Тайны самаркандского кладбища

Первоначально предназначенные для постоянного размещения военнопленных районы, находившиеся в пределах Московского, Казанского, Омского и Иркутского военных округов, были переполнены уже в первый месяц войны. Сложившаяся ситуация требовала безотлагательного решения. Тогда-то Туркестанский край и стал районом постоянного размещения военнопленных.

Первоначально интернированные жили под строгим контролем военных властей, но уже с середины 1916 года большая часть их была освобождена из-под охраны: им лишь вменили в обязанность проживать в указанных местах под надзором полиции. К концу же 1916 – началу 1917 года положение австро-венгерских пленных в Туркестане значительно улучшилось. После заключения Россией Брестского сепаратного мирного договора с Германией и Австро-Венгрией большая часть австрийских пленников покинула Туркестан. Однако далеко не всем пленникам было суждено вернуться на родину: тысячи солдат и офицеров австро-венгерской армии окончили здесь свое бренное существование…

Десять лет тому назад главный раввин стран Центральной Азии Давид Гуревич, резиденция которого находилась в Ташкенте, получил письмо из Вены. Автор послания, некий адвокат по имени Моше Эшет, сообщил, что в одном из американских журналов он увидел фотографию деда своей супруги Михаэля Винда. Заинтересовавшись его судьбой, юрист узнал, что этот человек, участник Первой мировой войны, был пленен русскими, интернирован и депортирован в один из лагерей Туркестанского края, где вскоре и умер. Покопавшись в архивах, венский адвокат выяснил, что в Самарканде вместе с Виндом захоронены еще семь солдат-евреев австро-венгерской армии. Установив их фамилии, Моше Эшет и обратился к ташкентскому раввину с просьбой о содействии в поиске могил.

Раввин Давид Гуревич передал это письмо руководителю Самаркандского культурного центра евреев-ашкенази Иосифу Фурману. Несколько членов местной иудейской общины с энтузиазмом откликнулись на его призыв отыскать могилы австрийских солдат.

Наплыв российских (европейских) евреев в Туркестанский край пришелся на конец XIX – начало XX столетия. Тогда же во всех городах русского Туркестана при кладбищах оформились карты еврейских захоронений. В Самарканде на старом городском кладбище сохранилась группа захоронений бывших военнопленных Первой мировой войны — чехов, венгров, поляков и австрийцев. Но евреев среди них не было. И тогда приступили к поиску этих могил на кладбище европейских евреев. Там и был обнаружен торчащий из земли угол небольшой надгробной плиты. Выкопав ее целиком, ребята увидели шестиконечную звезду — щит Давида, а под ней надписи с фамилией погребенного, сделанные на иврите и на немецком языке. А вскоре под слоем земли были обнаружены еще четырнадцать идентичных пронумерованных могильных плит и каменный обелиск с шестиугольной звездой и латинской эпитафией о воинах австро-венгерской монархии, упокоенных в самаркандской земле.

Известив раввина Гуревича о находках и получив от него средства на реставрацию могил, самаркандцы уложили найденные надгробные камни в железобетонные коробки и обновили надписи на них. И совсем недавно, в канун 100-летней годовщины начала Первой мировой войны, один из членов самаркандской общины, Эдуард Иосифович Мизрахи, по собственной инициативе проделал это снова.

Судя по временным датам, указанным на плитах, все военнопленные были довольно молодыми людьми: возраст самого младшего 23 года, самого старшего — 42. Однако, несмотря на это, никто из них не прожил в Самарканде более двух лет. Что же стало причиной их столь ранней смерти: тяжелые ранения, эпидемии, непривычные климатические условия, расстрел?

Однако вряд ли военнопленных с серьезными ранениями стали бы перевозить из центра Европы в азиатскую глухомань. Версия расстрела тоже отпадает, ибо казненных таким способом обычно просто закапывали в братских могилах, а не хоронили индивидуально, и уж тем более не писали эпитафий на надгробных камнях.

Самаркандский лагерь для военнопленных вряд ли чем-то отличался от аналогичных поселений в других регионах Туркестана. В них пленники умирали от тифа и туберкулеза, малярия и холеры, а нужные медикаменты практически отсутствовали. Военнопленные десятками гибли из-за непривычности климата (представление о том, что в Средней Азии всегда тепло, превратно; в действительности климат здесь тяжелый: невыносимое для европейцев знойное лето и промозглая, ветреная, а временами и студеная зима), антисанитарии, голода и общего ослабления — ведь они попадали сюда прямо из окопов.

Вряд ли удастся когда-нибудь установить причины смерти похороненных в Самарканде австрийских евреев. Но хочется надеяться, что где-нибудь отыщутся их потомки, желающие побывать на могилах своих дедов и прадедов.

Посему прилагаю поименный список военнопленных солдат-евреев, упокоенных на самаркандском кладбище:

№ 678 Michael Wind. 38 Jahre. Gest. 1 okt. 1915

№ 680 Josef Weiss. 42 Jahre. Gest. 10 okt. 1915

№ 681 Samuel Schwarz. 34 Jahre. Gest. 20 nov. 1915

№ 682 Bruhner Gershon. Gest. 14 dez. 1917

№ 683 Gabor Glaser. 37 Jahre. Gest. 1 nov. 1915

№ 710 Abraham Rubinfeld. 37 Jahre. Gest. 6 mai. 1916

№ 718 Gabor Lewi. 23 Jahre. Gest. 16 nov. 1915 

№ 721 Salomon Übermann. 34 Jahre. Gest. 4 juli. 1915 

№ 731 Gesa Lissauer. 30 Jahre. Gest. 31 mar. 1916 

№ 737 Max Lewi. 26 Jahre. Gest. 8 okt. . 1915 

№ 738 Heinrich Moldauer. Geb.1881. Gest. in der Kriegsgefam 27/ 9 1915

№ 739 Miksa Surani. Gest. 8 Jan. 1916

№ 740 Isidor Kreuzer. Gest. 6 Jan. 1916

№ 741 Ioachim Mermelslein. Geslerr. Krieg gefangener aus Prsemwsl welcher am 22 Marz 1916 m seinem 40 Lebensjahre in Samarkand fernvon seinen Lieben sanffeni schlafen ist. 

№ 746 Gerschon Brückner Gest. 14 dez. 1917.

P.S. Надо думать, что два самых юных покойника: Габор (№ 683) и Макс (№ 737) — родные братья. Стоит обратить внимание и на одно странное обстоятельство: два надгробия (682 и 746) посвящены одному и тому же человеку, скончавшемуся позже всех остальных — 14 декабря 1917 года. Но на одном из них он поименован как Bruhner Gershon, а на другом как Gerschon Bruckner. Таким образом, покойников было 14, а могил почему-то 15!

Рубен НАЗАРЬЯН, Россия