Ирина Бертман: неожиданное призвание

В феврале 2017 года в Концертном зале им. П.И. Чайковского в Москве была представлена знаменитая опера «Набукко» Джузеппе Верди в постановке столичного театра «Геликон-опера» под руководством российского театрального режиссёра, художественного руководителя Московского музыкального театра «Геликон-опера», народного артиста России Дмитрия Бертмана. Отсутствие в зале свободных мест подтверждает большой интерес искушенной московской публики к этому музыкальному событию.
Во многом такая заинтересованность любителей оперного искусства объясняется тем, что драматическую партию Абигайль в знаменитом и сложном эпическом произведении, посвященном противостоянию еврейского народа разрушительным силам, олицетворяемым царем Ассирии Навуходоносором (Набукко — в итальянском варианте), исполнила солистка Новой израильской оперы Ирина Бертман. Зрители отметили неподдельную эмоциональность, пронзительность и артистизм ее выступления, красоту голоса, что вызвало глубокий отклик в сердцах слушателей. Это первое долгожданное появление известной певицы перед москвичами совместно с театром «Геликон-опера». Мы встретились с Ириной после спектакля, чтобы поговорить о её впечатлениях.
В жизни оперная дива оказалась открытым и жизнерадостным человеком, излучающим улыбки и энергию творчества даже после завершения напряженного концертного выступления. Она с радостью поделилась с читателями журнала «Алеф» своими чувствами и размышлениями.

– Ирина, расскажите, пожалуйста, как вас приняла московская взыскательная публика?
– Я впервые выступаю на большой сцене в Москве. Мой однофамилец Дмитрий Бертман давно приглашал к сотрудничеству, но все сложилось только сейчас. Это очень волнующее для меня событие. Чувствуется, что слушатели отлично подготовлены, они внимательно, сосредоточенно впитывают все происходящее. Итальянская публика то и дело неожиданно взрывается аплодисментами и криками «браво!» непосредственно во время исполнения, а в Москве такого не происходит. По ходу действа зрители почти не хлопают, настолько глубоко они погружаются в процесс восприятия сценических событий. Поэтому долгие овации, которыми нас провожали, звучали особенно органично именно после окончания выступления. В столице России очень благодарные, внимательные слушатели.
– Вы прекрасно говорите по-русски. Откуда ваши корни?
– Моя семья родом из Латвии, я выросла в Риге. Причем родители никогда не занимались музыкой. Папа — доктор химических наук, мама — учительница начальных классов. Сначала я ­всерьез намеревалась идти по ее стопам, но судьба распорядилась по-другому. Дед был известным портным, шил в ателье мужские зимние пальто. Кстати, он обожал оперу, так что мое увлечение, возможно, передалось от него. Бабушка, партийный человек, работала директором завода. Глубоко историю предков (все мои родственники — евреи), к сожалению, не знаю. Известно только, что прадед (отец бабушки) был раввином, в его семье родилось восемь детей.
– Когда вы поняли, что опера — ваше призвание?
– В конце 1992 года наша семья репатриировалась в Израиль. Ничто не предвещало крутого музыкального поворота в моей жизни. То, что я пришла в оперу, — это Б-жье провидение, иначе объяснить свершившееся не могу. Все получилось довольно случайно. Мы жили в кибуце, день работали, другой — занимались изучением языка, много пели. Первой о том, что у меня потрясающий голос и нужно непременно идти учиться, сказала преподавательница по ивриту. Я не придала серьезного значения ее словам. В тот момент мне было уже восемнадцать лет, да, мне нравилась музыка, я играла на фортепьяно, но совершенно не представляла, что именно опера может стать моей судьбой.
Тогда настойчивая учительница познакомила меня с педагогом по вокалу из иерусалимской Академии музыки Мирьям Мельцер. Последовала долгая история сомнений, выбора и принятия решения, но в конечном итоге я стала студенткой, хотя и без особого желания. Больше потому, что мне было любопытно, авантюрность у меня в крови, к тому же все вокруг говорили, что так надо, и я поддалась. Во время учебы на втором, третьем курсе многое изменилось: я влюбилась в оперу, открыла для себя ее огромный мир — инструментальную и вокальную музыку, театральность выступлений, художественность декораций. Сейчас для меня опера — высший синтез всех искусств, мое подлинное призвание.
– Кого вы считаете главными учителями в профессии, а может быть, и в жизни?
– Педагога по вокалу Мирьям Мельцер, великолепного аккомпаниатора из Академии музыки в Иерусалиме Гершона Штерна. А также всех, кто когда-то был со мной рядом, поддерживал, говорил добрые слова, дарил цветы, сердечно благодарил за выступления, — это необыкновенно важно и ценно. А еще учителем является мой второй муж Йотам Коэн, прекрасный израильский певец, тенор. Он учился вокальному мастерству в Италии, помог мне с исполнительской техникой. И Мария Каллас! Когда я слушаю ее голос, это дает мне веру в то, что оперное искусство действительно необходимо миру.
– Как израильская публика воспринимает оперу?
– Замечательно! Существует, к сожалению, только одно ограничение: выступления в концертных залах не всегда доступны для желающих, билеты очень дорогие. Многим не удается послушать все, что им хочется. Среди зрителей всегда присутствует русскоязычная публика, люди в возрасте. В последнее время стало приходить больше молодежи, это очень приятно. Вообще в Израиле теплая, душевная публика!
– У вас интенсивный рабочий график. Как это сказывается на семейной жизни?
– Конечно, совмещать семью с творчеством непросто. Мой супруг старше меня, сейчас он больше занимается концертной деятельностью в Израиле, но в свое время тоже много поездил по миру с выступлениями. Так что муж прекрасно понимает все особенности профессии, принимает мой выбор и очень помогает.
– За годы творческой карьеры вам довелось исполнять на сцене самые разные партии. Есть ли мечта воплотить что-то особенное, чего еще не было в вашем репертуаре?
– Разумеется, и сейчас заветное желание сбывается. 10 августа я буду петь партию Тоски в одноименной опере Джакомо Пуччини на открытой площадке в парке Яркон в Тель-Авиве. Очень рада предстоящему событию. Выступление будет бесплатным, так что с удовольствием приглашаю на него всех, кто будет находиться в этот момент в Израиле!
– Планируете ли вы продолжить сотрудничество с театром «Геликон-опера» и его руководителем Дмитрием Бертманом?
– Конечно! Мне бы очень хотелось и дальше выступать в России. В некотором роде этот мой приезд тоже явился приключением, авантюрой: я разучила очень непростую в исполнении партию Абигайль за две недели, Дмитрий Бертман буквально вбросил меня в эту работу. Пока не знаю, какие еще интересные идеи он замыслил для будущего, но могу сейчас сказать от самого сердца: я действительно жажду петь в Москве! Для меня это более важная оперная сцена, чем многие музыкальные площадки в Европе.
Беседовала Наталья ЛАЙДИНЕН, Россия
Фото: Илья Долгопольский