Хайль Гитлер, дети!

 

Вопрос, драма ли это, открыт. С тем же успехом фильм можно было бы назвать трагикомедией — в рамки одного жанра его втиснуть в любом случае не удастся. Подзаголовок, предложенный автором, — антиненавистническая сатира (an anti-hate satire), пожалуй, точно отражает суть «Кролика…», но не придумано жанра, в котором комизм ситуаций и трагедия истории, гротеск, пародия и любовь уживались бы с такой легкостью, будто постоянный диссонанс и есть единственно возможный путь.

Действие происходит в Германии (Beatles специально перепеты по-немецки), в маленьком городке, снимавшемся в Праге. Мама с 10-летним Джоджо стоят на площади, посреди которой виселица и повешенные.  «Что они сделали?» — «Все, что смогли». А перед этим другая сцена — лагерь юнгфолька: «Heil Hitler, guys!», праздник сжигания книг, вбивание основ («Однажды еврей спаривался с рыбой»), муштра («Убей кролика!»)… А потом трепетный мальчик неосторожно хватает гранату — и дальше у него начинается другая жизнь.

Строго говоря, он, конечно, не Джоджо, а Йо-йо. Йоханнесом Бетцлером (домашнее прозвище Йо-йо) звали героя книги Кристины Лёненс «Птица в клетке», по мотивам которой — но именно по мотивам — новозеландский режиссер Тайка Вайтити снял кино. У Лёненс все происходит в Вене, начинается 1939-м, заканчивается к 1945-му, но сюжет много печальнее, и нет этой киношной трагикомичной интонации — там все всерьез. Здесь же интонация сбивает градус пафоса и не дает публике упиваться трагедией. Потому что публику разбирает смех.

Нет в книжке и поселившегося в голове Джоджо призрака Гитлера. Но есть там, как и в кино, мама-красавица (ее играет Скарлетт Йохансон) и еврейская девочка Эльза (Томасин МакКензи), ровесница умершей от гриппа старшей сестры Джоджо. Мама прячет Эльзу на чердаке, начинающему нацисту Джоджо приходится смириться с ее присутствием. И убедиться в том, что на головах евреев не растут рога.

О фильме заговорили 8 сентября 2019 года,  когда состоялся первый его триумфальный показ — в Торонто, на главном кинофестивале Нового Света, где он получил главную же награду. Никого не удивило после этого, что автору картины дали «Оскара» (за адаптированный сценарий) — скорее можно удивляться, что «Оскар» один, и 11-летний  Роман Гриффин Дэвис, сыгравший Джоджо, так и не получил премию «Золотой глобус», на которую был номинирован. Картина выдерживает не один просмотр, и стоит к ней вернуться, чтобы в этом увлекательнейшем повествовании, виртуозно снятом и знакомом покадрово, — оно того стоит — обнаружить новый ассоциативный ряд. А в невинных репликах разобрать остроты, в прошлый раз проскочившие мимо ушей.

Не то чтобы мы не видели раньше смешного Гитлера, но в последний раз это было больше 10 лет назад, в 2009-м, в «Бесславных ублюдках». Некоторые особо ревностные охранители им одним ведомой памяти о Холокосте были тогда готовы сжечь Тарантино на костре инквизиции. Да где он нашел евреев-головорезов, писали о фильме, да как он смел придумать новый финал войны! Было забавно и дико наблюдать, как разделились мнения: профессионалы вознесли Тарантино на пьедестал, разъяренная публика — ее оказалось тоже немало — осудила режиссера сразу за все. Главное, за попытку снять антиутопию. Сегодня, после многочисленных сериальных антиутопий вроде «Человека в другом замке» или «Заговора против Америки», выпущенных в США и предлагающих самые неожиданные альтернативные сценарии прошлого,  реакция была бы явно другой.

А на «Кролика Джоджо», случись он теперь в российском прокате, реакция была бы той же. Потому что тотальная крамола: комический фюрер, нацист, эволюционирующий в героя (Сэм Рокуэлл)… И в целом эта  изящно рассказанная и показанная история  противоречит сакральному смыслу, который придают итогам войны в отдельных странах. В частности, в современной России.  Студия Fox Searchlight Pictures, на которой фильм снят, — подразделение 20th Century-Fox, созданное в свое время для артхаусного кино, даже не пыталась получить в Москве прокатное разрешение, помня о прошлогоднем скандале с запретом на показ  «Смерти Сталина». 

Не было в России и проката «Охоты на дикарей», одной из недавних работ режиссера. При этом сам он удостоен наград на всех фестивалях, специализирующихся на авторском кино, будь то Берлин, Санденс, Сиджес, Сидней. Вайтити снял несколько ярких короткометражек, пять лет назад он выступил с прелестной черной вампирской комедией What We Do in the Shadows (название «Реальные упыри», придуманное для русского проката, явно ограничило аудиторию картины). При этом в каждой из этих картин он выступал еще и как актер. В «Кролике» именно он сыграл Гитлера. И если почитать биографию Вайтити, станет понятно, что для него это совсем неслучайный, но вымечтанный, долгожданный фильм.

Тайка Дэвид Вайтити — такого его полное имя. Отец маори, мать еврейка, и так бывает. Предки мамы происходят, понятно, из Российской Империи — из Новозыбкова. Под псевдонимом Тайка Коэн — девичья фамилия матери — снимался в комедиях. Задумай он «Кролика…», не имея в анамнезе ничего еврейского, легко мог бы быть обвинен в антисемитизме — примерно так Клод Ланцман когда-то обвинил в антисемитизме Вайду. Но ведь не один автор «Шоа» считал, что только евреи могут снимать о Катастрофе.

И сегодня принято считать, что комедий об этом не бывает. Даже трагикомедий, просто не может быть.

На комических элементах, впрочем, построена «Жизнь прекрасна», снятая больше 20 лет назад и получившая аж трех «Оскаров». На первый взгляд у двух картин даже много общего: в «Кролике…» мама подыгрывает сыну, позволяя ему жить в плену своих фантазий, у Бениньи папа представляет мальчику ужасы концлагеря как правила игры, в которой чтобы выиграть, надо терпеть. Но если от ужимок Бениньи и от всего этого надуманного, несмотря на реальную историческую основу, сюжета веет сентиментальной конъюнктурой — над ней невозможно плакать, от нее хочется отвернуться, то у Вайтити от экрана глаз не оторвать. От всего, будь то герои или нацисты, губы мамы Рози и круглые глаза Джоджо, лица, любовно состаренные предметы и вся воссозданная материальная культура, которой веришь как себе.

Ирина МАК