По гамбургскому счету

 Михаил Садовский
 29 сентября 2013
 2510

В Москве на пересечении Университетского и Ленинского проспектов в доме номер 62, где ныне магазин «Кинолюбитель», находился книжный магазин № 115, если не ошибаюсь. Раз в году, в День поэзии, можно было прийти в магазин и пообщаться с авторами, а порой и достать хорошую книгу — все было в дефиците. Заранее посмотрев в афише, кто из авторов где выступает, я отправился в этот магазин на встречу с Валентином Берестовым.

Из глины сделаны божки,
Как видно, им влетело!
То встретишь тело без башки,
А то башку без тела!

Видать, в один прекрасный день,
Не допросившись чуда,
Их били все, кому не лень,
Как бьют со зла посуду!

Класс! Это стихи по мне! А я начинающий, а я неизвестный, а я не печатавшийся… ну, почти… Народу много! Разговоры какие-то неинтересные — это с Берестовым-то! Но я уходить не собираюсь. Публики все меньше и меньше… поэт устал. Видно. И вдруг ко мне:
– А вы тоже хотите что-нибудь прочесть?
Ну конечно, я хочу, но как-то так вот просто признаться... Неудобно. Но оставшиеся подбадривают и смотрят доброжелательно: «А чего! И я прочту!»
– Вот…

Зебры, наверно,
Кушают арбузы.
Арбузы полосатые —
Зебры полосатые.
Арбузы пузатые —
Зебры пузатые.
Хвостик у арбуза,
Конечно, покороче.
Вообще,
У зебры хвост
Длинный очень.
От арбузной мякоти —
Красный язык.
От арбузных косточек
Глаза черней черник.
Когда зебра уляжется,
Кажется всем, кажется...
Будто это вообще
Арбуз огромный на бахче.
Я внутри трясусь, но не спотыкаюсь и не затыкаюсь…
– А еще! — просит Берестов, и публика тоже поддерживает.
– Ну, вот…

Детский сад
Надел панамы,
Всем панамы
Сшили мамы,
Не пройти
В июльский зной
С непокрытой головой!

– Вот! — провозглашает Берестов. — Вот вам еще один настоящий детский поэт! Запомните его имя!
Мы выходим из магазина, и нам не хочется расставаться — оба чувствуем. Я не хочу отрываться от поэта, который мне так по душе. Берестов не очень рвется домой — это я потом понял. А живет он в доме около метро «Проспект Вернадского», писательская пятиэтажка новая. И мы идем пешком. Москва не задымленная, не зачумленная машинами, особенно в этом зеленом новом юго-западном своем крае. И разговор обо всем сразу, но о чем бы ни заходил, сворачивает на стихи. И Берестов читает мне свои и Маршака, и своего друга Бориса Заходера, и Ахматову. Они все живы еще! И мир не такой пустой и не такой чужой! Я дотягиваюсь до них с помощью Берестова, вообще будто они рядом, особенно когда Валентин Дмитриевич мастерски читает их голосами. Тут же без подготовки переходит от барственного баритона Алексея Толстого к сиплому маршаковскому голосу с придыханием и остановками.
– Да! — спохватывается он, — подарить вам книжку на память?
– Ну конечно! Большое спасибо.
– Детскую! — он вытаскивает из пачки, что прижата локтем, книжку большого формата и тут же на ходу, прямо на обложке поверх букв названия «Про машину», пишет: «Мише Садовскому… и т.д. Жду в ответ вашу!» Я обещаю, конечно. Я очень люблю эту книжку Валентина Берестова, она у меня есть еще в другом издании и с другим автографом: «Дорогому Мише Садовскому мое самое первое стихо­творение для детей». Да, я люблю эту книжку и маленькую дочку Валентина Дмитриевича Марину и мечтаю, как хорошо будет подарить ей вот так запросто свою книжку с картинками и с достойными стихами.
Потом много раз в течение многих лет мы обменивались книжками и автографами. Валентин Дмитриевич писал мне рекомендацию в СП, переживал все мои «союзовские» перипетии.
Однажды он затеял такую игру. Мы сидели, пили чай у него дома среди хаоса бумаг неубранной комнаты и читали стихи.
– А вот давайте по гамбургскому счету — от кого сколько детских стихов останется?! Только скидок — никаких!
И Берестов берет книжки своих любимых: Маршака, Чуковского, Заходера, потом Барто. Ну, и себя, и меня, читает вслух стихи, да не просто читает, а голосами авторов, на это он величайший мастер — артист-пародист просто! Всем достается — Берестов строг необыкновенно: «Английские сюжеты не в счет — только свои, оригинальные стихи», — рубит основательно, зато какая башня детской поэзии вырастает на глазах. Ведь я и не задумывался, сколько замечательного написано!
– Нет, Валентин Дмитриевич, меня считать не надо — я всего-то ничего издал!
– Не в этом дело! — у Берестова свой подход. — Вот «Записная книжка» и «Новый бант» — это наверняка уже два. Это же много.
Я очень сомневаюсь. Молчу. Берестов — это Берестов. Но мне кажется, что ему неудобно оставить меня вне будущего.
– Оставьте мне свои стихи, — говорит он на прощание.
Так он стал редактором моей новой книжки «Лесные бусы» в издательстве «Советская Россия». Хорошая книжка. Она мне самому нравится. Первый экземпляр из полученных мной авторских остался у Валентина Дмитриевича — там все стихи, которые он отобрал по гамбургскому счету.
Но самый главный автограф был устным, когда мы виделись на каком-то вечере в Музее Маяковского. Берестов выглядел плохо. Одутловатое лицо, шея, выступал тяжело, говорил с одышкой. Я подошел к нему в перерыве:
– Зачем так пересиливать себя? Без вас бы обошлось. Валентин Дмитриевич, извините, не помню, подарил ли вам новую книжку, хочу исправить оплошность.
– «Бобе Лее»? — перебивает Берестов. — Подарили!
– Вы даже помните название? — я все никак не могу привыкнуть к Берестову за столько лет.
– Конечно, — спокойно возражает Валентин Дмитриевич. — Эти стихи стоят того, чтобы их запомнить.

И я чувствую, что у меня комок в горле — сколько же лет им не давали ходу. Но все же я смог подарить ему «взрослую» книжку — по гамбургскому счету.
Михаил САДОВСКИЙ, Россия



Комментарии:

  • 5 октября 2013

    Гость

    Прекрасно, Михаил! Я не знал Берестова, но прочитав вашу статью как-будто соприкоснулся с замечательным человеком. Спасибо!

  • 30 сентября 2013

    Гость

    Как всегда - здорово!


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции