Поэт Биробиджана

Натэлла Колесник

7 февраля 2013

3162

В разное время его называли то еврейским, то советским писателем. Но, по сути, этот человек, родившийся 100 лет назад, — целая эпоха с особым мировоззрением

С Украины — на Биру
Горные хребты таежного Приамурья, сопки и пещеры, чистые реки и озера. Биробиджан, Еврейская автономная область. Сюда по зову сердца приехал молодой энтузиаст Эммануил Казакевич с родителями и друзьями — осваивать Дальний Восток.
Родился он 24 февраля 1913 года в Кременчуге, в семье еврейского публициста Генриха Казакевича. Отец был директором Харьковского ГОСЕТа, и сын вырос при театре. В их доме собирался цвет еврейской интеллигенции: Грановский, Михоэлс, Зускин... Эмми, как звали мальчика в семье, слабо знал русский язык, поскольку языком общения был идиш. Влияние среды и особенно отца принесло свои плоды. Самообразование, перевод Гейне на идиш, первые стихи — это было для души, а Харьковский машиностроительный техникум — для реальной жизни.
В Биробиджане Казакевич быстро проявляет себя: с молодым пылом корчует тайгу, на пустом месте создает колхоз, работает журналистом газеты «Биробиджанер штерн». Дружелюбный, склонный к розыгрышу и эпатажу, он становится основателем БирГОСЕТа (Биробиджанского государственного еврейского театра им. Кагановича), ездит по стране, набирает опытных актеров.

С середины 1930-х Казакевич публикует свои стихи на идише, и там же, в Биробиджане, издает свою первую книжку «Биробиджанбой», что в переводе с идиша означает «Биробиджанстрой» (кстати, это была не только первая книга молодого поэта, но и первая книга, изданная в молодом городе на Бире) (Примечание Леонида Школьника. – Ред.). Он переводит пьесы и одну из них, немецкую — «Уриэль Акоста», о португальском еврее-мятежнике XVII века, успешно ставит в БирГОСЕТе. Но начальство требовало «настоящей еврейской пролетарской культуры», в результате Казакевича сняли с должности режиссера.

В 1938 году, после смерти родителей, он переезжает в Москву и живет литературным трудом. Переводит на идиш Пушкина, Лермонтова, Маяковского, выпускает поэтический сборник «Ди гройсе велт» («Большой мир»). И женится по романтической любви на девушке по имени Галина, а в его стихах появляются трогательно чистые и поэтические женские образы. По словам жены, он неспособен был думать о простых вещах, о которых часто думают люди, — о том, что хорошо бы купить костюм. Голова у него все время полнилась идеями, образами, обобщениями...

От войны к «оттепели»
Летом 1941 года близорукий «белобилетник» Казакевич ушел на фронт добровольцем. Но знание иностранных языков и человеческое обаяние, которое мгновенно покоряло всех, привели его в подразделение разведки. Он дважды был ранен, а его нежные письма жене полны легкой самоиронии. Закончил войну интеллигент-очкарик майором и кавалером восьми боевых орденов и медалей.

Впечатления о войне и поверженном Берлине переполняли Казакевича. В 1946 году он пишет свою первую повесть на русском языке — «Звезда», позднее изданную более 50 раз на многих языках. Вдохновленный успехом, писатель создает повесть «Двое в степи» и роман «Весна на Одере».
В конце 1940-х, когда еврейская культура в СССР была в упадке, произведения Казакевича на идише появляются в польских газетах. Лауреат двух Сталинских премий остался верен себе — прежде всего как еврейский литератор. Но захотелось уединения и тишины, и писатель поселяется в одном из колхозов Владимирской области. Его новую повесть «Сердце друга» Твардовский публикует в «Новом мире». Редактор ведущего литературного ежемесячника страны дарит автору своего «Василия Теркина» с надписью: «Дорогому другу — надежде русской прозы».
В годы хрущевской оттепели Казакевич возглавил альманах «Литературная Москва». Идеалист по натуре, он пишет о совести и чести, о проблемах свободы воли, вины, ответственности. И подвергается критическим нападкам, за которыми стоит идеология, приправленная антисемитизмом, что в итоге сократило Казакевичу жизнь.
Он успеет написать роман «Дом на площади» и повесть «Синяя тетрадь» — начало его Ленинианы, разоблачения мифа о тов. Сталине. Ленинизм был точкой опоры, без которой у советского человека рушилось всё: история, память, мироощущение. Самокритичный Казакевич не удовлетворен своим творчеством, но написанное им трогает душу читателя. Тяжелая болезнь сразила Эммануила Генриховича в возрасте 49 лет. Умирал он мужественно, как и жил…
Натэлла КОЛЕСНИК, Россия

Поэт Биробиджана

Комментарии:

Добавить комментарий: