Лидия Шульгина:
«Я просто читаю Книгу…»

В этом году Лидии Шульгиной исполнилось бы 55 лет. В небольшой московской галерее представлены ее работы разных периодов, разных материалов. Несколько холстов, умышленно не натянутых на подрамники, относятся к началу 1990-х (тогда проходила выставка этих работ в ЦДХ и называлась она «Заветы на ветоши»). Кроме того, представлена живопись на досках и рельефы из бумаги — на библейские темы.
Начинала Шульгина как книжный график, иллюстратор детской литературы. В тот период ею были созданы удивительно трогательные персонажи — герои сказок Сергея Козлова, Бориса Заходера, Ирины Пивоваровой (см. «Алеф» № 988). Но вскоре от книжных иллюстраций художница перешла к библейским сюжетам. «Было бы дерзостью сказать, что я работаю над темами из Библии или пытаюсь ее иллюстрировать, — писала она в тот период. — Я просто читаю Книгу, и сегодняшние события кажутся мне ее продолжением». Именно эту тему стала она воплощать в живописных работах, а затем и в скульптуре. Но не в статичной, холодной, мраморной, а в легкой, воздушной, бумажной. Однако при этом ее скульптурные произведения поражают внутренней силой и драматизмом сродни античному Лаокоону. Лидия Шульгина открыла для этой работы свою особую технику, когда старая газетная бумага, смоченная в водоэмульсионной краске и едва тронутая цветом, становилась материалом для монументальных произведений на тему, так мощно зазвучавшую в ее творчестве. Из этой серии на выставке представлены, в частности, «Дом, открытый на все стороны», «Лестница Иакова».
Вместе с работами Лидии Шульгиной в галерее экспонируется графика ее сына Александра Эстиса, а также его книга «Штудии по изучению языка и анатомии ангелов» и иллюстрации к ней. Уникальным в работах Александра в первую очередь является соединение графики со шрифтом — тончайшая рукописная вязь, из которой словно вырастает графика. В то же время это весьма точно характеризует автора. Александр Эстис — молодой литератор, ученый-филолог, преподающий в Женевском университете средневековую немецкую литературу, но с самого детства его жизнь сопряжена с изобразительным искусством не только по праву рождения в семье художников Лидии Шульгиной и Николая Эстиса, но и по своему внутреннему устремлению. «Графика для меня связана очень тесно с литературным творчеством, с работой над текстом, — говорит Александр. — Практически бывает, что одно буквально переходит в другое. Рисуешь и из рисунка прямо переходишь на текст или наоборот. Когда работаю над какой-то новой идеей книги, то очень часто одномоментно появляются графическая мысль, идея, ритм».
Главными орудиями труда для Александра стали черная тушь и перо — техника, в известной степени возникшая в его творчестве под влиянием интереса к искусству Востока, в первую очередь к китайской и японской средневековой черно-белой графике. «Парадокс состоит в том, что мы с Лидией с детства как бы отжимали его от живописи, — рассказал художник Николай Эстис. — Саша рисовал всегда, показывал нам. Мы, как все родители, хвалили его, однако мы не хотели, чтобы он становился профессиональным художником. Но голос крови — или молекулярный состав художника — возобладал. И теперь у меня в какой-то степени чувство вины. Я думаю, что мы были неправы, и теперь ему приходится раздваиваться между наукой и искусством».
Мария МИХАЙЛОВА, «Новые известия»
Фото Вячеслава МИХАЙЛОВА