«Театр уж полон…»

В следующем году «Травиату» привезли в Иерусалим. Трагическая история парижской куртизанки тронула сердца меломанов, устроивших овацию полной версии оперного спектакля, впервые представленного иерусалимцам. Министерская комиссия, посетившая спектакль, официально утвердила профессиональный статус оперного театра. С этого момента театр начал стабильно и плодотворно работать.

За несколько лет Рахель Каминкер поставила множество спектаклей. В новый театр потянулись опытные и молодые певцы, пианисты-концертмейстеры, была создана вся инфраструктура. К 2002 году с театром сотрудничали уже 200 человек! Кроме западноевропейских опер для израильтян открылась terra incognita — русская опера. Израильские меломаны оценили красоту «Царской невесты», «Моцарта и Сальери», «Золотого петушка» Римского-Корсакова, «Пиковой дамы» Чайковского, «Бориса Годунова» и «Хованщины» Мусоргского, «Алеко» Рахманинова. Эти спектакли поставлены в традиционном стиле, в костюмах и декорациях, соответствующих эпохе и стилю композитора, что в наше время требует от оперного режиссера большого мужества. И представления проходят с аншлагами по всей стране…

В чем же секрет неизменного успеха, сопутствующего выступлениям те­атра Каминкер? В таланте режиссера, в последовательном развитии традиций русской школы, в одаренных певцах, в их упрямом энтузиазме и полной самоотдаче в каждом выступлении. Огромное преимущество режиссера оперного театра перед режиссером театра драматического — в высшем музыкальном образовании. Режиссура Каминкер зиждется на фундаменте петербургской школы. В своих постановочных решениях она исходит из музыки: делает ее зримой в актерской игре певцов, расшифровывает музыкальный текст партитуры, его психофизическую составляющую и помогает певцу-актеру создать убедительный сценический образ. Если она сочиняет какие-то сцены, эпизоды, открывает в роли неожиданные подробности, то они логичны, естественны и оправданы ходом развития музыки и драматургией спектакля.

Например, в «Евгении Онегине» Чайковского картина бала у Лариных предваряется драматическим оркестровым вступлением, вслед за которым раздаются звуки вальса. Почему Чайковский сопоставил такие контрастные куски? Здесь есть некая загадка. Режиссер расшифровала «код Чайковского». Оркестровое вступление — это недобрые предчувствия Татьяны, ее сон. В оперном спектакле он воплотился на сцене. С первыми звуками музыки поднимается занавес. На авансцене мы видим спящую Татьяну, а в глубине сцены — зимний лес, идет снег. В отдалении через всю сцену медленно проплывает Татьяна-видение в белом одеянии с бесконечно длинным шлейфом. В то же время из-за заснеженных веток появляются две фигуры в черном — Онегин и Ленский. Онегин поднимает пистолет и направляет его в зал. Ленский падает. Видение исчезает.

Эпизод сна Татьяны напоминает эффект замедленной съемки в кино. Это волшебно красиво и уместно в контексте спектакля…

Но вернемся к парадоксам биографии израильской камерной оперы. В 2002 году Ашдодский оперный театр закрыли — кончилось финансирование. Театр Ашдодской камерной оперы перестал существовать. Но, как феникс из пепла, он возродился с новым именем — Израильская камерная опера. Театр перестроился и нашел новые формы существования. Начались абонементные концерты-спектакли, музыкальные фестивали. Они представляют собой оригинальные гибриды оперных сцен, сольных номеров и литературно-музыкальных композиций. Аналогов таким спектаклям нигде больше нет. Одни названия программ чего стоят: «Пушкин в опере», «Секреты оперы», «Дорогой Петр Ильич», «Кухня Джоакино», «Галантный век», «Мир Моцарта». Однако театр не замкнулся в рамках классической оперы. Он смело шел на эксперименты, и риск оправдался. Мюзикл «Хэлло, Бродвей!» по мотивам американских постановок, прозвучавший на английском языке, произвел в Ашдоде настоящий фурор (2001–2002). Среди исполнителей бесспорной звездой, душой шоу стал Александр Напарин — солист Петербургской рок-оперы. Его успех был предопределен не только талантом, но и стажировкой у лучших бродвейских педагогов. Александр Напарин и Анна Скибинская были удостоены чести представлять Израиль на международном фестивале искусств «Славянский базар».

