Игнатий Шиллер из Одессы

К счастью, верх взял интерес к науке. В 1910 году молодой доктор приехал в Париж, где был тепло принят Ильей Ильичом Мечниковым, вокруг которого образовалось общество исследователей: Хавкин, Безредка, Вейнберг. В течение пяти лет Шиллер работал ассистентом в лаборатории Мечникова.
В то время Мечников был захвачен идеей продления жизни. Он полагал, что человек является жертвой постоянного отравления, и происходит это из-за находящихся в человеческом организме гнилостных бактерий. Внимание ученого было направлено на поиск путей борьбы с этими бактериями. Мечников считал, что молочнокислая палочка, превращая молоко в простоквашу, вытесняет дикую бактериальную флору. Разрабатывая эту идею, Шиллер предложил давать подопытным животным молочный сахар (лактозу). Молочнокислые бактерии, поддержанные своей любимой пищей, начинали вытеснять гнилостные бактерии. Открытие ученика произвело исключительное впечатление на Мечникова, и он написал об этом во всемирно известные «Анналы Пастеровского института». Увы, в борьбе со старостью и преждевременной смертью этот успех не принес ничего нового.
Явление микробного антагонизма впервые описал еще в 1877 году Л. Пастер. Заслуга Шиллера состоит в том, что он обнаружил и использовал возможности антагонизма безвредных для организма (апатогенных) микробов и болезнетворных (патогенных) микробов-убийц. Это явление Шиллер назвал насильственным (а позднее — направленным) антагонизмом микробов.
Безобидная картофельная палочка в дальнейших экспериментах Шиллера превращалась в грозного врага для стрептококка, дрожжевые грибы уничтожали туберкулезную микобактерию, а плесневой гриб в содружестве с той же картофельной палочкой задерживал рост опухоли. С помощью метода насильственного антагонизма стало возможно получать замечательные лекарства — лизины — как средство против любых инфекций. Эти шиллеровские лизины и были первыми антибиотиками. Материалы, связанные с этим открытием, И. Шиллер впервые опубликовал в 1914 году.
Здесь возникает вопрос, почему имя Игнатия Шиллера долгие годы не упоминалось в учебниках и монографиях? В этом отчасти виноват сам Шиллер. Лично знавший Игнатия Горациевича Марк Поповский с его слов рассказывал, как вскоре после первой научной публикации к Шиллеру явился крупный английский коммерсант и без обиняков предложил: «Я не знаю, что такое ваш препарат, и меня не интересует принцип его действия. Вы пишете, что он помогает при разных болезнях… Отлично! Я вкладываю в дело свою предприимчивость, вы — свое открытие». На что возмущенный Шиллер ответил: «Я не торгаш. Моя родина получит мой препарат бесплатно. Он не может быть превращен в средство наживы». Ответ благородный, но кто знает, сколько жизней могли бы спасти лизины в Первую мировую войну?..
Вернувшись в 1915 году в Одессу, Шиллер надеялся продолжить исследования на Бактериологической станции, созданной некогда Мечниковым. Но в период двух войн, революций и последующих лет разрухи науку пришлось забросить. Как бактериолог Шиллер продолжительное время руководил санитарно-эпидемическими отрядами на Западном фронте, боролся с холерой, брюшным тифом и сыпняком в красноармейских лагерях, восстанавливал эпидемическую службу одесского водопровода.
Заняться главным делом своей жизни Игнатию Горациевичу удалось лишь в 1920-х годах, когда он был приглашен в лабораторию известного украинского микробиолога Д.К. Заболотного, впоследствии президента АН Украины. Вскоре в журнале «Врачебное дело» (1923) Шиллер публикует статью «О насильственном антагонизме» — о теории и практике получения лизинов. Но научные вести из советской России доходили слабо, а в 1930-е начинает набирать силу сталинская политика строжайшей секретности и цензуры, резко ограничивающая возможность публикации в мировой научной печати работ советских ученых.
Правда, информация о лизинах привлекла внимание местных — одесских и киевских — медиков. Одесские дерматологи подтвердили, что лизины ускоряют лечение фурункулеза и гидраденита. Проявили инициативу и стоматологи: Украинский институт стоматологии создал на основе принципа, разработанного Шиллером, препарат сильвин, которым успешно пользовались дантисты. В лаборатории были получены лизины, которые успешно расправлялись с туберкулезной палочкой, но до создания антитуберкулезного лизина дело не дошло из-за отсутствия в скромных одесских лабораториях соответствующей техники для очистки лизинов и начала их массового производства.
Чтобы пробиться с новой научной идеей в Москву, нужны были исключительные волевые качества, которыми Шиллер, увы, не обладал. Правда, авторы, заинтересованные проблемой лечебного препарата — лизина, ссылались на статьи Игнатия Горациевича, датированные 1915 годом. Об идеях Шиллера писали в своих работах почетный академик Гамалея (1934), профессор Ермольева (1945).
Между тем БСЭ в статье об антагонизме микробов ни словом не упомянула о работах одесского ученого. А медицинская энциклопедия, обращаясь к работам Шиллера, настолько показала свою «компетентность», что назвала его немцем и даже поместила в скобках немецкое написание фамилии одесского еврея.
Примечательно, что создатель стрептомицина и автор термина «антибиотик» (1941), нобелевский лауреат Залман Ваксман (США), будучи в Москве в конце 1940-х годов, высоко оценил идеи Шиллера, признав его первооткрывателем явления антибиоза.
Дважды ученый совет Одесского института туберкулеза обращался в Высшую аттестационную комиссию (ВАК) с ходатайством о присуждении Шиллеру ученой степени доктора без защиты диссертации — по совокупности научных трудов, но доктору Цюрихского университета было отказано в этом. Семидесятилетнему ученому было предложено «сдать предварительные экзамены по программе кандидатского минимума». Атмосферу забвения удалось несколько рассеять, когда Марк Поповский в «Литературной газете» и журнале «Знание — сила» опубликовал свои очерки о И. Шиллере. После этого Игнатию Горациевичу дали лабораторию, где он занимался проблемой рака.
М. Поповскому удалось, как корреспонденту московской прессы, убедить киевских издателей выпустить книгу Шиллера «Направленный антагонизм микробов» в разгар антисемитской кампании, в 1952 году.
В 1969 году в издательстве «Высшая школа» вышел учебник «Основы учения об антибиотиках», в котором профессор Н.С. Егоров пишет: «Шиллер показал, что лизины, получающиеся при насильственном антагонизме… микроорганизмов, по существу являются… антибиотическими веществами». Так на 90-м году жизни Игнатий Горациевич получил признание и на своей родине.
Умер И.Г. Шиллер в Одессе осенью 1971 года. Более 30 лет действует в Одессе созданный заслуженным врачом Украины Леонидом Авербухом уникальный музей истории борьбы с туберкулезом. Вот отрывок из воспоминаний Леонида Авербуха («Штрихи к портретам», Одесса, 2004): «Я увидел его, когда ему было уже под 80. Это был небольшой, худенький, незаметный человек, редковолосый и тихоголосый, постоянно носивший старенький, но очень опрятный костюм, никогда не пренебрегавший выстиранной без крахмала сорочкой, с галстуком, завязанным толстым немодным узлом. Входя в актовый зал Одесского института туберкулеза, через который лежал путь в его лабораторию, он непременно снимал калоши и аккуратно двумя пальцами нес их дальше в руке. Первое мое ощущение — чеховский Беликов, человек в футляре. Он был предупредителен и приветлив со всеми. Главной его чертой была скромность истинного интеллигента, которая не была ни позой, ни позицией, а самой его сущностью».
Семен КИПЕРМАН, ИзраильИмя одесского микробиолога Шиллера стало известно широкому кругу читателей благодаря вышедшей в 1957 году книге «Когда врач мечтает». Автор книги — Марк Поповский, писатель, журналист, правозащитник, диссидент.
Известно, что англичанин Александр Флеминг в 1928 году открыл первый антибиотик — пенициллин. Но М. Поповский доказывает, что первым человеком, открывшим эру антибиотиков, был все-таки одессит Игнатий Горациевич Шиллер. Он родился в 1879 году в еврейской семье выходцев из Австрии. Очевидно, родители были людьми обеспеченными, ибо сын получил образование в Швейцарии. Увлекся биологией. В Цюрихском университете в 28 лет получил степень доктора биологии. Находясь в Цюрихе, принимал участие в политических сходках русских большевиков-эмигрантов. Рисковал, когда перевозил в чемодане с двойным дном ленинскую «Искру». О том своем «красном» увлечении он говорил как о «детской болезни — наподобие коклюша».
К счастью, верх взял интерес к науке. В 1910 году молодой доктор приехал в Париж, где был тепло принят Ильей Ильичом Мечниковым, вокруг которого образовалось общество исследователей: Хавкин, Безредка, Вейнберг. В течение пяти лет Шиллер работал ассистентом в лаборатории Мечникова.
В то время Мечников был захвачен идеей продления жизни. Он полагал, что человек является жертвой постоянного отравления, и происходит это из-за находящихся в человеческом организме гнилостных бактерий. Внимание ученого было направлено на поиск путей борьбы с этими бактериями. Мечников считал, что молочнокислая палочка, превращая молоко в простоквашу, вытесняет дикую бактериальную флору. Разрабатывая эту идею, Шиллер предложил давать подопытным животным молочный сахар (лактозу). Молочнокислые бактерии, поддержанные своей любимой пищей, начинали вытеснять гнилостные бактерии. Открытие ученика произвело исключительное впечатление на Мечникова, и он написал об этом во всемирно известные «Анналы Пастеровского института». Увы, в борьбе со старостью и преждевременной смертью этот успех не принес ничего нового.
Явление микробного антагонизма впервые описал еще в 1877 году Л. Пастер. Заслуга Шиллера состоит в том, что он обнаружил и использовал возможности антагонизма безвредных для организма (апатогенных) микробов и болезнетворных (патогенных) микробов-убийц. Это явление Шиллер назвал насильственным (а позднее — направленным) антагонизмом микробов.
Безобидная картофельная палочка в дальнейших экспериментах Шиллера превращалась в грозного врага для стрептококка, дрожжевые грибы уничтожали туберкулезную микобактерию, а плесневой гриб в содружестве с той же картофельной палочкой задерживал рост опухоли. С помощью метода насильственного антагонизма стало возможно получать замечательные лекарства — лизины — как средство против любых инфекций. Эти шиллеровские лизины и были первыми антибиотиками. Материалы, связанные с этим открытием, И. Шиллер впервые опубликовал в 1914 году.
Здесь возникает вопрос, почему имя Игнатия Шиллера долгие годы не упоминалось в учебниках и монографиях? В этом отчасти виноват сам Шиллер. Лично знавший Игнатия Горациевича Марк Поповский с его слов рассказывал, как вскоре после первой научной публикации к Шиллеру явился крупный английский коммерсант и без обиняков предложил: «Я не знаю, что такое ваш препарат, и меня не интересует принцип его действия. Вы пишете, что он помогает при разных болезнях… Отлично! Я вкладываю в дело свою предприимчивость, вы — свое открытие». На что возмущенный Шиллер ответил: «Я не торгаш. Моя родина получит мой препарат бесплатно. Он не может быть превращен в средство наживы». Ответ благородный, но кто знает, сколько жизней могли бы спасти лизины в Первую мировую войну?..
Вернувшись в 1915 году в Одессу, Шиллер надеялся продолжить исследования на Бактериологической станции, созданной некогда Мечниковым. Но в период двух войн, революций и последующих лет разрухи науку пришлось забросить. Как бактериолог Шиллер продолжительное время руководил санитарно-эпидемическими отрядами на Западном фронте, боролся с холерой, брюшным тифом и сыпняком в красноармейских лагерях, восстанавливал эпидемическую службу одесского водопровода.
Заняться главным делом своей жизни Игнатию Горациевичу удалось лишь в 1920-х годах, когда он был приглашен в лабораторию известного украинского микробиолога Д.К. Заболотного, впоследствии президента АН Украины. Вскоре в журнале «Врачебное дело» (1923) Шиллер публикует статью «О насильственном антагонизме» — о теории и практике получения лизинов. Но научные вести из советской России доходили слабо, а в 1930-е начинает набирать силу сталинская политика строжайшей секретности и цензуры, резко ограничивающая возможность публикации в мировой научной печати работ советских ученых.
Правда, информация о лизинах привлекла внимание местных — одесских и киевских — медиков. Одесские дерматологи подтвердили, что лизины ускоряют лечение фурункулеза и гидраденита. Проявили инициативу и стоматологи: Украинский институт стоматологии создал на основе принципа, разработанного Шиллером, препарат сильвин, которым успешно пользовались дантисты. В лаборатории были получены лизины, которые успешно расправлялись с туберкулезной палочкой, но до создания антитуберкулезного лизина дело не дошло из-за отсутствия в скромных одесских лабораториях соответствующей техники для очистки лизинов и начала их массового производства.
Чтобы пробиться с новой научной идеей в Москву, нужны были исключительные волевые качества, которыми Шиллер, увы, не обладал. Правда, авторы, заинтересованные проблемой лечебного препарата — лизина, ссылались на статьи Игнатия Горациевича, датированные 1915 годом. Об идеях Шиллера писали в своих работах почетный академик Гамалея (1934), профессор Ермольева (1945).
Между тем БСЭ в статье об антагонизме микробов ни словом не упомянула о работах одесского ученого. А медицинская энциклопедия, обращаясь к работам Шиллера, настолько показала свою «компетентность», что назвала его немцем и даже поместила в скобках немецкое написание фамилии одесского еврея.
Примечательно, что создатель стрептомицина и автор термина «антибиотик» (1941), нобелевский лауреат Залман Ваксман (США), будучи в Москве в конце 1940-х годов, высоко оценил идеи Шиллера, признав его первооткрывателем явления антибиоза.
Дважды ученый совет Одесского института туберкулеза обращался в Высшую аттестационную комиссию (ВАК) с ходатайством о присуждении Шиллеру ученой степени доктора без защиты диссертации — по совокупности научных трудов, но доктору Цюрихского университета было отказано в этом. Семидесятилетнему ученому было предложено «сдать предварительные экзамены по программе кандидатского минимума». Атмосферу забвения удалось несколько рассеять, когда Марк Поповский в «Литературной газете» и журнале «Знание — сила» опубликовал свои очерки о И. Шиллере. После этого Игнатию Горациевичу дали лабораторию, где он занимался проблемой рака.
М. Поповскому удалось, как корреспонденту московской прессы, убедить киевских издателей выпустить книгу Шиллера «Направленный антагонизм микробов» в разгар антисемитской кампании, в 1952 году.
В 1969 году в издательстве «Высшая школа» вышел учебник «Основы учения об антибиотиках», в котором профессор Н.С. Егоров пишет: «Шиллер показал, что лизины, получающиеся при насильственном антагонизме… микроорганизмов, по существу являются… антибиотическими веществами». Так на 90-м году жизни Игнатий Горациевич получил признание и на своей родине.
Умер И.Г. Шиллер в Одессе осенью 1971 года. Более 30 лет действует в Одессе созданный заслуженным врачом Украины Леонидом Авербухом уникальный музей истории борьбы с туберкулезом. Вот отрывок из воспоминаний Леонида Авербуха («Штрихи к портретам», Одесса, 2004): «Я увидел его, когда ему было уже под 80. Это был небольшой, худенький, незаметный человек, редковолосый и тихоголосый, постоянно носивший старенький, но очень опрятный костюм, никогда не пренебрегавший выстиранной без крахмала сорочкой, с галстуком, завязанным толстым немодным узлом. Входя в актовый зал Одесского института туберкулеза, через который лежал путь в его лабораторию, он непременно снимал калоши и аккуратно двумя пальцами нес их дальше в руке. Первое мое ощущение — чеховский Беликов, человек в футляре. Он был предупредителен и приветлив со всеми. Главной его чертой была скромность истинного интеллигента, которая не была ни позой, ни позицией, а самой его сущностью».
Семен КИПЕРМАН, Израиль