Мемуаразмы
Поэт Давид Самойлов (в Пярну):
– Яша, я наконец сочинил лучшее в мире двустишие.
– Какое?
– «Яков, выпьем коньяков!»
Поэт Давид Самойлов (снова в Пярну):
– Дезик, почему ты во время концерта в ратуше скрипача Пикайзена вдруг крикнул: «Эврика!»
– А меня осенило. Понимаешь, я долго мучился: откуда у еврея Пикайзена такая скандинавская фамилия? И вдруг понял: это в метрике случайно переставили две части: он не Пик-айзен, а Айзен-пик.
Поэт Михаил Светлов:
– Михаил Аркадьевич, спасибо вам за книжку и особенно за автограф, но именно из-за него я не могу никому вашу книжку показать.
– Из-за автографа? А что я насочинял?
– Вы написали: «Яшуне Костюковскому, гиганту поэзии, от такого же. Михаил Светлов».
Николай Смирнов-Сокольский (совсем еще молодому Костюковскому):
– Вы ошибаетесь, молодой человек. Я — не антисемит, я даже женат на еврейке.
– А-а, тогда понятно, почему вы антисемит.
Леонид Утесов:
– Леонид Осипович, почему ваш друг Арнольд в карты выигрывает, а на бегах проигрывает?
– Потому что, Яша, он не может спрятать в рукаве козырную лошадь.
– Какую, Яков Аронович, свою шутку вы считаете лучшей?
– Надеюсь, она еще впереди.
– Ну а из тех, что уже были? В фильмах Гайдая, например?
– Еще до гайдаевских фильмов мне Светлов за одну шутку двадцать копеек заплатил. После смерти Сталина несколько писателей и артистов спорили в ресторане Дома актера, где его похоронят. И я сказал: «Пусть его похоронят где угодно, только не на Голгофе — там воскресают!»
– А какая нога у вас болит, Яков Аронович?
– В том-то и дело, что левая. Я совершенно не могу работать — пишу-то я левой ногой.
– Я за брак по расчету, но в браке я рассчитываю на любовь!
Из разговора с дочерью Инной:
– Ты, дочь моя, можешь себе это позволить, потому что ты — дочь писателя. А я не могу, потому что я — сын бухгалтера.
Зря Никита Михалков уволил из Дома кино Юлия Гусмана. Всегда надо иметь при себе умного еврея. Это еще Энгельс понимал.
В самолете показывали «Кавказскую пленницу». Я пытался задремать. Но вдруг сквозь шум моторов услышал, как кто-то хохочет. И тут выяснилось, что это хохочу я.
Какая разница во времени между Иерусалимом и Москвой? Примерно две с половиной тысячи лет.
На встрече старого Нового года в ЦДРИ был конкурс на лучшую эпиграмму. Главный приз — жареный гусь. Первое место заняли молодые сатирики Бахнов и Костюковский, написавшие всего две строчки: «Хотим гуся! Эпиграмма вся».
– А что тогда произошло в ЦДЛ, Яков Аронович?
– Я вышел на сцену, чтобы открыть собрание «Апреля». Успел только сказать: «Добрый вечер, дорогие друзья!», как из зала кто-то крикнул: «Твои друзья в Израиле», и началась знаменитая антисемитская акция «Памяти» в ЦДЛ. Конечно, из зала кричал негодяй, но по существу он был прав.
Лучшая гимнастика для похудания — отрицательное движение головой каждый раз, когда вам предлагают поесть.
Последняя шутка Костюковского, записанная на листочке в его последний день дома: «Женщина создана из ребра, поэтому у нее вместо обычного мозга — костный».
Подготовила Инна КОСТЮКОВСКАЯ, Россия
Нафото — кадр из фильма «Кавказская пленница».
Соавтор сценария — Яков Костюковский
Комментарии:
Добавить комментарий:
Добавление пустых комментариев не разрешено!
Введите ваше имя!
Вы не прошли проверку на бота!