«Какими были воины евреи!»

 Наталья Лайдинен
 7 марта 2014
 3932
Имя старейшего профессора МАДИ, участника Великой Отечественной ­войны А.Ю. Цвея хорошо известно в инженерных кругах. Свыше 10 тысяч студентов прослушали его лекции по сопромату и тепло вспоминают своего учителя. Познакомившись с Цвеем поближе, я узнала, что он увлекается литературой, опубликовал несколько книг стихов, рассказов, воспоминаний. Профессор подчеркивает, что годы Великой Отечественной повлияли на становление характера, заложили основы его личности, помогли выстоять в различных испытаниях мирной жизни.  

– Александр Юрьевич, расскажите, пожалуйста, о корнях вашей семьи.

– Моя мама Циля Израилевна, в девичестве Перлова, родом из Дриссы (современный Новополоцк), папа Юрий Михайлович Цвей тоже из Витебской области, из местечка Волынцы. Я родился в октябре 1925 года. Мне не было еще и трех лет, когда от тяжелой болезни умер отец. С тех пор мама не выходила замуж. Вслед за ее братьями мы переехали в Москву. Жили бедно. Я рос болезненным и нервным мальчиком, старался много читать, избегал дворовых драк. Мне всегда претило, когда люди избивают друг друга. Я хорошо учился, увлекался математикой и в седьмом классе один из школы участвовал в Московской городской олимпиаде. Это вызвало уважение ко мне со стороны одноклассников.

Маме жилось трудно, но она старалась не унывать. По приезде в Москву она сначала работала табельщицей на заводе, потом упаковщицей на сахаро-развесочной фабрике. Вскоре стала депутатом Фрунзенского районного совета. Много лет работала инструктором Детской комиссии при ВЦИКе по борьбе с беспризорностью и безнадзорностью, которую возглавлял известный врач Николай Александрович Семашко. Он очень тепло, по-отечески относился к маме, а мне дарил книги, вышедшие в Детиздате.

На идише в нашей семье не разговаривали и еврейских традиций не соблюдали. На всю жизнь сохранилась в памяти колыбельная, которую пела мама, да некоторые ее присказки на идише. А вообще в нашем доме был интернационал. Так что я считал себя русским евреем.

 

– Как началась для вас война?

– В середине июня 1941 года я поехал в пионерский лагерь, находившийся под Можайском. Когда старшая пионервожатая спросила, как меня зовут, я, недолго думая, выпалил: «Саша». Уж очень нравилось мне это имя, я просто замирал, когда ­Изабелла Юрьева пела: «Саша, ты помнишь наши встречи?» С тех пор живу с двумя именами: родовое — Израиль, данное мне в честь деда, и «самозваное» — Александр, которым меня стали называть друзья, коллеги и родственники. Хочу заметить, что родовое имя никогда не мешало мне воевать, учиться и работать.

16 октября в Москве был «день паники». Накануне поползли слухи, что столица окружена, остается одно направление эвакуации — на Горький. Рано утром за нами заехал в автофургончике старший брат мамы Ефим. Мы отправились в эвакуацию, сначала машиной в Горький, потом пароходом в Казань, дальше поездом в Алма-Ату. Поскольку работы для мамы не было, мы поехали в Чкаловскую (ныне Оренбургскую) область, в поселок Домбаршахтстрой. Там уже жила бежавшая из Минска двоюродная сестра мамы. Расположились в землянке вместе с тремя нашими родственниками. Мама довольно быстро нашла работу, стала председателем Российского общества красного креста (РОКК) при Горздраве, мы переехали в барак, где жили в одной комнате с семьей поволжских немцев. Я пошел учиться в девятый класс, успешно вписался в коллектив, был избран секретарем комсомольской организации школы. Летом работали в совхозе.

В январе 1943 года меня, семнадцатилетнего, призвали в армию и направили в Уфимское пехотное училище, в минометный батальон. Мне всегда хотелось учиться, я стремился к знаниям, сызмальства решив, что если смогу что-то сделать лучше других, то должен это сделать. Так я прошел через всю жизнь. Горжусь тем, что я, еврейский «маменькин сынок», с отличием окончил училище. В январе 1944 года мне и еще двенадцати отличникам зачитали отдельный приказ наркома обороны, согласно которому нам через три месяца должны были досрочно присвоить звание лейтенанта. На фронт отправились прямо с выпускного вечера. Уже в феврале попал на 1-й Белорусский фронт, в ­102-ю Дальневосточную дивизию, в 40-й Амурский стрелковый полк.

 

– Что вы вспоминаете, когда сегодня речь заходит о войне?

– Мой первый день на фронте прошел в шести километрах от передовой — полк перешел во второй эшелон. Солдаты строили землянки. Я представился командиру минометной роты Буркацкому. Он посмотрел на меня и сказал беззлобно: «Что ж, посмотрим, как будут воевать евреи»… Через месяц мы перешли на передовую. 24 июня 1944 года началась знаменитая операция «Багратион». В 4 часа утра после мощнейшей артподготовки полк начал форсировать Друть. Мой взвод был придан девятой стрелковой роте. Мы должны были под огнем противника перейти сооруженный саперами понтонный мост и далее огнем поддерживать пехоту. Когда я с высокого берега посмотрел вниз, там уже лежали убитые люди и лошади. Немцы обстреливали мост педантично: за шквалом беглого огня следовали выстрелы, потом — пауза. Командиры взводов кричали: «Вперед!» после наступления паузы, вместе с бойцами проскакивали мост, но последние бегущие попадали под новый залп. Мне как будто кто-то подсказал, что надо двигаться, не дожидаясь прекращения обстрела. Когда я, скомандовав: «Вперед!», побежал к мосту, еще было слышно шипение осколков. Вслед за мной проскочили все бойцы моего взвода. После этого боя меня приняли в члены партии. Вспоминая товарищей, хочу сказать несколько слов о старшине Петре Сергеевиче Приходько. Внешне — невысокий, рябоватый, простой человек. Пулеметчик, воевал со дня прибытия дивизии на фронт. Мне много рассказывали о его подвиге. Когда немцы внезапно начали атаку и вынудили наших отступить, раненый Приходько один удерживал высоту, поливая противника огнем. Его представили к званию Героя Советского Союза, но он получил только орден Красного Знамени. Вскоре командир корпуса генерал Андреев проводил смотр полка, и ему доложили о случившейся «неурядице». Он вынес вердикт: после первого боя представить Приходько к званию Героя. Мне с Приходько довелось познакомиться, когда мы вместе форсировали Друть. Во время движения к переправе Приходько вдруг обратился ко мне по-еврейски и сказал мне, что он — еврей. Я не поверил, тогда он полез в карман гимнастерки за документом. Перед форсированием реки мне показалось, что старшина чем-то удручен. Я, самонадеянный мальчишка, решил подбодрить его, сказав, что он после боя получит звание Героя. И услышал в ответ: «Была бы голова цела!» В тот же день Приходько смертельно ранили. Звание Героя Советского Союза ему присвоили посмертно…

 

– Какие самые тяжелые эпизоды войны вам вспоминаются?

– Самое страшное воспоминание о войне… Однажды в Польше мы заняли хутор и расположились на кратковременный отдых. Возле дома немцами были вырыты два неглубоких окопчика. Вдруг раздался свист летящих в нашу сторону снарядов. Я прыгнул в ближайший окоп и буквально сложился в нем пополам. И сразу же услышал снаряд, летящий меня убивать. Он перелетел мое укрытие и со страшным грохотом разорвался в другом углу дома. После этого наступила неестественная тишина, возможно, я оглох и на некоторое время перестал понимать, на каком я свете. Этот снаряд прямым попаданием в окоп убил двух солдат. У меня страшно разболелась голова и поднялась температура выше сорока градусов, я впал в бессознательное состояние. Меня погрузили на телегу и отправили в госпиталь. Дорога простреливалась немцами. Вдруг прямо перед нами разорвался снаряд, солдат-возница попытался повернуть назад, но ко мне снова пришло озарение свыше. Я приподнял голову и крикнул: «Вперед!» Когда мы въехали в гарь, метрах в 50 позади нас раздался взрыв. Так дважды за день я избежал смерти.

 

– Какой самый главный урок преподнесла вам война?

– Великая Отечественная стала колоссальным испытанием для всех. Я считаю, что мы одержали победу благодаря массовому героизму и дружбе между народами нашей страны. Когда закончилась война, я, девятнадцатилетний, был награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны. Честно говоря, я боялся одного: попасть немцам в плен. Для такого случая всегда носил с собой гранату, которую в случае опасности привел бы в действие. Считаю, что выжил потому, что мне выпала счастливая судьба, да и сам умел быстро ориентироваться, просчитывать ситуацию, был грамотным и смелым офицером. Война сделала из меня волевого и уверенного человека. Я прямо могу смотреть всем в глаза, поскольку ни разу не струсил и не сподличал. 

Скажу откровенно: была бы возможность, пошел бы защищать Израиль во время Войны за независимость в 1948 году, даже понимая, что на второй войне мне не уцелеть. Я, всегда любивший свою Родину и защищавший ее, никогда не забывал, что я еврей. 

Наталья ЛАЙДИНЕН, Россия

Журнальный вариант. Полный текст статьи читайте на сайте 

www.alefmagazine.com



Комментарии:

  • 22 марта 2014

    Гость

    Да, вот вам и миф о Ташкенте, где прятались евреи, чтобы не воевать. Мой отец (еврей), имея бронь, добровольно ушел на фронт, получил два тяжелых ранения, награжден орденами и медалями, в их числе - Орден Красной звезды. Спасибо автору за публикацию.


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции