Борис Гельфанд: «Играю с огромным удовольствием»

 Борис ШТРИХ
 27 июля 2012
 4823

В майской Москве бушевали шахматные страсти. Израильтянин Борис Гельфанд оспаривал звание чемпиона мира у индийца Вишванатана Ананда. Двенадцать партий не выявили победителя, и лишь четыре дополнительные с укороченным контролем времени (тай-брейк) дали минимальный перевес Ананду. У времени в плену

На заключительной пресс-конференции Гельфанд не выглядел расстроенным, но с сожалением заметил, что в партиях тай-брейка не сумел грамотно распорядиться отпущенным временем, и это стало решающим фактором. «Когда отстаешь от соперника по времени, трудно делать все сильнейшие ходы», — заявил израильский гроссмейстер. Ананд в свою очередь признался, что чувствует облегчение: в этом, как он выразился, по сути, ничейном матче Гельфанд был ничуть не слабее, но удача была не на его стороне.
Творческая манера чемпиона более рациональна, его козыри — точность и быстрота принятия решений. Борису же для создания своей части «батального полотна» практически в каждой партии матча требовалось существенно больше времени, чем его визави.

Путь наверх начался в Доме пионеров
Борис Гельфанд родился 24 июня 1968 года в Минске, в обычной интеллигентной семье инженеров. К шахматам приобщили родители, подарив четырехлетнему сынишке книгу Авербаха и Бейлина «Путешествие в шахматное королевство». В кружок Дома пионеров, где первым наставником был Эдуард Зелькинд, Боря, одолев сей фолиант за несколько месяцев, пришел с неплохим багажом знаний. Он рос вундеркиндом, однако без капризов и зазнайства (таков он и ныне). Атмосферу любви и заботы, царившую дома, тренеры (Зелькинд и пришедшие ему на смену международные мастера Тамара Головей и Альберт Капенгут) всячески поддерживали, не только развивая шахматный талант мальчика, но и, благодаря своей незаурядной эрудиции, педагогическому мастерству и чисто человеческим высоким качествам, всесторонне формируя его как личность.
Борин отец, ныне покойный Абрам Айзикович, вел подробнейшую хронику жизни сына, собирая не только вырезки из газет и журналов, но и всякие мелочи. Всего накопилось 60 толстых альбомов — целая летопись!
В 1984–1985 годах юный Борис побеждал в чемпионате Белоруссии среди взрослых. В 17 лет стал чемпионом СССР среди юниоров. В 1988 году поделил 1-2 места в чемпионате мира среди юношей. В двадцать один год международный гроссмейстер Гельфанд с рейтингом 2673 ворвался в первую десятку мировой элиты. Потом было множество состязаний, и Борису Гельфанду нередко доставались в них призовые места.
Так, право сыграть против Ананда Гельфанд получил после победы на турнире претендентов в Казани в 2011 году. На этом турнире, проводившемся по нокаут-системе, Гельфанд последовательно обыграл Шахрияра Мамедьярова, Гату Камского и Александра Грищука в финале. Кроме того, на чемпионате мира в Мексике в 2007 году он разделил второе место с Владимиром Крамником, а в 2009 году выиграл Кубок мира, в финале обыграв на тай-брейке Руслана Пономарева.


Тихая обитель вице-чемпиона
В конце 90-х семья приняла решение о выезде в США. Борис эмигрировал в Израиль в 1998 году. До того он неоднократно бывал в Эрец Исраэль, куда в 1992 году уехал его нынешний (уже более 20 лет) тренер Александр Хузман.
– Как вас встретила историческая родина?
– Прекрасно. Вначале снимал у друга трехкомнатный дом в Ришон-ле-Ционе. Работал: готовился к соревнованиям, выезжал на турниры.
– Как давался иврит?
– Довольно легко: занимался с хорошей учительницей персонально дважды в неделю, добросовестно выполнял домашние задания и достиг довольно приличного уровня. Но поскольку из-за постоянных разъездов не имею возможности долго общаться в новой языковой среде, то и прогресс в иврите идет медленно.
– Когда закончилась холостяцкая жизнь?
– Мы с Майей познакомились в 2003 году и вскоре поженились. Купили дом в том же Ришон-ле-Ционе, в тихом районе, в котором я специально выискивал — и нашел не так уж быстро — самую тихую улицу. Ведь любая проезжающая машина ослабляет концентрацию. В сентябре 2005 года родилась дочь Авиталь, в марте 2011-го — сын Авнер. Растить детей помогают родители Майи, живущие по соседству.
– А ваша мама Нэлла Моисеевна выбирается в этот тихий уголок?
– Не так часто, как хотелось бы; но раньше долго и тяжело болел папа, а теперь мы сами хотя бы раз в год летаем в Миннеаполис.
– Чем занимаетесь на досуге?
– Читаю. Любимый израильский автор — Меир Шалев. Из современных российских писателей отдаю предпочтение Виктору Пелевину и Владимиру Маканину. Маканина уважаю еще и потому, что он классный шахматист, и в его книгах неизменно присутствуют шахматы.
– Театр, музыка?
– В Израиле большой выбор: на гастроли приезжают лучшие артисты мировой сцены. Мы с Майей предпочитаем концерты классической музыки, как симфонической, так и инструментальной. Из недавних ярких впечатлений — концерты Николая Луганского, Вадима Репина, Ланг Ланга.
– А джаз?
– Джаз — все-таки слишком много шума, не скажу «из ничего», но это не мое.
– Полукочевой образ жизни шахматного маэстро обрекает вас на частые разлуки с семьей…
– Поэтому я, бывая дома, стараюсь как можно больше времени уделять детям. С дочерью разговариваем на самые разные темы. Это приносит благодарные плоды: она в курсе моих увлечений, например, вместе со мной болеет за футбольный клуб «Барселона». Игра нашей любимой команды доставляет огромное наслаждение как образец истинного искусства. Когда «Барса» побеждает — а это правило почти без исключений, — мы с Авиталь поем клубный гимн каталонцев. Дочь следит за моими выступлениями, уже наставляет: «Папа, надо учиться на ошибках, чтобы их не повторять».
– Не говорит, что лучше учиться на чужих ошибках?
– Нет, до такой формулы она пока не доросла.
– Ваша жена работает?
– Да (с усмешкой), работы часов на двадцать в день: помогает мне, занимается детьми, всевозможными домашними делами. В Алма-Ате, откуда эмигрировала семья Майи, она окончила философский факультет университета, имеет second degree — это соответствует кандидатской степени.
– Борис, шахматы не приелись? Играете с удовольствием?
– С огромным! Каждая партия с достойным соперником — это праздник.
– Так было и в матче с Анандом?
– Да. Виши — неконфликтный, спокойный, корректный, с ним нет проблем в общении, в том числе и за доской.
– Как бы вы оценили обстановку московского матча?
– Как лучшую в истории шахмат. Третьяковская галерея сама по себе — место уникальное. И в этом храме искусства были созданы идеальные условия: я чувствовал себя комфортно как на сцене, так и в помещении для отдыха. Организаторы установили превосходный прозрачный защитный экран и обеспечили порядок в зале, хотя он был полон, люди стояли в очереди на вход. Партии комментировали самые сильные гроссмейстеры мира: Каспаров, Крамник, Карлсен и другие — в столицу России съехался весь цвет современной шахматной мысли. Матч широко освещался в СМИ, не был обойден вниманием официальных структур, включая руководителей ФИДЕ и Олимпийского комитета России. А в день закрытия соревнования поздравить нас приехал президент России Владимир Путин.
– При весьма плотном расписании матча выдалось ли у вас время побродить по залам Третьяковки?
– Мне это удалось за день до его начала. Жаль, не хватило времени посетить экспозицию в здании на Крымском Валу. Надеюсь, однако, что этот мой визит в Москву — не последний.
– Насколько мне известно, идею о проведении матча в Третьяковской галерее выдвинул ваш давний товарищ Андрей Филатов?
– Да, это мой добрый друг и соученик по кафедре шахмат Белорусского института, ныне Академии физкультуры, где нас опекал доцент Леонид Бондарь. Вся концепция проведения матча за титул чемпиона мира в одном из музеев Москвы плюс финансовое обеспечение — это заслуга Филатова, шахматиста и бизнесмена.
– Третьяковская галерея охотно пошла ему навстречу?
– Я не знаю деталей переговоров, но все завершилось, как можно видеть, к взаимному удовольствию и к взаимной выгоде. И хотя ГТГ в рекламе не нуждается, все же немаловажно, что к ней в течение трех недель было приковано внимание всех поклонников шахмат на планете. Вы же слышали, как на послематчевой пресс-конференции Андрей Филатов предложил продолжить вовлечение музеев в шахматную орбиту: провести крупный международный турнир памяти великого маэстро Александра Алехина, отдав первую часть петербургскому Русскому музею, а вторую — парижскому Лувру. Если и эта задумка реализуется, то можно будет говорить о выходе шахмат на новый уровень общественного интереса.
– Благодарю вас, Борис, за беседу. От души желаю успехов в шахматном творчестве, а также здоровья и благополучия вам и вашим родным по обе стороны океана.
Борис ШТРИХ, Россия
Фото: Александр ЕШАНОВ,
Россия



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции