Ее величество Встреча

А из разрушаемого особняка выскакивает по счастью не покалеченный научный сотрудник, эстет и гурман, любитель живописи, поклонник Гераклита и Спинозы. К груди он прижимает рукопись докторской диссертации. Не своей — другого сотрудника, который живет за рубежом. «Спасти было некому. Все повадились писать о конце. Вот и в этой работе речь идет о конце исторического сознания. Но написано талантливо, живо! По существу я — против, но мне интересно. Вот и спас».

Потом «во спасение» станут «колотиться» и другие персонажи. Речь идет об обаятельно вылепленном отсеке Фонда уникальных копий при Международном обществе частных архивистов и коллекционеров. Не трясется над злосчастной рукописью лишь ее автор-эмигрант. Он приезжает на родину, где его ожидает встреча, выстраданная, сокровенная... «Мания встречи» — название и цикла новелл, и книги Веры Чайковской. А также ее лейтмотив. Сквозная тема прозы — возрождающая власть творчества, искусства. При этом фабула каждой вещи оригинальна.

В повести «Шармарская Венера» главный специалист по шармарским древностям Историко-этнографического музея по фамилии Тураев обретает нового шеф-директора. Тот ничего не смыслит в музейном деле, зато имеет диплом экономиста, проплаченный, похоже, за большие деньги. И теперь музей с гориллой у входа называется Пушкинским. Посетители часто принимают гориллу за африканского предка поэта. И все это — на фоне масштабного бесконечного ремонта. Строят музейный ресторан!

Причиной конфликта ученого и начальника-бездарности послужила археологическая находка — фрагмент древней скульптуры, точнее, ее коммерческая и научная интерпретация. Когда Тураев после скрупулезных трудов этнографа, историка, скульптора воссоздал головку древней красавицы — Шармарской Венеры, сблизив ее с оригиналом, родилась мысль о ее ­доисторическом авторе, который нарушил табу на изображения. А еще предположение Тураева о семитских корнях шармарских племен остро отозвалось в научном мире. Некоторые оппоненты заподозрили в Тураеве скрытого еврея. Но погруженность в творчество спасла ученого.

В финале повести Тураев, преодолевший трудности, заслуженно признан блестящим ученым. А что касается вечных истинных ценностей... Творчество, искусство остается лишь их сублимацией. Стезей к ним. Во всяком случае, глиняный шедевр — Шармарская Венера — подводит к этим ценностям и соединяет предназначенные друг для друга души.

В рассказе «Игрушечная мельница» барыня-книгочейка, генеральская вдова Кларисса Сергеевна разглядела в рабочем своей усадьбы, местечковом столяре и мастере-игрушечнике Мотле Тышлере тонкую, культурную личность. И глубоко, безрассудно, отчаянно влюбляется. А у этого правоверного еврея жена Сарра, сын Давидка. Что же до клариссиных чувств... Не ее ли имя рядом с именем Мотл украшает старинную, изящно вырезанную из липы, чудесно раскрашенную игрушечную мельницу? У американцев Столярских, потомков Мотла Тышлера, сохранилось несколько его изделий. А ту самую красивую мельницу приобрели на престижном лондонском аукционе. Проходила как работа неизвестного еврейско-белорусского мастера первой половины XIX века.

Неизвестного? Нанятые Столярскими эксперты опознали в этом мастере того самого первого Тышлера — основателя рода. На приобретенной мельнице ближе к основанию можно различить две русские буквы, выдолбленные в дереве и раскрашенные потускневшей красной краской: «К» и «М». Интересно, что один из представителей этого рода, оставшийся в России и сохранивший первоначальную фамилию Тышлер, стал знаменитым российским живописцем ХХ столетия Александром Тышлером...

В исследованиях последних лет отмечается поразительная перекличка нарядно раскрашенных мельниц первого Тышлера, Мотла, и фантастических деревянных скульптур его знаменитого потомка-художника Александра.

Лариса БЕЛАЯ, Россия