Ольга Остроумова: «Меня греют воспоминания…»

 Лариса КАНЕВСКАЯ
 11 декабря 2017
 3294

«Детство живет в ощущениях. Помню, мы ходили с братом в детский сад. И вот что интересно: сейчас, говорят, не хватает средств на социальные программы, на лечение, а нас вывозили зимой на веранду, укутывали, и мы там спали на свежем воздухе. Даже помню, как снежинки падали на лицо, воздух чистейший, прохладный…»

– Самые первые воспоминания вашего детства… что и как это было?
– Я помню холодность камней. У нас дворик был выложен булыжниками — в городе Бугуруслане Оренбургской области, там все жили в частных домиках, так что у нас был маленький дворик и даже сад. Я помню тень этого сада, мне было года два–три, все ходили босиком, и я помню своими ступнями прохладу этих камней. Вот я стою в платьице с каким-то ведерком, которое мне папа сделал из каких-то консервных банок (мой папа всё умел делать руками). Помню запах лопуха в деревне Алексеевка, откуда родом мои папа с мамой (мы туда всегда летом ездили к родным), он такой сладкий. Там была банька по-черному у ручья, тень от огромных деревьев, мы там часто играли среди огромных лопухов. Недавно где-то я вдруг почувствовала знакомый запах, и сразу повеяло детством…
– Детство — это запахи и вкус…
– Да, детство живет в ощущениях. Помню, мы ходили с братом в детский сад. И вот что интересно: сейчас, говорят, не хватает средств на социальные программы, на лечение, а нас вывозили зимой на веранду, укутывали, и мы там спали на свежем воздухе. Даже помню, как снежинки падали на лицо, воздух чистейший, прохладный…
– В советских номенклатурных санаториях привилегированным отдыхающим устраивали примерно такой заботливый оздоровительный сон…
– Вот, а тут в каком-то маленьком Бугуруслане с его десятком тысяч жителей в обычном детском саду заботились обо всех детях.
– Ольга Михайловна, во что вы любили играть в детстве?
– Казаки-разбойники, это уже в Куйбышеве. Мы там жили на улице Красноармейская, в деревянном двухэтажном барачном доме. Нас было четыре закадычных друга — двое мальчишек, две девчонки…
– В каком возрасте это было?
– Первый, второй, третий класс. Мы играли в лапту, штандр, обожали прыгать с крыши сарая…
– Наверное, зимой в сугроб?
– Ну, конечно. Это было такое счастье — раскроешь зонтик, и… вперед! А летом загорали на крыше, стелили чего-то там и загорали, но это уже, когда мы постарше были.
– А какой был вкус у вашего детства?
– Вкус? Мы жили довольно бедно. У мамы было четыре класса образования, а папу как сына священника гоняли отовсюду, пока мы не осели в Куйбышеве. Папа пристроился тогда в Педагогический институт и преподавал в школе рабочей молодежи (ШРМ). Его ШРМ находилась в здании той же 42-й школы, где я училась.
– Какой предмет преподавал ваш папа?
– Физику. Наша семья, а у родителей было четверо детей, жила на папину зарплату. Так вот, мама все покупала на рынке, наверное, там было дешевле, чем в магазине. Помню, летом обязательно на столе были ягоды, хорошо помню розовую пенку от варенья. Еще в Бугуруслане бабушка варила варенье в медном тазу, а нам на блюдце снимала это лучшее в мире лакомство. Почему-то сейчас на рынке все дороже, чем в магазине…
– Самые близкие и важные люди вашего детства? С кем хотелось все время быть рядом?
– Меня греет такое воспоминание: папа сидит на диване (диван такой примечательный — с жесткими валиками и высокой спинкой), с одного боку я, с другого — брат, папа читает нам вслух «Остров сокровищ». Тепло его руки, его голос… такой неторопливый, спокойный, уютный мир. С мамой были немножко другие отношения. А папа — самый важный и любимый для меня Человек!
Вот еще один эпизод из детства. Я была одна дома, папа с мамой ушли куда-то, где был брат, не помню (мы с Геркой часто дрались, мне казалось, что мне от него чаще достается, чем ему от меня). Так вот, мама испекла пирог с визигой. Была зима, а он лежал на противне такой теплый, вкусный, накрытый полотенцем. Я подходила периодичес­ки к пирогу, отрезала маленький кусочек, съедала, потом опять подходила, отрезала…и в конце концов все съела. Удивилась, конечно, но никаких угрызений совести не почувствовала. И вот возвращаются родители, папа так руки с мороза потирает и говорит: «Щас чайку горяченького с пирогом…» И тут я чуть не залезла под кровать. Подходит он к противню (а я прикрыла все обратно полотенцем), приподнимает полотенце, а там — пустота. Он хмыкнул и ничего не сказал. Папа вообще никогда не ругал и ничего не говорил. Стыд от этого был жутчайший. До сих пор помню. Мама всегда ругалась, стыдила, воспитывала, на нее даже хотелось огрызнуться. Папа своим молчанием в ответ на проделки вызывал во мне чудовищный стыд, от которого не знаешь, куда деваться, и воспитательный эффект от этого был стопроцентным.
– Любимый праздник в детстве…
– Конечно, Новый год. У нас всегда наряжалась ёлка. Мы сами делали бумажные цепи — раскрашивали полосочки бумаги, потом вырезали и сплетали, шишки в фольге, мандарины. Приглашали друзей. И вообще, тогда было принято ходить в гости на ёлки — друг к другу по очереди. Сооружали пакетики из бумаги, и какие-то подарки умудрялись друг другу дарить, несмотря на то что денег всегда не хватало. Мама все умела делать руками. Перешивала мне одежду от старших сестер…
– Самый памятный подарок в детстве?
– Моя старшая сестра уже училась в Ленинграде, в Институте инженеров водного транспорта. Однажды она привезла мне две пары туфель. Одни красные, другие бежевые. И 1 мая, когда мимо нашего дома шли демонстранты и вовсю уже зеленели листья (не то, что сейчас), двор был вычищен, из открытой двери дома доносится головокружительный запах пирогов… я красовалась в новых туфлях. Помню, что засыпала, любуясь на эти туфли, и мечтала: скорей бы уже утро.
– Лет в десять, наверное?
– Да, примерно девять–десять лет мне было.
– Любимые книги?
– При копеечной учительской зарплате папа собрал дивную биб­лиотеку. Он был знатным книгочеем. У него были знакомые в книжном магазине. Выписывал журналы, такие как «Новый мир», и сам переплетал их. В нашей домашней библиотеке было много приключенческой литературы: Майн Рид, Фенимор Купер. Я все тома перечитала взахлеб. Когда папа умер и дом сносили, мы разделили всю биб­лиотеку между собой. Люся спросила: «Можно, я это возьму?», Рая сказала: «А я это возьму». И мне как раз достались Майн Рид и все мои любимые детские книги.
– О чем мечтали в детстве?
– Не помню, чтоб я так уж о чем-то мечтала. Просто в восьмом классе взяла да пошла в Народный театр. Мы жили недалеко от Клуба железнодорожников, и в нем был этот Народный театр. Стала туда ходить заниматься, и потом как-то логично получилось, что надо поступать в театральный институт. Поехала в Москву, где никого — ни знакомых, ни родных…
– Как же вас так родители отпустили?
– Не знаю, раньше как-то спокойно отпускали всех. Мама напекла пирожков, и я поехала. Знала только о существовании ­ГИТИСа, потому что в нашем Народном театре был Герман Юшко, который потом играл в Театре Советской армии. Все им гордились, что он стал настоящим московским артистом. Так что у меня никаких сомнений не было, куда поступать.
– И вы только в один вуз поступали? Всегда же все повсюду пробуются…
– А я поступала только в ГИТИС, про другие даже не подозревала. Тут и закончилось мое детство…
Лариса КАНЕВСКАЯ, Россия

Справка из Википедии:
«Ольга Михайловна Остроумова родилась 21 сентября 1947 года. Советская и российская актриса театра и кино. Народная артистка РФ (1993), Лауреат Государственной премии СССР (1979)». Муж – Валентин Гафт. Актёрским идеалом для Ольги Михайловны являются Эдит Пиаф и Лидия Русланова. Особенно высоко чтит режиссуру Федерико Феллини и игру Чарли Чаплина».



Комментарии:

  • 30 января 2018

    Алекс Весельчак

    Где они и где я - оставляю автограф!)))


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции