ПРОСТИТ ЛИ ИСТОРИЯ ЧУБАЙСА

Рыжеволосый отец российского капитализма Мало кто в России вызывает такую огромную ненависть в обществе и такое огромное восхищение, как Анатолий Чубайс. Человек, приватизировавший Россию и создавший новый класс миллиардеров-олигархов, сейчас редко появляется на публике. Отец миллиардеров, сам он всего лишь миллионер. Он не входит в число ста самых богатых людей России, хотя по сравнению с большинством россиян богат — в прошлом году декларировал годовой доход в $1 млн. Даже самые злые языки признают, что Чубайс приватизировал Россию не ради собственной выгоды. «Чубайс — большевик, а такие люди работают ради идеи, а не ради взяток», — сказал один олигарх. Репутация создателя того класса, который сейчас в опале у президента и его окружения, лишает Чубайса поддержки, которая всегда была гораздо важнее, чем официальные гарантии, предусмотренные законом и Конституцией. «Я знаю по крайней мере о трех случаях, когда меня заказали. Я знаю все детали и имена исполнителей. Последний раз убийство было заказано полтора года назад. Причины чисто политические: ненависть из-за того, что я распродал Россию. Когда ты каждый вечер приходишь домой и думаешь, что за углом может быть киллер с противотанковым гранатометом, восприятие политического риска меняется...» Чубайс видит свою заслугу не просто в создании класса частных собственников в России после 70 лет коммунизма. Важнее то, что он разрушил финансовые основы коммунистического режима. «У нас не было выбора между честной приватизацией и нечестной, потому что честная приватизация означает ясные правила, установленные сильным государством, которое может обеспечить выполнение собственных законов. В начале 90-х у нас не было государства и не было правопорядка. Наш выбор был выбором между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом». Чубайс не приносит извинений и не чувствует угрызений совести по поводу самой сомнительной приватизационной сделки — залоговых аукционов, в результате которых он передал контроль над самой крупной и ценной собственностью группе магнатов в обмен на займы и поддержку слабеющего Ельцина на президентских выборах 1996 года. «Если бы не было залоговых аукционов, коммунисты выиграли бы выборы 1996 года, и тогда эти выборы в России оказались бы последними, поскольку эти ребята легко с властью не расстаются». Кроме того, победа коммунистов стоила бы Чубайсу жизни: «Я был одной из главных мишеней коммунистов — вслед за Ельциным». По иронии судьбы после выборов Чубайс стал еще и одной из главных мишеней олигархов за отказ играть по их правилам. Похоже, что пресловутые залоговые аукционы были фаустовской сделкой с дьяволом, которая до сих пор не дает покоя России. «Тогда я не до конца понимал, какую цену нам придется заплатить, — говорит Чубайс. — Я недооценил чувство глубокой несправедливости, которое останется у людей. Мы завершили приватизацию в 1997-1998 годах, но даже сейчас люди все еще отвергают любые рациональные аргументы: олигархи не просто украли предприятия, они заставили их работать лучше, они начали вкладывать деньги и вовремя выплачивать зарплаты. Налоги, которые они платят в бюджет, помогают выплачивать пенсии. Институт частной собственности — это не просто свод законов или класс собственников, которые имеют реальную власть. Это 146 млн человек, которые должны согласиться с тем, что частная собственность священна. Я сомневаюсь, что это произойдет за одно поколение». Чубайс не считает, что для России с ее массовым презрением к богатым и верой в моральное превосходство бедных капитализм не подходит. «Возможно, капитализм в России построить трудно, но я убежден, что это единственный путь. Я убежден, что через одно-два поколения люди будут смотреть на нас по-другому, и у тех, кто придет вслед за нами, чувство несправедливости пройдет». Он уезжает на своем черном бронированном BMW с синей мигалкой и автомашиной сопровождения. Я вспоминаю последние строки «Трех сестер» Чехова: «Пройдет время, и мы уйдем навеки, нас забудут, забудут наши лица, голоса и сколько нас было, но страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благословят тех, кто живет теперь». Ожидание может оказаться долгим.