Жизнь музея

 Михаил Садовский
 1 марта 2013
 3763

Странная история: в Москве очень долго не было музея Александра Сергеевича Пушкина. Он здесь родился. Дом, где это произошло, не сохранился. Многие дома, в которых он бывал, разрушены, снесены.

В год столетия со дня смерти поэта, в проклятом 1937-м, была организована выставка, посвященная этой трагической дате. Разместилась она в Историческом музее на Красной площади более чем в двадцати залах. Вот и получился музей Пушкина. Но во время войны все экспонаты эвакуировали, а после Победы в Москве не отыскалось места для такой большой экспозиции. Подумали, подумали и… отправили все драгоценности в Ленинград — получился музей Пушкина в Ленинграде.
И только в 1957 году был подписан указ о создании музея Пушкина и передаче ему дома с прилежащей территорией на углу Кропоткинской улицы (Пречистенки) и Хрущевского переулка. Были указ, дом для музея, только ни одного экспоната, никаких фондов — ничего, что составляет музей, не было. Но нашелся энтузиаст, влюбленный в Пушкина, — ифлиец* Александр Зиновьевич Крейн, можно сказать, созидатель этого музея.
Человек он был необыкновенного обаяния и общаться с ним хотелось бесконечно. Москвичи, когда узнали об учреждении музея и о его трудностях в создании фондов, начали нести свои драгоценные реликвии. Рассказы об этом могут составить десятки томов, и о каждом подарке, о каждой мелочи Александр Зиновьевич так рассказывал, что всякий, кому посчастливилось услышать, невольно задумывался: а что я могу подарить музею Пушкина, как я могу помочь?
И в 1961 году наконец произошло долгожданное: сразу после Нового года двери отреставрированного старинного московского особняка открылись для посетителей.
В замечательной книге Александра Крейна «Рождение музея» написано об этом интересно и увлекательно. Казалось бы, такое название не предполагает, что будешь читать книгу, не отрываясь, еще и еще раз возвращаясь ко многим страницам. Совершенно очевидно, что без москвичей музей не состоялся бы. Здесь многие экспонаты — дары. Мебель, реликвии пушкинских времен, портрет Пушкина-мальчика. Чтобы понять и представить себе ценность этих подарков, не столько материальную, надо прийти и окунуться в атмосферу залов, погрузиться в экспозицию. И по многу раз!..
Возможность познакомиться с Александром Зиновьевичем появилась, когда Григорий Левин привел группу своих «магистральцев»** для выступления на вечере поэзии. Это был счастливый день. Удивительная атмосфера в зале, замечательная публика и, конечно, знакомство с Крейном — элегантным, красивым, обаятельным, удивительным эрудитом и буквально пропитанным духом Пушкина.
Он так увлекал своими рассказами, что действительно думалось: а как помочь, что сделать? Александр Зиновьевич в разговоре отвечал на этот вопрос однозначно. Он был озабочен созданием экскурсий. Ему нужны были люди, которые могли бы вести экскурсии нетрадиционно, неформально, не ограничиваясь изложением общеизвестных фактов и пользуясь указкой. Музею нужны были энтузиасты, влюбленные в Пушкина, которые по-своему могли бы рассказать о том, кто такой для них и для всех нас Пушкин. Александр Зиновьевич всех приглашал послушать, как штатные экскурсоводы ведут посетителей по залам: взрослых и школьников, целыми классами, старых коренных москвичей и туристов-гостей.
Но что совершенно замечательно, он сам, Александр Зиновьевич, приглашал друзей индивидуально пройти с ним по залам своего любимого детища, не в группе, не днем, чтобы не мешать регулярным экскурсиям, а вечером, когда вход уже закрыт для посетителей. Кроме всего прочего, что побуждало его к этому, — он верил, что увлечет кого-то, и человек этот сам станет экскурсоводом.
Было совершенно тихо, еле слышно по Пречистенке проезжали редкие машины — тогда, в начале 1960-х, в столице было еще далеко до автомобильного сумасшествия. Александр Зиновьевич погасил люстры, остался только дежурный свет, фонари с улицы причудливо бликовали сквозь занавеси и шторы, стенды приобрели неожиданную глубину и контрасты, и голос гида, мягкий и ровный, доносился как бы оттуда, из этих оживших гравюр, портретов, из соседней с Онегинским залом комнаты, в которую приоткрыта дверь. Казалось, шелестят страницы книги, оставленной хозяином на банкетке, слышен скрип его гусиного пера, которое выпорхнуло из витрины и побежало по листу бумаги, оставляя на века гениальные строки и рисунки.
Волшебное перенесение в пушкинское время было так материально! Редко когда в жизни еще случалось подобное. «Нам нужны поэты, писатели, которые как никто могут рассказать о Пушкине!» — это слова Александра Зиновьевича.
Время Крейна-директора было настолько уплотнено, что написать и издать книгу «Рождение музея» ему удалось только в 1969 году. Вот что написал мне Александр Зиновьевич на подаренном экземпляре: «Михаилу Садовскому, молодому старому другу московского пушкинского музея с чувством симпатии и пожеланием успехов в его пушкинских начинаниях. 12.11.71». И очень интересная роспись.
Это потому «пожеланием успехов в его пушкинских начинаниях», что я никак не мог решиться на роль экскурсовода, а Крейн слышал и знал мои стихи, посвященные Пушкину, и помогал мне преодолеть мою неуверенность, вдохновлял, убеждал, что «получится, получится».
Трудно перечислить, сколько интересного происходило в этом замечательном культурном центре Москвы: знаменитые артисты, музыканты, художники, поэты — все получали здесь возможность общения с особо заинтересованной публикой. Лишний билетик спрашивали уже на выходе из метро. А какие уникальные ученые советы, заседания пушкиноведов!..
Лучше всего это прочесть во второй книге Александра Крейна «Жизнь музея». И от первой до выхода в свет второй книги прошло десять лет. Сделано было невероятно много. В эти годы я часто бывал в музее, и не только на вечерах и выступлениях, просто днем забегал повидаться с Александром Зиновьевичем. Он был из плеяды удивительных людей, которых каким-то непостижимым образом собрал ИФЛИ. Большинство из них ярко проявилось в искусстве страны, их след был бы еще больше, если бы в 1941-м многие из них добровольцами не приняли удар фашистов на себя. Хорошо, что Крейн вернулся с фронта живым.
Еще через десять лет я писал:

Я был знаком с ифлийцами
И жил в родстве с одним.
Ну, что сравнить с их лицами?
А нет сравненья им…

Александр Зиновьевич уже не был директором музея, заведовал научным отделом… В России 70 лет — старик. Увы! Он не сдавался, был, как всегда, подтянут, оставался на передовой и писал третью книгу. Спешил. Успел в 2000 году и вскоре ушел из жизни.
Примечательно — к 90-летию Александра Зиновьевича Крейна музеем был подготовлен и выпущен альбом-каталог «Книги с автографами в библиотеке А.З. Крейна».
В середине 1990-х Александр Зиновьевич сильно болел, перенес сложную операцию. Ему нужна была помощь — и моральная, и материальная. Я спросил его, почему он до сих пор не член Союза писателей, но его смущал даже сам вопрос, он не умел ходатайствовать за себя, беспокоить кого-то, тем более просить о чем-то. На одном из заседаний Приемной комиссии я рассказал о его положении и предложил ускоренным темпом исправить это недоразумение, тянущееся с советских времен, и все единодушно сказали «да!». Только ничего, по-моему, не произошло. Но было уже поздно.
Грустно заходить в мемориальный кабинет первого директора музея, замечательного ученого, собирателя, педагога Александра Зиновьевича Крейна. Все там, как при жизни хозяина, — красиво, аккуратно, старинная мебель, какой-то пушкинский дух. Только очень пусто, сиротливо. Нет его самого, не услышать больше ни его шагов, ни голоса…
Михаил САДОВСКИЙ, США
_______
* Ифлиец — выпускник ИФЛИ — Московского института философии, литературы и истории им. Н.Г. Чернышевского
** «Магистральцы» — члены литературного популярного в 1950–1970-е годы объединения «Магистраль», которым руководил Григорий Левин



Комментарии:

  • 23 июня 2013

    Гость Rina Chrenovská - Чехия

    Спасибо за опять для меня новые, интересные информации. И есть вопрос - в этом музее работал твой друг Алексей Садовский, которого я помогла разыскать ?


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции