«В снежной графике Петрова»

Так они мне легли на сердце! С первого взгляда, с первого рисунка! Невысокого роста, плотный и бородатый мой тезка Михаил Петров волновался — заметно было, хотя книжка-то у него не первая, но соавтор новый! Рисунки утвердили, всем они очень глянулись, работа получилась. И Михаил Федорович признался, что особенно старался — понравилась ему повестушка. Мы не расстались, разговорились…
Вышла книжка, подарил я ее своему дорогому иллюстратору, а к тому времени уже и другу. И сколько потом ни просил в разных издательствах, чтобы Михаил Федорович мои книжки оформлял — ничего не вышло. Система такого вольнодумства не допускала — начальство лучше знало, кому кого «назначить».
Первостатейный он художник, недаром заслуженный художник России. Его рисунки к прозе Ромена Роллана — наверное, лучшие иллюстрации этого писателя. Сколько он книг иллюстрировал, наверное, сам не сосчитает, и выставок на его долю много досталось, и учеников у него немало есть из Московского государственного художественного училища памяти 1905 года. Но главное для меня: и акварели его, и масло такие родные, они для моей души и о моей жизни. Его зимние пейзажи — то, что я хотел бы изобразить словами, да никак это не удастся, невозможно — смотрю, смотрю на них, и никак глаз не насытится.

После одной из его выставок написал я ему стихи.
М. Петрову
Не сменю для сердца крова
Через море и года,
В снежной графике Петрова
Я опять иду сюда.

Где заборы все с похмелья,
И калитка без петель,
И окошки еле-еле
Пробиваются в метель.

Где былинки да росточки
Вкривь и вкось, и вразнобой,
Где былое с каждой кочки
Называется судьбой.

Где ни Б-га, ни расчета —
Только боль да кривизна,
Где печали вечной нота
Только сердцу и нужна.

Когда он берет в руки гармошку и поет русские частушки и песни, а напротив на стене висит картина, такая, как в стихах, то кажется, что ты переместился туда, и потом очень трудно вернуться опять в действительность, в его мастерскую с традиционной для московских художников плошкой сушек на столе, кипящим чайником и бесконечными разговорами о жизни…
В 2000 году на выставке в Доме художника Михаил Петров представил совершенно замечательную и неожиданную серию «Эротика в русских сказках»: «Руслан и Людмила», «Перышко Финиста Ясна Сокола», «Сказка о молодильных яблоках», «Царевна Лебедь»… Ну ведь рисунок не перескажешь!
Сколько же в них юмора, фантазии, глубинного понимания фольклора! Рисунки так занимательны, так выписаны, столько в них деталей, такие краски, так выразительны позы и лица знакомых с детства персонажей — не оторваться! Каждую детальку хочется рассматривать и рассматривать и смеяться беззаботно и от души…
И еще одна коллекция была показана на этой выставке — «Серия из жизни А.С. Пушкина», рисунки пером. Ко всему, что связано с жизнью Пушкина, я отношусь с особым трепетом. И после иллюстраций Свитальского, Насибулина, рисунков Нади Рушевой я с великой благодарностью рассматриваю филигранные, изящные, теплые, с изумительными деталями, полные нежного юмора работы пером Михаила Петрова. От них трудно оторваться! Это замечательно, когда рисунок не только можно, но и необходимо рассматривать: каждый штрих так выразителен и точен — «На балу», где Пушкин и Натали, «Пушкин и Оленина» — они в стремительном изящном прыжке танца, наверное, мазурки, «Пушкин и Есенин» — молодой поэт позирует в небрежной позе на скамейке около памятника Пушкину в Москве на бульваре…
Разные автографы бывают: словами, нотами… а мне дороги автографы рисунком Михаила Петрова — это естественно, ведь он художник…
Пусть одна из иллюстраций к моей повести будет таким памятным знаком…
Ведущий рубрики
Михаил САДОВСКИЙ, США