Американский выбор

 

Заговор обреченных

 

Шестисерийный мини-сериал «Заговор против Америки» (The Plot Against America, режиссеры — Томас Шламми и Минки Спиро; 2020), выпущенный HBO в марте -деликатная и очень близкая к тексту экранизация одноименного бестселлера Филиппа Рота.

Скелет романа, вышедшего в 2004 году (в 2008-м опубликован по-русски), построен на псевдо-историческом сюжете, согласно которому последние накануне Второй мировой войны выборы в Соединенных Штатах произошли в 1940 году. Победил тогда вовсе не Франклин Делано Рузвельт, а Чарльз Линдберг  — прославленный летчик: в 1927 году он первым в истории перелетел в одиночку через Атлантику и на долгие годы стал национальным героем Америки.

В 1932-м, когда был похищен и убит маленький сын Линдберга, популярность героя, подогреваемая состраданием широких народных масс, возросла непомерно. Манипулятивные лозунги — «Голосуйте за меня или за войну!» — на фоне общей депрессии принесли Линдбергу победу, антиеврейская пропаганда — евреев Линдберг называл чужаками — многим импонировала, а проводимая им в качестве президента изоляционистская политика привела страну к союзу с Гитлером. Этот союз Америка приняла самым естественным образом, со всеми присущими нацизму нормами жизни и идеями, включая тотальный антисемитизм.

Будто раздвигая пальцами изображение на тачпаде или приближая его в зуме фотокамеры, создатели фильма переходят от общего к частному, от дел государства — к жизни конкретного человека, страхового агента Германа Левина из Ньюарка, его прелестной жены, повзрослевшего племянника и двух подростков – сыновей. В младшем из них, Филиппе, опознается автор романа, который и правда родился в Ньюарке. От его лица идет рассказ.

Это не просто семья, это та самая еврейская среда, в которой Рот вырос. У Левиных есть соседи, друзья, у Германа (Морган Спектор) — племянник Элвин (Энтони Бойл), который, когда придет время, единственный из всех захочет участвовать в войне против Гитлера и отправится ради этого в Канаду. У жены Германа Бесс — ее играет Зои Казан, внучка знаменитого Элиа Казана — сестра (Вайнона Райдер, в картине она выступает в роли сопродюсера). На наших глазах эта перезревшая красавица выходит за раввина (Джон Туртурро), сыгравшего ключевую роль в избрании Линдберга. Как будто раввин не понимал, что, агитируя евреев голосовать за героя-летчика, награжденного в 1938-м лично Герингом Германским орлом, он пытается легитимировать в глазах единоверцев и сам  фашизм. И хотя нам все время напоминают, что история выдумана — по крайней мере, до середины 1942 года, когда, сведя деятельность Линдберга к бесславному финалу, Рот возвращает Америку в колею реальной истории, слишком убедительной выглядит  легкость, с которой страна поддается на агитку популиста. Кажется, такое было возможно не только тогда.

Отчетливые параллели с современностью — единственная вольность, которую позволили себе авторы сериала, сценаристы и продюсеры Дэвид Саймон и Эд Бёрнс. Создатели «Прослушки» — знаменитейшего (пять сезонов) полицейского триллера нулевых, они скрупулезно соблюли букву и дух романа. Предъявили идеальной достоверности картинку, воспроизведя со всей тщательностью обстановку и материальный мир американских 1940-х.  Вполне вероятно, сам Филип Рот, участвовавший при жизни во всех своих экранизациях, будь то «Прощай, Коламбус» (1969), «Жалобы портного» (1972) или «Запятнанная репутация» (2003), ставший соавтором Барри Левинсона на съемках своего «Унижения» (2014), доживи он до наших дней, был бы не настолько близок к своему тексту. Кажется, что, вернувшись к роману полтора десятилетия спустя, Рот решился бы вдохнуть в него новые интонации, параллели, новый драйв. Но Рот умер. Создается впечатление, что именно от пиетета перед ним, из-за осторожности соавторов, действие иногда как будто провисает, в нем появляется какая-то вялость. Зато перекинут мост в наши дни, в тот самый 2020-й, в котором мы живем, и популизм Линдберга у них сродни популизму Трампа. Они показывают Америку, которая пошла, по их представлению, не тем путем.

Тут хочется им возразить. Что любая страна способна пойти по пути фашизма, ни для кого уже не секрет, и отдельные государства уже движутся в этом направлении. И что Америка 1940-х была в действительности другой — тоже нет секрета. Изоляционистские настроения в  США правда были сильны, и войну страна Третьему Рейху после Пёрл-Харбора (7 декабря 1941) не объявила — это Германия и Италия после атаки японцев 11 декабря объявили Америке войну.  Ей оставалось только в войну вступить.

И настоящий Чарльз Линдберг действительно вошел в 1941-м в America First Committee — комитет «Америка прежде всего». И настоящий Генри Форд, который заметен в фильме и выступает на президентском приеме в честь визита в Вашингтон Риббентроппа, в самом деле был последовательным антисемитом. В 1918 году в принадлежавшей ему газете The Dearborn Independent был опубликован полный текст «Протоколов сионских мудрецов». Хотя в 1927-м Форд публично покаялся, несколько лет спустя он стал важным донатором немецкой нацистской партии и оказался единственным американцем, упомянутым Гитлером — с восхищением — в Mein Kampf. После захвата немцами Франции принадлежащий Форду завод в Пуасси начал производство авиационных двигателей и грузовиков для вермахта. Список прегрешений Форда можно продолжить, и указывает он лишь на то, что не было ничего специально немецкого в преступлениях фашизма — совершить их мог кто угодно другой.

 

Месть выживших

 

Ровно в этом нас убеждают и «Охотники» (Hunters),  первый сезон которых вышел почти одновременно с «Заговором…» на Amazon Prime. После чего Стивен Смит, директор основанного Спилбергом Фонда «Шоа», призвал производителей сериала не снимать второй сезон. Ибо «оставшиеся в живых после Катастрофы искали справедливости, а не мести». Сюжет сериала построен на погоне за нацистами в 1970-х годах.

По жанру это ближе всего к тарантиновским «Бесславным ублюдкам» — феерической антиутопии, которая, вспомним, тоже многих оскорбила. Другое дело, что новичку Дэвиду Вейлу, придумавшему «Охотников», далеко до Тарантино. Слишком наигранными, почти «пластмассовыми» выглядят некоторые сцены фильма. И даже Аль Пачино в роли главного охотника Мейера Оффермана (ассоциации с Симоном Визенталем и Эфраимом Зуроффым условны, но отделаться от них трудно) ведет себя слишком нарочито, демонстративно зыркая своими выразительными итальянскими глазами, утрируя «еврейские» черты и интонации.

Невозможно при этом и не принимать этот триллер во внимание вовсе, потому что при всей антинацистской канве сюжета, снят он все же об Америке. И не столько Америке 1940-х, когда некоторые бывшие нацисты попали в Штаты (а бывают ли нацисты бывшими?) или Америке 1970-х, когда происходит действие, но о той стране, которой она остается в течение многих десятилетий после войны.

Реальность ловко вплетена в фантастический сюжет, использующий как отправную точку операцию «Скрепка» (Operation Paperclip). Это реальная и увлекательнейшая история американской вербовки ученых в Нацистской Германии и отправки их для дальнейшей работы в США. Операция, которая ставила своей целью не дать утечь лучшим немецким умам, технологиям и разработкам в СССР и Британию, началась в мае 1945-го, хотя формально Трумэн подписал ее старт только в августе.  Вербовкой занималось Объединённое агентство по целям разведки (Joint Intelligence Objectives Agency, JIOA), в списке JIOA упоминались тысячи имен, но далеко не всех этих людей вывезли впоследствии в Штаты. В некоторых источниках указывается, что вывезли 1600 специалистов, но едва ли эта цифра точна. Ясно только, что главной целью американских спецслужб был  ракетостроитель Вернер фон Браун, создатель Фау-2.

По мнению многих авторитетных физиков, фон Браун и остался в этом научном хоре единственным настоящим солистом. Его перевезли в США в сентябре 1945 года, и этот экс-штурмбанфюрер СС, член НСДАП с 1937 года — и к тому же страстный меломан, поклонник Старой Венской школы — стал-таки отцом американской космической программы. Когда в 1969 году Нил Армстронг высадился на Луне, руководитель лунной программы Вернер фон Браун получил медаль НАСА «За выдающуюся службу». 

Этих нюансов в фильме нет, но их следует иметь в виду во время просмотра. Глядя, как весьма экзотическая, разновозрастная и безжалостная команда охотников рыщет в поисках окопавшихся и не раскаявшихся преступников, тысячами осевших в стране и втихую пропагандирующих свои преступные идеалы. В отличие от киношных, реальные охотники за нацистами не прибегали к насилию и убийствам без суда и следствия — именно поэтому так возмутил сериал главу Фонда «Шоа». Фонд создан ради распространения правды, а не выдумок о Холокосте.

Логика понятна, но опасения директора фонда напрасны. Как сомнительно и право тех, кто профессионально занимается Холокостом, решать, кому — и как — можно об этом говорить, а кому нет. Тут стоит вспомнить, как в 1990 году Анджей Вайда показал в Каннах своего «Корчака» — фильм, вымечтанный режиссером и во всех отношениях достойный. А автор киноэпопеи «Шоа» Клод Ланцман в ответ, считая себя непревзойденным авторитетом в теме и не желая позволить какому-то поляку вставить свои пять копеек, объявил Вайду антисемитом. Что было, конечно, враньем. Не умаляя авторитета Ланцмана, хочется все же настоять на праве нас сегодняшних говорить о Катастрофе по-разному. Даже смеясь, как ни кощунственно это звучит.

Ирина МАК