На истлевших страницах

Шестнадцать лет назад они вместе переступили порог еврейской школы в городе Бардеёв в Восточной Словакии. Точнее, бывшей школы, опустевшей 60 с лишним лет назад, когда учеников ее очередным «транспортом» отправили на смерть. Интерьеры выглядели, как будто дети оставили здание только что. «Даже чайник стоял», — вспоминала Катя, рассказывая мне эту историю.
Мы встретились в 2015-м, когда в Еврейском музее и центре толерантности в Москве открывалась выставка Last Folio. Очень скромная— «вроде той, что мы недавно показывали в Дании», как прокомментировала Катя уже в наши дни. За семь лет, прошедшие с московского вернисажа, они с Юрием устроили по всему миру 45 (!) выставок фотопроекта. В португальском Порто в Museu e Igreja da Misericórdia do Porto только что открылась — 46-я. Она огромная и продлится до 31 января.

Дети 1968-го
Катя Краусова — британский продюсер, живет в Лондоне, снимала для BBC фильмы о великих музыкантах —Джордже Шолти, Жаклин Дюпре, Клаудио Аррау, занималась игровым кинематографом — продюсировала, в частности, в 1994-м фильм Иржи Менцеля «Похождения бравого солдата Ивана Чонкина». Как продюсер компании Portobello Pictures она участвовала, среди прочего, в создании фильма «Коля» (1996) Яна Сверака, получившего «Оскара», сделала документальную ленту «Красные деревья» (2017), о еврейской семье, выжившей во время войны в Праге, сняла как режиссер короткометражку Last Folio, про их общий с Дойчем проект. 
Юрий Дойч — канадский фотограф, изначально завоевавший известность благодаря рекламным кампаниям для крупнейших фирм, таких как FedEx и Canon, IBM и Apple, General Motors и Porsche. Помимо этого, он автор нескольких книг фотографий и проекта American Dreams — но не только. С некоторых пор он занят вместе с Катей бесконечным процессом увековечивания людей и вещей. Не потому, что ставили перед собой задачу документировать Холокост, просто так случилось. 
Оба происходят из семей словацких евреев, спасшихся во время войны, когда Словакия стала марионеточным фашистским государством (подробно об этом — на стр. 16) и добровольно отправила своих евреев в концлагеря. Познакомились в 2005 году в Братиславе. Словакия к тому моменту обрела реальную самостоятельность, и руководство страны решило пригласить в столицу «детей 1968 года» — тех, кто эмигрировал после вторжения в Чехословакию советских танков, будучи совсем молодыми людьми. «Родители старались выпихнуть нас из страны», — вспоминает Катя, уехавшая тогда в Лондон учиться.
Юрий Дойч в 1968-м тоже оказался в Лондоне — на стажировке. И не вернулся, уехал в Канаду. На родине оставался его отец, еще во времена социализма работавший над книгой о еврейских общинах Словакии. Сын его навещал. Отец надеялся, что Юрий будет снимать для его книги, но тот заявил, что ему это неинтересно. 
В 1997-м отец умер. Юрий вспоминает, как на его похоронах познакомился с пани Руженой Войнарской — в 1942 году она попала в первый женский эшелон, отправленный из Восточной Словакии в Освенцим: «И за пять секунд она рассказала, как гадалка в концлагере предсказала ей всю ее жизнь».
В Освенциме она была капо, о чем немедленно сообщила. В Братиславе в 1990-х и нулевых, сама с трудом передвигаясь, пани Войнарска навещала таких же, как она, выживших. И для Дойча старая пани стала проводником в их мир: он стал приезжать в Словакию и снимать этих людей. 
Тогда это были именно портреты. Уже в нынешнем веке этим стали заниматься многие фотографы — искать, надеясь застать в живых, успеть… Но Дойч был в первых рядах, делал это для себя, не думая о выставке. Она тем не менее открылась в Вашингтоне 11 сентября 2001 года, когда в Нью-Йорке упали башни-близнецы. «Я спросил посла Словакии в США, не лучше ли нам отложить открытие в таких обстоятельствах, — рассказывал фотограф в интервью, — Он ответил без колебаний: мы не позволим им диктовать и определять нашу жизнь! И я добавлю: «Мы не позволим тем, кто разрушил жизнь наших родителей, изменить нашу жизнь...»» 
Тогда Юрий думал, что работа завершена. Потому что и еврейство свое долгие годы воспринимал как бремя, хотел убежать от него. Оказалось, все только начиналось. 

Поезд для девочек и дамский портной
С 2005 года — момента знакомства — Катя Краусова и Юрий Дойч стали работать над темой вместе. Ездили по Словакии, вооружившись книгой отца Юрия как путеводителем, снимали стариков, записывали интервью. В очередном доме престарелых узнавали, что в соседнем городе есть кто-то еще. В городке Годонин Катю ждала награда — история, рассказанная Каткой Грюнштейн, попавшей в 1942-м в «поезд для девочек», отправленный из Попрада в Аушвиц. Катка вспоминала момент освобождения, как один из спутников заговорил с ней по-словацки, и она в него немедленно влюбилась, а потом они потеряли друг друга. Звали его Мартин Краус — он был Катиным отцом.
А Юрий нашел свой приз в Бардеёве. В этом древнем городе-курорте, впервые упомянутом почти одновременно с Москвой, сохранилась нетронутой вся старина — исторический центр внесен в реестр памятников, находящихся под охраной ЮНЕСКО. Но как это часто бывало, готика сохранилась лучше людей. На официальном сайте города вы узнаете о местных достопримечательностях, но не прочтете о местных евреях. Разве что табличка на здании синагоги, превращенной в склад, сообщит, что 3700 бардеёвских евреев депортировали в лагеря. 
Катя с Юрием и съемочной группой приехали в Бардеёв ради супругов Шиманович, принадлежащих к числу немногих выживших — и единственных, доживших до новейших времен. Пришел их сосед — господин Боголь, староста церковной общины — и стал настойчиво зазывать всех к себе. «Группа устала, — вспоминала Катя, — но он так настаивал. Мы поднялись к нему, набились в маленькую гостиную. Чтобы сгладить неловкость, он предложил выпить и принес сливовицу кошерную. Видя наше изумление, стал рассказывать про некое еврейское здание, которое тут совсем рядом, и после смерти брата госпожи Шимонович, который за зданием следил, ключи у него — “вам надо там побывать”». Катя стала отказываться — назавтра группе предстояло проехать 300 км, чтобы снять еще одного выжившего. Староста не возражал, но с утра их уже караулил: «Всего 10 минут. Хотя надо, конечно, увидеть и кладбище». В 8.05 утра они зашли в дом — а когда Катя снова посмотрела на часы, было уже три». 
Это и была та еврейская школа, с которой мы начали. Ее убирали церковный староста с женой. Во время съемок в школе впервые в сюжете возникли книги, которые со временем превратились в самостоятельный проект. Last Folio — это именно про книги, прежде всего про книги Народа Книги. Катя с Юрием возвращались в Бардеёв снова и снова, и однажды нашли еще одно книжное место — с книгами, принадлежавшими горожанам. Штампы и наклейки сообщали имена владельцев этих книг — врача, лавочника, мясника… На одном из томов Катя заметила печать с именем дамского портного Якаба Дайча, как оказалось, деда Юрия. 

Портреты словацких евреев, снятые им, составили книгу «Мы выстояли». Видео-материал смонтировали в полуторачасовой фильм. А из снимков мумифицированных книг сложился в итоге Last Folio. Впервые показанный в 2011 году в Музее еврейского наследия в Нижнем Манхэттене, он успел с тех пор объехать множество стран. Его демонстрировали в здании ООН в НьюЙорке и Галерее Онтарио в Торонто, в Художественном центре им. Марка Ротко в Латвии, в Национальной библиотеке Берлина и Музее Тафта в Бостоне, в Риме, Париже, Вене… Отдельные кадры вошли в коллекцию Библиотеки конгресса в Вашингтоне. И ни одного лица на них — только спрессованные страницы, сломанные обложки, съеденные мышами переплеты, потрескавшиеся ремешки тфилин, которые могут быть красноречивее лиц. Козы на фотографиях гуляют по руинам синагоги в местечке Печовска Нова Вес, и никто больше не спускается по хрупкой от времени круглой лестнице в микву в Бардеёве. Еврейская культура повседневности, распространенная в течение веков в Восточной Европе, сохранилась только на этих снимках. В Кошице, где 80 лет назад едва ли не каждый пятый житель был евреем, и росписи разрушающейся синагоги свидетельствуют о былом величии, тоже устроили выставку Last Folio. В 2006 году. С того времени в отношении местного населения к евреям ничего в общем не изменилось. Но важно не опускать руки и напоминать людям о том, что никак нельзя забыть. 
Ирина МАК
Фотографии (C) Yuri Dojc/Last Folio