Ровесники из 1932 года

Когда вышла книга, в редакции «Вечерней Москвы» прошла презентация этого придуманного мною виртуального клуба. Пришли с десяток ровесников и любопытствующие журналисты. И во время произнесения тостов один журналист-фронтовик неожиданно для всех высказал свое недоумение: «А почему, собственно, книга о родившихся в 1932 году? Я с 1922 года, я родину защищал, а они, эти, которые попали в клуб, были всего лишь мальчишками и девчонками…» Как говорится, повисла тишина.
Первым нашелся прыткий Фокс — актер Александр Белявский, который сказал: «Найдите своего Безелянского, и он создаст ваш “Клуб 1922”»… Увы, ничего подобного никто не написал. Трудоемкое это дело: копаться в чужих биографиях, создавать концепцию чужой судьбы на свой лад да еще проводить какие-то личные параллели. Мне удалось, и книга, кажется, имела успех. Возможно, кто-то ее читал. А если нет, то коротко представим несколько жизней из звездной команды родившихся в 1932 году. 85 лет назад.
Начнем с экс-президента Франции Жака Ширака по прозвищу Бульдозер. Он был мэром Парижа, премьером Франции и наконец в мае 1995-го занял президентское кресло. Не любитель оперы, Ширак любит литературу и, в частности, даже читал «Евгения Онегина» по-русски. Двери Елисейского дворца при нем были широко открыты для интеллектуальной элиты. И там, в бывшем королевском дворце, проходил торжественный концерт в честь 70-летия Мстислава Ростроповича. Других подробностей не привожу — они в книге.
С 1932 года две первые дамы России: Раиса Горбачева (ей больше подходит: леди) и Наина Ельцина. Разные женщины, но одно их сближает: они были крепким тылом двух президентов — СССР и Российской Федерации.
Первая дама по красоте и звездности, бесспорно, Элизабет Тейлор. От нее исходила удивительная нежная женственность. Восемь раз выходила замуж, была богата, слава, как шлейф королевского платья, тянулась за ней. Но в конце жизни судьба преподнесла Лиз жестокие испытания, связанные с болезнями. И надо отметить, что при этом Элизабет (Лиз) проявила редкое мужество. После сложнейшей операции она произнесла жесткие слова: «Мне надоело играть в игры. Да, пусть весь мир увидит, что я старая, седая женщина. Я хочу позволить себе роскошь жить со своим настоящим лицом, со своими морщинами и трясущимися руками. Мне хочется жить, вкушать каждое мгновение жизни и не сожалеть об утраченном…»
Раз уж мы заговорили об актрисе, о великой актрисе, то вспомним и других представителей лицедейства. Еще одна прекрасная дама — Анук Эме. Эме — псевдоним, что означает «любимая». А так Анук — по отцу Дрейфус, печально знаменитая фамилия в еврейском сообществе. Снималась у Феллини, но более известна по фильму Клода Лелуша «Мужчина и женщина» (1966). Какие тонкие, акварельные нюансы чувств… Из мужчин-актеров необходимо отметить красавца Омара Шарифа, рожденного в сирийско-ливанской семье. По амплуа — романтический любовник, жгучий и неотразимый. Тут тебе и Лоуренс Аравийский, и доктор Живаго в фильме Дэвида Линна.
Совсем иных героев представлял родившийся в Нью-Йорке Энтони Перкинс. Он блестяще сыграл в фильме Альфреда Хичкока «Психо», после чего никак не мог отделаться от персонажей убийц и маньяков. Одна из картин этого рода — «Кто-то стоит за дверью». По-иному смотрится на экране немецкий актер Хельмут Грим. Трудно забыть уверенного в себе эсэсовца Ашенбаха в фильме-эпопее Висконти «Гибель богов». Он создал образ обаятельного губителя и растлителя.
Если перечислять российских актеров, то они, как правило, играли положительных героев, как Евгений Урбанский в яростном фильме «Коммунист». К горькому сожалению, Урбанский ушел из жизни в 33 года — погиб на съемках кинокартины «Директор». Фактурный актер, почти мачо. Рано ушла из жизни Изольда Извицкая, Марютка из фильма «Сорок первый». Тот случай, когда красота не принесла никаких дивидендов, а только лишние проблемы.
Более уравновешенно и относительно спокойно протекала жизнь у Лили Толмачевой, одной из создательниц театра «Современник». Первая жена Олега Ефремова, актриса, а позднее режиссер — от «Фантазий Фарятьева» до пьесы «Все кончено» по Эдварду Олби. Еще из актерских рядов рожденных в 1932-м — Майя Булгакова, Валентин Никулин… А теперь режиссеры. И, конечно, первый — Андрей Тарковский, мой одноклассник по 
554-й школе. О нем я вспоминал и в книге, и в «Алефе», не буду повторяться. Лишь начальная строчка совместного стихотворения (ноябрь 1949 года): «Проходят дни густой лиловой тенью…»
Среди российских театральных режиссеров широкой известности добился Пётр Фоменко. Его жена Майя Тупикова рассказывала о Петре Наумовиче в его ленинградскую пору: «Слишком режиссер, чтобы быть главным…» Главным он расцвел уже в Москве в созданном им театре. Его театр — это даже не храм, а «душевная польза и радость», где искали не истину, а «возможность движения». Фоменко умер в августе 2012 года. О нем в газете написали: «Одна абсолютно счастливая жизнь, целиком посвященная творчеству». И эпитеты: светлый, легкий, гармоничный, солнечный, мудрый… По мнению других, театр Петра Фоменко стал явлением не меньшим, чем театр Мейерхольда.
Фоменко мучили сердце и диабет, а он от работы выздоравливал. Петр Наумович повторял тем, у кого зашкаливали амбиции: «В жизни не надо быть индюком». И павлином. Как посмотришь сегодня, то аж в глазах рябит… Совсем другая судьба выпала Александру Аскольдову, полумифическому режиссеру с его единственной гениальной картиной «Комиссар». Он — подлинное дитя сталинского времени: родителей, директора киевского завода «Большевик» Якова Аскольдова и его красавицу-жену, арестовали в 1937 году. Пятилетнему пацану сказали, что за ним придут потом. И Саша сообразил: надо скитаться и прятаться.
Таково было «счастливое детство», за которое дети Страны Советов горячо благодарили любимого отца, вождя и учителя. И все же Александру Аскольдову удалось окончить школу, поступить в институт, но за агитацию статьи Померанцева о дефиците искренности в советском искусстве был исключен из института. Четырнадцать лет провел Аскольдов в квартире Елены Булгаковой, занимаясь архивом мастера. Устроился в театр — уволили. В 1964 году Аскольдов прочитал рассказ Василия Гроссмана «В городе Бердичеве» и решил снять фильм. Это оказалось архисложным, ибо еврейская тема тогда была табуирована властью, и актеры бежали от роли Ефима Магазиника, как от чумы.
Единственным смелым человеком оказался Ролан Быков. С громадными трудностями фильм был снят и положен на полку на многие годы. А самого Аскольдова исключили из партии и выгнали со студии. И что в итоге: через 20 лет «Комиссар» завоевал полное международное признание и имел успех почище «Списка Шиндлера». Это к тому, что нет пророка в своем отечестве. Итак, «Комиссар» получил сотни кинопремий, его изучают в киношколах и киноакадемиях, сам режиссер удостоился пить чай у шведской королевы Сильвии, его дети и внуки нашли свое место в разных европейских странах. Горькое начало и хеппи-энд в конце…
Западные кинорежиссеры: Франсуа Трюффо, Луи Маль, Милош Форман. Выделим последнего. Родился в Чехии, его родственники погибли в концлагере. Как режиссер Милош снимал поначалу легонькие ленты, типа картины «Любовные похождения блондинки». Советские танки, вторгшиеся в Прагу в августе 1968-го, покончили не только с Пражской весной, но и с романтическими иллюзиями. Форман осудил эту агрессию и эмигрировал в США. В 1975 году его фильм «Кто-то пролетел над гнездом кукушки» собрал отличный урожай: пять «Оскаров»! Прогремел и другой его фильм, «Амадей», на извечную тему: гений и злодейство.
Весной 1997 года Милош Форман побывал в России. В интервью «Комсомолке» отметил разницу между СССР и новой Россией: «Советский Союз был хорошо организованным зоопарком. Каждый был под надзором, и у каждого были еда и питье, никто не перетруждался…» И далее Форман обрисовал перспективу: вновь организованного зоопарка и клетки для отдельных социальных групп. Вот так, между прочим, пролетая над гнездом двуглавого российского орла…
А теперь писатели. В разные годы Владимира Войновича, Василия Аксенова, Михаила Шатрова, Фридриха Горенштейна я представлял в «Алефе». Книгу «Клуб 1932» лично вручил Аксенову и Войновичу. Помню, Василий Павлович с грустью отметил: «А мне такая идея не пришла в голову». На что я ответил: «Ну а мне — написать “Звездный билет”». Роберт Рождественский проделал путь от пылкого комсомольского поэта до сомневающегося интеллигента-скептика. Честно признавался: «Я усомниться в вере не пытался. /Стихи прошли. / А стыд за них остался».
Такая же метаморфоза произошла и с Риммой Казаковой: от торжествующего «да» к холодному «нет». Разделение страны на богатых и бедных ужаснуло поэтессу…
Людям, родившимся в СССР в начале 1930-х годов, было тяжело перестроиться на новую систему взаимоотношений и молиться не Вождю, а мамоне. Намучившись с больной темой свободы слова, один из моих ровесников, Феликс Кандель, автор знаменитого мультсериала «Ну, погоди!», покинул страну, где родился. В 1977-м Кандель добился разрешения на отъезд из СССР и в Израиле опубликовал много замечательных книг: «Врата исхода нашего», «На ночь глядя» и другие.
А вот у Умберто Эко подобных проблем не было. Он жил в демократической стране, без революционных и радикальных потрясений, и спокойно писал свои замысловатые интеллектуальные романы, и при этом утешал читателей: «Спите спокойно, книги никуда не денутся. Хотя бы потому, что интернет пока что нельзя читать, лежа в ванной, а книгу можно». Увы, уже нет с нами Эко, этого литературного чародея с его фонтаном идей из Лейбница и Паскаля, Декарта и Шопенгауэра. Но его позиция иронии по отношению к событиям позволяет нам, оставшимся на земле, более или менее спокойно переносить все исторические бури.
Не забыть бы и когорту журналистов-публицистов из ряда 1932 года: Алла Гербер, Лев Колодный, Ярослав Голованов, Леонид Баткин, Юрий Буртин. Конечно, названы не все. Каждый достоин отдельной публикации, но, как говорится, в другой раз. Художники. Биологический оптимист и немного бунтарь Борис Жутовский. Борис Иосифович вместе с другими художниками-авангардистами попал в Манеже осенью 1962 года под раздачу Никите Хрущеву. Разгневанный вождь потом смилостивился и, обращаясь к художникам, сказал: «Мы вас сажать не будем, мы будем вас перевоспитывать!» Слава Б-гу, Жутовский не перевоспитался…
Не перевоспитался и Виктор Попков, хотя он никаким авангардистом не был, а был реалистом и традиционалистом: картины «Бригада отдыхает», «Строители Братска», «Шинель отца», «Хороший человек была бабка Анисья» и другие знаковые полотна. Художник рано ушел из жизни: нелепо и трагично. Будучи чуть нетрезвым, бросился к инкассаторской машине, спутав ее с такси, и погиб от пули в самом центре Москвы, на улице Горького (ныне Тверская).
От художников к композиторам. Наш Родион Щедрин и пара знаменитых французов. Франсис Лей. Помните его замечательные мелодии из фильма «Мужчина и женщина»? А многочисленные песни из репертуара Эдит Пиаф и Мирей Матье? Соперник Лея по популярности — Мишель Легран: музыкальные композиции к фильмам «Шербургские зонтики» и «Девушки из Рошфора». А еще 1932 год украсили ученые, спортсмены и представители других областей. А в заключение — десерт. Эстрада. Те, кто нас веселил, развлекал и утешал в ненастный час.
Исполнители Гелена Великанова и Майя Кристалинская, Юрий Богатиков и Виктор Берковский, Борис Рубашкин и Юрий Кукин. Как их не вспомнить: «Под музыку Вивальди» — это Берковский, «Не плачь, девчонка» — Богатиков, а старинное танго «Татьяна» — Рубашкин, и он же воскресил для нас Мурку из 1920-х годов. И конечно, из эпохи романтиков 1960-х — Юрий Кукин с его тревожащим вопросом для всех интеллигентов: «Что же, что же не так, не так? / Что же не удалось?»
Этот вопрос, разумеется, задавали не только рожденные в 1932-м, но и представители других годов и поколений. Извечные российские вопросы: кто виноват и что делать…
Не будем повторять эти вопросы. Как пел Александр Галич: «Историки разберутся, кто из нас мародеры…» Кто герои, кто палачи, кто жертвы…
Закончим тихо и миролюбиво цитатой из моего любимого Василия Розанова (да, он был антисемитом, но потом покаялся) — точно цитату не помню, все-таки 85 лет, но почти точно: «Некий петербургский юноша горячился и восклицал: «Что делать? Что делать?» Как что делать? Летом собирать ягоды, а зимой пить чай с вареньем. Вот и все, что надо…»
На чае с вареньем все и закончим. Несколько сумбурную картину из 85-летних юбиляров пытался эскизно нарисовать  
Юрий БЕЗЕЛЯНСКИЙ, Россия