В ноябре 2013 года приезд в Хайфу Израильской камерной оперы под руководством Рахели Каминкер стал выдающимся событием в культурной жизни города. В программу были включены фрагменты из опер шаляпинского репертуара. Рахель Каминкер выстроила программу как чередование развернутых оперных сцен и сольных номеров. Отсюда изобилие сложных ансамблей: дуэтов, терцетов и квартетов. При минимальных, почти условных декорациях рождалось ощущение подлинного театра, так как акцент был сделан на рос­кошных костюмах, созданных по эскизам режиссера. Выразительно созданные мизансцены дорисовывали образы знакомых оперных героев. Cостав певцов выдающийся: Мария Кабельская, Юлия Френкель, Алена Тимофеева, Галина Малинская, Михаил Гайсинский, Игорь Тавровский, Марк Шеймер, Ирина Миндлина, Илона Тойвис, Вера Бризелли, Борис Ерофеев и талантливый дебютант — бас Яков Стрижак, выступивший в роли Бориса Годунова, коронной роли Федора Шаляпина. Это редкая удача для начинающего певца.

Яков Стрижак репатриировался из Петербурга в 2013 году после окончания Консерватории им. Римского-Корсакова. У певца есть все данные для блестящей оперной карьеры: красивый сильный голос, вокальная школа, прекрасные внешние данные, петербургская интеллигентность.

Уникальность Камерной оперы Рахели Каминкер в том, что она дает возможность певцу спеть и сыграть в одном концерте-спектакле несколько ролей. Так, зрители увидели и услышали Якова Стрижака и в роли страдающего отца слепой Иоланты, а затем и в роли циничного бандита Спарафучилло из «Риголетто».

Игорь Тавровский спел драмати­ческий монолог Риголетто и участвовал в сцене из 4-го акта оперы. Особенно ярко универсальный баритон певца прозвучал в каватине Алеко из оперы Рахманинова. Мастерское владение голосом, плотность и ровность звучания всех регистров и особенно последняя фраза «Моя Земфира охладела» с бесконечно длящимся звуком восхитили публику.

В сцене расставания двух влюбленных пар из оперы Пуччини «Богема» очень трогательна была Юлия Френкель в роли нежной беззащитной Мими: красота ее лирического сопрано, естественность игры запомнятся надолго. Марк Шеймер в роли Рудольфа порадовал яркими красивыми верхними нотами. Восхищения и благодарности заслуживает и игра человека-оркестра Сони Мазар, проведшей большой гала-концерт.

Для многих молодых певцов Израильская камерная опера стала трамплином на оперные сцены прославленных театров Европы и Америки. Именно здесь они изучали секреты актерского мастерства, здесь делали первые шаги на сцене, в Израиле к ним пришел первый успех. Показательна в этом отношении судьба Анны Скибинской, чей ангельский голос впервые услышали меломаны Ашдода в 1997 году на премьере «Травиаты». Анна сделала блестящую карьеру оперной звезды. Она пела в Ла Скала и Нью-Йорк-Сити-опера, во многих оперных театрах Европы и Америки. Многие молодые артисты Каминкер стали востребованными и успешными оперными певцами: Давид Бежич, Анна Вировлянская, Виктория Сафронова, Ира Барская, Юрий Кисин, Юлия Френкель и другие. Традиция продолжается — в театр приходят совершенствоваться новые певцы.

Хочется пожелать артистам и ее руководителю Рахель Каминкер новых творческих достижений и стабильности, необходимой для жизни такого сложного творческого организма, как оперный театр.

Зоя ОСОВИЦКАЯ, Израиль

Фото: Илья ГЕРШБЕРГ