Ефим Байковский. Театральный роман

Мне посчастливилось посмотреть в театре им. Маяковского еще один спектакль с участием этого легендарного актера — «Таланты и поклонники» Александра Островского. Меня поразило все: и то, что театр был полон, и то, как публика внимательно слушала длинные монологи героев, и никто даже не кашлял! А самое удивительное, что, несмотря на участие в спектакле таких знаменитостей, как Светлана Немоляева, Игорь Костолевский, Анатолий Лобоцкий, Анна Ардова и других, аплодисменты доставались в основном безнадежно влюбленному в главную героиню (Ирина Пегова) Мартыну Прокофьичу Нарокову, роль которого исполнял народный артист Грузии и России Ефим Байковский.

После спектакля Ефим Исаевич любезно согласился дать интервью журналу «Алеф».

 

О семье, родителях, детстве

– Я счастливый человек — у меня была чудесная семья. Мама Ревекка Соломоновна, святая женщина, была домохозяйкой. В нашей семье было четверо детей, так что хлопот хватало. Не знаю, как она справлялась со всеми нами, особенно в голод и холод. Мама была религиозной женщиной — соблюдала по возможности еврейские традиции. Когда нужно было что-то скрыть от детей, они с папой говорили на идише. А я просил: «Мама, папа, говорите по-человечески, чтобы я тоже мог понять!» Папа, Исаак Ильич, был служащим. Старшая сестра Эсфирь преподавала английский язык в Свердловске. Ее ученики стали профессорами! И до сих пор, когда кто-нибудь приезжает из Екатеринбурга, то находят меня ради того, чтобы сказать: они помнят мою сестру. Мой старший брат после десятилетки окончил специальные курсы и ушел на войну. И попал на Сталинградскую битву. Да, у нас была хорошая, дружная семья. Сейчас у меня остался только младший брат Юрий.

 

«Мое амплуа — герой-любовник»

– Я с моей женой прожил счастливую жизнь. Мы всегда работали в великолепных театрах. Лет шесть-семь — на одном месте, а  потом переезжали в другой город. Я каждый год получал приглашение из других театров — актеров моего плана тогда в России было мало. Мое амплуа было герой-любовник. Но я любил острохарактерные роли комедийного плана, и они мне удавались больше всего. Я счастлив, что сыграл массу замечательных ролей за 70 лет пребывания на сцене. Да-да, не удивляйтесь: я начал играть в 15 лет. Шла война, и пошел в ленинградский Новый театр (теперь — им. Ленсовета), который во время войны эвакуировали в Нижний Тагил. Потом театр переехал в Свердловск (теперь Екатеринбург). И там объявили конкурс по приему в театральную студию. Но с двумя условиями: только с 16 лет и только с десятилеткой. У меня не было ни того, ни другого. Я не помню как, но я добился, чтобы у меня приняли документы. На первом курсе у меня был великий учитель — Борис Михайлович Сушкевич, ученик Станиславского, блистательный педагог. Когда я прочел ему «Желание славы» Пушкина, то понял, что понравился ему. Он меня спрашивает: «Деточка, сколько вам лет?» Я говорю: «Шестнадцать (пауза). Скоро будет». Посмеялись.

…Еще хочу сказать о моей жене. Нина Алексеевна Артуновская была великолепной актрисой, царство ей небесное. Я ей обязан всей моей жизнью. Ее нет уже пять лет, и мне без нее трудно. В Москве я один. Каждый отпуск месяц живу в Екатеринбурге. Там могилки моих родителей, сестры, брата и жены…

 

«Роль Соломона я сыграл дважды»

– В спектакле «Цена» потрясающая драматургия. Я счастлив, что мне удалось играть эту роль дважды. Первый раз я играл ее в Московском новом театре с великолепным режиссером Борисом Львовым-Анохиным — почти 25 лет тому назад. Я стараюсь не повторять своих ролей, у меня был огромный репертуар — и советский, и класси­ческий, и западный. В молодости 12 лет подряд играл Чацкого, 8 лет — Паратова. И практически не повторял своих работ. Когда мне предложили в театре Маяковского роль в «Цене», я категорически отказался! Я считал, что не смогу повторить тот успех, который у меня был. Но как-то ночью звонит мне режиссер Леонид Хейфец и говорит: «Ефим Исаевич, прошу вас подумать. Если вы не дадите согласия, я вынужден буду отказаться от спектакля». Я тогда подумал: «Господи Б-же мой! Не хватает только, чтобы говорили: Байковский зазвездил». В общем, дал согласие. И счастлив, что встретился с этим режиссером. У нас дивная компания, я люблю моих партнеров, на каждый спектакль прихожу как на праздник. Как говорят, сейчас это лучший спектакль.

«Цена» имела в Израиле потрясающий успех

– Вот еще одна история. Когда я был приглашен в театр Маяковского великим режиссером Андреем Гончаровым, в репертуаре был спектакль «Закат» по Бабелю. С этим спектаклем труппа собиралась поехать с гастролями в Израиль. Вызвал меня Гончаров: «Ефим Исаевич, я бы хотел, чтобы вы влились в спектакль». Я дал согласие. Поначалу это была небольшая роль, которая вылилась в большую работу. Когда я пришел на первую репетицию, Андрей Александрович спрашивает: «Вы поете?» Говорю: «Нет, не пою». Мне кажется, у меня нет слуха. Для Гончарова это была трагедия. В этом спектакле я играл кантора синагоги, но за меня там пели. И в Израиль мы не поехали. А сейчас мы ездили в Израиль с «Ценой», был потрясающий успех в Тель-Авиве. Это было грандиозно!

 

«Так не доставайся же ты никому!»

– Давайте расскажу вам такую байку. Дело было в Тбилиси, в русском Академическом театре им. Грибоедова. Я был туда приглашен великим режиссером Гигой Давидовичем Лордкипанидзе. Я играл роль Паратова в «Бесприданнице». У меня были две великолепные Ларисы в спектакле: одна — Ариадна Шенгелая, красавица, и вторая — Наночка Килосанидзе, великолепная актриса. Значит, я — Паратов, Карандышев тоже хороший актер. Я его называл мало русский, но право славный. Хороший парень, еврей. Кончается спектакль, идет последний диалог Карандышева и Ларисы, когда он в нее стреляет: «Так не доставайся же ты никому!» Бах... А выстрела нет. Он опять стреляет, выстрела нет. У помрежа не сработало ружье, которое должно выстрелить. Что делать? Ее же надо убить! Он кидается к ней, душит и скидывает вниз…

 

«Мое дарование — это труд, труд и труд»

– Секрет моего долголетия — театр, это моя жизнь. В моей семье не было артистов. Хотя мама прекрасно пела, была очень артистична. Видимо, мое дарование, если оно есть, от мамы. Мое дарование — это труд, труд и труд. Так меня учили, так я учу своих учеников — у меня их было много. В тех городах, где я служил, у меня всегда был актерский курс. Среди моих учеников много народных артистов. Они мне пишут, они приезжают ко мне, навещают.

 

И снова про Израиль

– Борис Беленький, который ведет «Золотую маску», как-то позвонил мне и сказал, что в театре им. Вахтангова в мою честь устраивают концерт ведущих мастеров Москвы. Он попросил, чтобы от театра обо мне говорила Светлана Немоляева, а концерт вела Вера Васильева. Когда меня вывели на сцену, я увидел битком набитый зал. Оказалось, что решением какой-то комиссии они выбрали в Москве артиста, который нуждается в медицинской помощи. Я говорю: «Откуда вы это все знаете?» «Мы все про вас знаем». У меня было, к сожалению, два инфаркта. Это не говорит о том, что я буду плохо работать, потому что тогда у меня будет третий инфаркт, после которого я уже не встану. Так для чего все это было сделано? Все эти ведущие артисты выступали в мою честь, дарили мне цветы, целовали и поздравляли. И они сказали, что отправляют меня в Израиль на обследование — в клинику в Тель-Авиве. Они договорились с моим руководством, что в марте мне дадут 10 дней, и я поеду в Израиль, чтобы мне сделали диагностику. Я буду рад вновь побывать в Израиле…

Беседовала Лариса ТОКАРЬ, главный редактор журнала «Алеф»