ЕЛЕНА ХАНГА: КОЛЫБЕЛЬНАЯ НА ИДИШЕ

Сын раба, разбогатевший черный американец влюбился в дочь нью-йоркского раввина. Религиозная еврейская семья, носившая фамилию Бялик, отнюдь не пришла от такого союза в восторг и навсегда отказалась от «блудной дочери». Но и такие крайние меры не помешали будущим бабке и деду Елены Ханги пожениться. Вот что рассказала в связи с этим одна из самых популярных российских телеведущих: — В тридцатые годы многие американцы ехали в Советский Союз, и мой дед решил, что чернокожие тоже могут успешно строить социализм. Он искренне считал этот строй единственно правильным, мечтал жить в обществе, где не будет места расизму. В подобных иллюзиях действительно имелось рациональное зерно. И сейчас в Америке смешанные браки редки, а в 30-е годы были невозможны. В общем, дедушка с бабушкой, имевшие возможность остаться в Америке, переехали в СССР, и моя мама родилась в Ташкенте. Некоторые даже не замечали, что она — афроамериканка! Моя мама стала настоящим воплощением мечты своего отца. Дед мечтал, чтобы она занималась теннисом, — мама выступала за сборную Узбекистана. Он мечтал, чтобы дочь играла на рояле, — мама окончила музыкальную школу. Поступила в университет, окончила исторический факультет МГУ, защитила кандидатскую диссертацию... Оставшись в Союзе, дед с бабушкой прекрасно понимали, что в Америке того времени их черная девочка такого образования получить не смогла бы. — Дед ваш умер своей смертью? — Представьте себе. Правда, мама считает, что он с какого-то момента потерял волю к жизни. Начали бесследно исчезать его друзья, и дед понял, что социализм далек от совершенства. Пока дед с бабушкой были американцами, к ним в Союзе было одно отношение, но как только они, бывшие иностранцы, получили советское гражданство, ситуация изменилась... Однажды с мамой произошла смешная история. Родившись и проведя детство в Ташкенте, она, естественно, любит плов. Уже переехав в Москву, мама часто ходила в ресторан «Узбекистан». Как-то она лакомилась пловом, а незнакомый мужчина, сидевший напротив, с умилением наблюдал за трапезой, не сводя с девушки глаз. Вдруг подошел и попросил разрешения поцеловать. Мама даже не успела удивиться или испугаться, как он пустился в воспоминания: «В четыре года ты упала, расшиблась, пришлось ехать в больницу. В шесть лет ты горько плакала: не понравился школьных фартук». Мама остолбенела — как посторонний человек может знать подобные интимные подробности? А он оказался не посторонним, а гэбэшником, приставленным к семье деда... Горько плакал у мамы на плече: «Перевели меня сюда. Спиваюсь — разве это работа? Вот раньше...» — Как она познакомились с вашим отцом? — Поступив в МГУ, мама перед сеансами подрабатывала в кинотеатре «Ударник» — пела джаз под «знойным» псевдонимом Лолита. Она вообще была невероятно активной девушкой, спортивной, яркой, красивой. Теперь давайте ненадолго переместимся в Танзанию шестидесятых годов. Танганьика и Занзибар объединялись, мой будущий папа был одним из первых революционеров, позже он стал первым премьер-министром Занзибара. Пришла пора жениться, а как всем нам известно из песенки в исполнении Пугачевой, ни один король просто так жениться не может. И вот их политбюро начало подыскивать подходящую кандидатуру. Какой должна быть супруга политического деятеля подобного масштаба? Образованной, яркой, красивой. Искали в нескольких странах — не нашли. И тут кто-то из товарищей по партии, заприметивший маму в том самом «Ударнике» во время Международного фестиваля молодежи и студентов, выдвинул идею. Было принято революционное решение, после чего папу послали свататься в далекую холодную Москву. — И мама сдалась? — Далеко не сразу. Знакомство произошло невероятно забавно. Раздался звонок в дверь, мама открыла — на пороге стоит шикарный мужчина. «Позвольте представиться — будущий премьер-министр Занзибара Абдулла Касим Ханга. Окончил Оксфордский университет, говорю на многих языках. Не согласитесь ли стать моей женой?» Мама, разумеется, отказалась, но папа так долго нудил, что, как я понимаю, ей было проще выйти замуж, чем объяснить причину отказа. — А вы родились в Москве? — Не просто в Москве, а на Красной площади, да еще и первого мая. Папу пригласили постоять на Мавзолее во время демонстрации, он взял с собой маму, у которой от восторга начались схватки... Так что я патриотка по рождению. Родители жили в Москве. Папа часто ездил в Танзанию, а однажды уехал и не вернулся. Потом мама прочитала в газете, что он погиб во время переворота... И еще одно яркое воспоминание детства: до сих пор помню слова колыбельной, котор ую пела мне еврейская бабушка: «Ями, ями, зинг мир а лиделе, вус ди мейделе вил». — Вы ведь побывали в Танзании? — Да, в 1991 году. В аэропорту меня встретила очень интересная женщина, потрясшая сходством с моей мамой. Женщина бросилась ко мне на шею, обнимала-плакала и называла дочкой. Я, решив, что произошла ошибка, объяснила, что моя мама живет в Москве. Она ответила: «Детка, если бы ты жила здесь, растила бы тебя я, третья жена твоего отца. Я — твоя мама Ханга». По мусульманским законам, как вы знаете, все жены дружат, и дети считаются общими. — Было интересно? — Невероятно! Мы поехали в гости к президенту Занзибара в его дворец. На людях президент общался со мной строго по этикету, но когда мы остались вдвоем, он сказал: «Короче, рассказывай. Как там ваш Горби?» Тут же положил ноги в американских ботинках на стол, вошла прислуга — мгновенно поменял позу. Опять остались одни: «Чего это ты в гостинице поселилась? Переезжай во дворец». «Нет, — говорю, — у вас тут еще грянет переворот — кому буду рассказывать, что случайно сюда попала? А вот если приедете в Москву, добро пожаловать — у меня чудная квартира». Он обрадовался: «О, замечательно. Я к тебе приеду со своими женами». Пришлось на ходу переигрывать, объяснять, что на весь гарем у меня места не хватит. Но самая трогательная история связана с бабушкой. Она торжественно сообщила, что отец мне оставил наследство. Пошла, достала какой-то сундук, сняла с цепочки на шее ключ, долго открывала... Я уже себе представила: ну, золото-бриллианты — это само собой. Но ведь этим не ограничится! Открывает сундук, я заглядываю — полные собрания сочинений Маркса, Энгельса и Ленина. «Папа просил тебе передать самое дорогое, что у него было». — Неужели вывезли? — Физически не смогла поднять этот груз. Да и боязно: вдруг в дороге что-то случится. Пока книги остались в сундуке. — Знаю, что вы книгу написали. — В книге «Про все» я проследила корни своей семьи, начиная с 1865 года. Нашла хлопковое поле, которым владел мой дедушка в Миссисипи, обнаружила даже старую карту, где обозначены его владения. С еврейской родней возникли проблемы: жена одного из бабушкиных братьев, которую я разыскала в Америке, вначале не хотела со мной общаться. Потом по газетным статьям обо мне узнало второе поколение, и мы собрали в Чикаго всю семью — черную и белую. Раввин пел ту самую бабушкину колыбельную, черный священник читал проповедь, по-русски пели клезмеры, только что эмигрировавшие из Киева... — Как столь разные люди восприняли друг друга? — Вначале настороженно присматривались, но поскольку мы поставили на стол русскую водку, все вопросы через час были решены. Теперь мы друг к другу ездим на все праздники. А один из наших родственников женился в Японии, у него родился ребенок — так что у нас в семье появились японские дети. Не семья, а ООН... Книга моя была издана на английском и переведена на японский: японцев чрезвычайно интересует все, имеющее отношение к их стране.

«Обнаженная натура» Печатается в сокращении