Назначенный судьбой

Это фильм о трудной человеческой судьбе, о способности сопротивляться, выстаивать, о силе любви, ведущей по жизни к высоким целям. Я как-то уже традиционно на просмотрах фильмов Г. Евтушенко делаю открытия: знаете ли, те открытия, которые вроде и прежде существовали в тебе на уровне логического понимания и вдруг перешли в иное, физически ощутимое качество. Обрели понимание сердца. Додик на экране внешне, по всему поведению напоминал моих родственников-сибиряков старшего поколения: мужик мужиком! С ершистостью и внутренней крепостью, которая каждым словом, каждым жестом продирается через всю поломанность судьбы, как собственной, так и общенародной: поколение 1910-х, 1920-х годов вообще отличается редким упорством и победным духом.
При этом Додик с таким же упрямством и гордостью отстаивал по жизни и на экране свою еврейскую принадлежность и суть. Он, как праведник, получившей назначение судьбой, иначе и не мог: человек всю жизнь всеми своими делами восполнял то, что могли бы сделать его расстрелянные сверстники: из класса, где учился Додик, в живых осталось только двое.
Он занимался наукой, писал, в походы ходил, где требуется опять же преодоление, а у костра возникает особая атмосфера взаимопонимания и насыщенности бытия. И «общаясь» с Додиком посредством фильма Галины Евтушенко, я вдруг на уровне нервной клетки осознал значение этнической разноликости России. Мы так привыкли в последнее время говорить о национальном сосуществовании как о больной проблеме, что забываем о существе. Наша страна — уникальная этническая система, которая, как любой природный ресурс, в зависимости от требований времени и среды способна к самовосстановлению и самовосполнению.
Темы фильм невольно переносили мысли к трудам Льва Гумилева, размышлявшего о «ритмах Евразии», а между тем повествование на экране требовало ответа и на иной национальный вопрос: как происходит, что талантливый и красивый народ в одночасье становится жестоким и уродливым? Что за бацилла такая вселяется в человеческое существо? Фашизм — идеология. Но во время распада СССР мне по долгу службы доводилось бывать во многих разделявшихся образованиях недавно единой страны: у людей, которые еще вчера называли друг друга братьями, вкушали еду и пили вино за одним столом, вдруг проявлялась животная национальная нетерпимость и страсть к уничтожению иноплеменников.
Национальное чувство — как любовь, в которой до ненависти один шаг. Национальная обида — думаю, от роду человеческого есть в каждом народе. А за минувшее столетие, в нашей стране, когда главной общественной задачей было воспитание нового, а значит, унифицированного человека, национальная природа так или иначе подавлялась. Плохо, когда национальное сознание культивируется до абсолюта, превращаясь в фашистский психоз, но не меньшее зло, когда все как один становятся Фомой, не помнящим родства.
После фильма мне довелось лично пообщаться с Додиком. Низкорослый, на костылях: страшно представить, но во время побега из гетто, мальчишкой, он сам себе отрезал отмороженные пальцы, чтобы не пошло гниение (как только потом в походы ходил)! При этом Семен Давидович старик крепкий, с кипучей жизнью в глазах! Так вышло, что мы оказались сидящими друг против друга в застолье. Рюмочку в свои под девяносто Додик опрокидывал, не пропуская. И делал это опять же, как мои сибирские русские старики, решительно и молодецки! Тянулся через стол и подливал еще мне, мол, как, паря, сдюжишь?
По правую и левую руку от него — не сидели, а просто парили в небесных потоках, движимых крылатым Додиком, две красивые женщины. Они произносили тосты, читали стихи, которыми привыкли радовать друг друга в туристических походах. Леса, степи и горы, казалось, окружали их и в стенах здания. И еще одна женщина несколько раз звонила, интересовалась, как там у него и что, и во время фильма, то есть съемок, ему также она звонила. И вообще, по ходу фильма он постоянно отвечал на звонки: вырисовывалась еще и сегодняшняя жизнь Додика, наполненная, бьющая ключом, жизнь — на зависть!
Сегодня в центре общественного внимания — успешность. Причем весь этот успех преподносится как блеск, шик, пузыри! Ветеран ВОВ Семен Давыдович Додик живет, вопреки слухам о богатстве евреев, в старой «хрущевке» с обшарпанным полом и мебелью, купленной еще явно в дни его послевоенной молодости. Но перед нами — воистину успешный человек! Есть ученая степень, выпущенные книги, выращенные дети, круг добрых друзей: Додик с гордостью демонстрировал громадное количество банок с грибами, которые он сам (при костылях-то!) собирал для угощения друзей и родных! При этом Семен Давыдович скорбит и говорит о своей малости: ведь что бы могли сделать, какую страну построить его ровесники, если бы они остались живы! О том же, помню, скорбел и мой учитель, покойный профессор Г.И. Куницын, философ, академик: с войны вернулись всего три процента людей его года рождения (1923). Что бы они, восклицал Георгий Иванович, рожденный на реке Лене, могли сделать, если бы не война?!
Они сделали великое: отвоевали нам мир. Нам посчастливилось знать избранников и посланцев тех времен и общаться с ними. Так рука и тянется еще раз чокнуться рюмочками с Семеном Давыдовичем. И чтобы Додик в ответ бодряще, будто взяв за грудки, встряхнув, глянул: давай, мол, паря, не робей!
Режиссер Галина Евтушенко продолжает знакомить зрителя с талантливыми, стойкими, деятельными людьми, оставляющими на земле добрый посев.
Владимир КАРПОВ, Россия