими построили их подлинные хозяева. Единственное, что было изменено, — имя квартала. Из Колле Жирона он превратился в Эль-Каль. Впрочем, сегодня явные следы еврейского присутствия там обнаружить очень трудно.
Евреи начали возвращаться в город лишь после 1992 года, когда в нем пышно отметили пятисотую годовщину изгнания. Сегодня в город ежедневно приезжают еврейские туристы со всего мира и с удовольствием, как это делал и я, гуляют по сохранившим очарование Средневековья узким улочкам старого города и Еврейского квартала, посещают музей Нахманида, разместившийся в здании синагоги.
Здесь же, в Эль-Кале, находится и Музей истории еврейской общины Жироны. Там не только проводят экскурсии, но и регулярно читают лекции о жизни общины. Сегодня этот музей является центром изучения истории евреев на всем полуострове.
Во внутреннем дворике музея, не видном со стороны улицы, я обнаружил огромную мозаику в виде магендовида. А на одном из балконов, выходящих во двор, — израильский флаг. Зато прямо над входом в музей развеваются два палестинских флага, вывешенных на окнах одной из квартир. В списке жильцов владельцем квартиры числится некто Олафсон. Похоже, что норвежские доброхоты добрались и до Жироны, чтобы и здесь помочь палестинцам дать бой «проклятым еврейским оккупантам». Казалось бы, что им Жирона, что они Жироне? Кого-кого, но тех, кто называет себя палестинцами, здесь точно никогда не бывало. Но ненависть к евреям так кипит в их душонках, что ее отравленные брызги долетели даже до тихого испанского городка.
Когда я стоял у входной двери, из нее вышла какая-то дама, и, не дав мне сказать ей ни слова, злобно прошипела: «Это частный дом, если вы сейчас же не уйдете отсюда, я вызову полицию». Как видно, не одному мне помешала наглая выходка палестинцев и их норвежских покровителей. А на входной двери музея красовалось объявление, сообщающее, что руководство музея не несет никакой ответственности за что-либо, вывешенное в частных домах.
Конечно, хотя евреи вновь появились в Жироне, они уже не живут в самом городе. Они вернулись в него как туристы, как историки, они ищут здесь свои корни. И находят их, когда касаются кончиками пальцев углублений на косяках домов — углублений, когда-то выбитых их далекими соплеменниками для мезуз, увезенных ими с собой в изгнание. Мне — увы — это не удалось. Гуляя по улочкам Жироны, где вместе с семьей я провел шабат, я искал остатки мезуз на дверях, но ни разу не обнаружил ничего, что могло бы напоминать место, где находился футляр. Ни прорези в стене, ни следов на массивных дверях из толстенного дуба, которые запросто могли пережить 500 лет, я так и не увидел.
Давид ШЕХТЕР, Израиль
Фотографии автора