Мы не сдвинемся с места – и продолжим борьбу

 Тоби АКСЕЛЬРОД, JTA
 20 марта 2023
 372

Говорит Дебора Липстадт перед поездкой в Польшу и Германию вместе с Дугласом Эмхоффом 

В январе нынешнего года в Берлине состоялась третья международная встреча уполномоченных по борьбе с антисемитизмом. Делегацию США возглавила Дебора Липстадт, историк, автор работ, посвященных Холокосту, а теперь и специальный уполномоченный США по мониторингу и борьбе с антисемитизмом. В этой поездке к Липстадт присоединился Дуглас Эмхофф, второй джентльмен - муж вице-президента США, он встретился с международными лидерами, занятыми борьбой с антисемитизмом, и побывал  в польском местечке, где родились его предки.
Поездка Липстадт в Краков и Берлин по поручению администрации Байдена – Харрис была запланирована давно. Она включала посещение мемориала и музея Аушвиц-Биркенау, приуроченное к 78-й годовщине освобождения лагеря смерти «Освенцим» советскими войсками, и участие в берлинской встрече специальных уполномоченных и координаторов стран Евросоюза, которым поручено вести борьбу с ненавистью к евреям. 
По возвращении в США Дебора Липстадт ответила на вопросы Еврейского телеграфного агентства (Jewish Telegraphic Agency). Это интервью мы приводим в сокращении.

JTA: Что Вы считаете самым важным в борьбе с антисемитизмом и ненавистью сегодня?
ДЛ: Некоторые люди нынешнюю ситуацию отождествляют с 1930-ми. Но тогда был государственный антисемитизм, он спонсировался правительствами – Германии и других стран, вплоть до США. Хотя правительство США буквально не инициировало антисемитизм, но оно с ним точно не боролось.
Одна из встреч этой поездки проходила в «Топографии террора» (берлинском музее и архиве по истории Гестапо), и прямо там государственные чиновники обсуждали «как следует бороться с антисемитизмом». Поймите, все сидевшие вокруг того стола получают зарплату от своих государств, они правительственные чиновники, назначенные официально. И это большущая разница с 1930-ми. Колоссальная разница. Гигантская перемена.
Более того, с нами сидел второй джентльмен нашей страны, который с легкостью мог бы сказать: «Мы пришли в администрацию и прикрепили мезузу на нашей резиденции. Мы устраивали празднование Хануки, Рош-а-Шана, у нас был седер… - и этим он мог бы благополучно ограничиться. Однако ясно, что ему не чужда борьба с антисемитизмом. Эмхофф не раз повторял, что не искал этой проблемы - эта проблема сама его нашла».
И на ту же тему: «Мы едем в Аушвиц, поскольку борьба против антисемитизма не завершилась освобождением лагеря», - как-то сказал Эмхофф. 
В первый же день нашего знакомства (а это случилось еще до того, как я приступила к своим обязанностям в президентской администрации) он сказал мне, что хочет со мной поговорить, а после разговора изъявил желание со мной работать. А в октябре мы праздновали суккот в Blair House (гостевом доме правительства), где госдеп установил сукку, пригласили послов и заместителей глав дипломатических миссий с Ближнего Востока и из мусульманских стран. 
И вот сидят за одним столом послы Израиля, Турции, Пакистана, заместители глав дипмиссий Катара и Саудовской Аравии. А мы с Эмхоффом стоим на кухне и ждем, когда нас введут к дипломатам. И он спрашивает: «Дебора, куда ты направляешься, куда едешь?» И я отвечаю: «В конце января - в Аушвиц-Биркенау». И он не задумываясь: «Я с тобой». Вот как сложилась эта поездка. 

JTA: Вы же были в Освенциме много раз…
ДЛ: Десятки раз, я со счета сбилась. Но знаете, я была там много раз и очень стараюсь, чтобы эти поездки не превратились в рутину. Хотя это и несложно: всего-то и требуется - напоминать себе, что там случилось. Так что неважно, первый раз ты туда приехал или двадцатый. Если ты осознаешь, что там случилось, это тебя не покинет.
… Когда я еду в Освенцим, в особенности, когда я ездила туда в период моего судебного процесса (британский писатель Дэвид Ирвинг подал судебный иск против Деборы Липстадт за то, что та назвала Ирвинга отрицателем Холокоста), я должна была смотреть на все с точки зрения судебной экспертизы: как доказать то, как продемонстрировать это. И это до сих пор во мне. Но в эту, последнюю, поездку, я ни на секунду не забывала, что для Эмхоффа это первый опыт, помнила, каким сильным эмоциональным переживанием он может стать… То, что меня всегда поражает в Освенциме, то, что там постоянно звучит в твоих ушах – это оглушительная тишина. Отсутствие. Маленького ребенка, который мог бы носить ботиночки, выставленные в витрине. Людей, носивших те очки. Мужчин, которые брились всеми этими бритвами.
Эта тишина неизменно звучит там. И она сразу ударяет в меня. А потом я превращаюсь в историка. Анализирую. Но первое впечатление всегда очень сильное, а еще что впечатляет, хотя, кажется, и противоречит здравому смыслу – это предварительная поездка по Польше, которая переполняет эмоциями. И особенно эмоционально это было для Эмхоффа, который поехал в город своих предков и собрал там много сведений о них. И оттуда мы отправились в Германию. Казалось бы, правильнее начинать с Германии, и только потом ехать в Польшу. Но эмоциональная часть поездки по Польше послужила фоном для наших деловых встреч в Германии.
Эмхофф в какой-то момент даже милостиво представил меня как своего наставника. Впрочем, если я наставник, он – студент-отличник. И он действительно не только демонстрирует свою страстную заинтересованность в проблеме, но и стремление узнать больше о ней. Он успешный адвокат, опытный юрист, и он знает, что одного чувства недостаточно, нужна информация, и он собирал ее везде, где ни оказывался.

JTA: Вы действительно думаете, что антисемитизм сейчас на подъеме или просто его проявление считается теперь в обществе более приемлемым?
Д.Л.: И то, и другое. Антисемитизм явно становится приемлемее, «нормальнее». И в газетных статьях, и на демонстрациях – антисемитские темы поднимаются чаще, превращаются в пищу для комедиантов. Но я не могу знать, думали ли так эти люди раньше и молчали - или вдруг изменили свое отношение. Ясно, что многие, кто в других обстоятельствах мог бы вести себя более сдержанно, теперь довольно свободно позволяет себе антисемитские выпады.

JTA: Но если антисемитизм возвращается, что дает Вам надежду?
Д.Л.: Надежду и сил мне придает знание того, за что я борюсь, я не просто борюсь против чего-то. Во мне очень сильно чувство еврейского самосознания, я хорошо знаю, кто я в еврейском отношении. Мне повезло, я получила прекрасное образование.
В начале года, думаю, это было в сентябре, президент устроил телеконференцию - этот обычай он установил во времена своего вице-президентства: перед Рош а-Шана или между Рош а-Шана и Йом-Кипуром устраивать телеконференции – на этот раз он пригласил к разговору 1200 раввинов. А после выступления Байдена я отвечала на вопросы. Меня, в частности, спросили, что приносит мне радость, что дает силы? И я сказала раввинам, что никогда не хотела быть «евреем из-за антисемитизма», евреем по принуждению тех, кто не любит меня, ненавидит и хочет причинить мне вред. Хотя, правда, есть такие, которые желают мне зла. 
30 января нынешнего года на встречах в Берлине я была именно там, где 90 лет назад к власти пришел Гитлер, в этот день он был провозглашен канцлером. И недалеко от места, где мы стояли сейчас, 90 лет назад проходили факельные шествия, и демонстранты среди прочего скандировали «Смерть евреям!».
Но мы вернулись туда. И это хорошая новость: мы вернулись, чтобы открыто бороться с антисемитизмом, мы – правительственные чиновники, которым поручено бороться с этим злом - вернулись, и супруг вице-президента США вызвался нам в этом помогать. Потрясающе! Невероятно! И тем не менее… мы все еще должны бороться с этим злом.
 
JTA: Что Вам больше всего запомнилось из этой последней поездки?
Д.Л.: В субботу ночью (в Польше) одна из членов делегации Белого дома, которая проводила с нами моцей-Шаббат, взяла такси для поездки в крошечную деревню, штетл, откуда происходит ее семья. Она хотела поехать на кладбище, поискать там знакомые имена. Шансы найти имена при дневном свете и теплой погоде были невелики. А тут, на холоде, при снегопаде, на мерзлой земле и в кромешной темноте… С нами был генеалог, однако кладбище оказалось закрыто на замок. И нам ничего не оставалось как лезть через забор. «Б-же, - подумала я. – Дело кончится международным скандалом!» Но наш водитель добыл ключи от кладбища у людей, живущих напротив. А на мой вопрос, как он узнал, где ключи, ответил: «У людей напротив кладбища всегда есть ключи».
Так что нам не пришлось вламываться незаконно. Она хотела прочитать молитву и могла прекрасно сделать это сама, но очень разволновалась и попросила прочитать за нее «Эль Мале Рахамим» (молитву о душе умершего человека). В паузе она перечислила еще имена людей, многие из которых были похоронены на этом кладбище, но самих мест захоронения мы найти не смогли. Поэтому произнесли «ше-никберу» (те, кто похоронен здесь), и человек, державший фонарь, чтобы можно было прочесть мелкий шрифт, он был израильтянин, выкрикнул «по» (здесь). Здесь, здесь, здесь! Звенела пронзительная мольба «Эль Мале Рахамим» по людям, которых застигла эта страшная трагедия - здесь. Прямо на этом месте.
А потом 30 января после заседания официальных уполномоченных мы все пошли к мемориалу Холокоста. Феликс Кляйн, специальный комиссар Германии по антисемитизму и еврейской жизни, принес с собой камушки, и снова прочли «Эль Мале Рахамим».
Очень надеюсь, что эта поездка не только была полна смыслами и символами, но и принесет желаемые результаты. 
Тоби АКСЕЛЬРОД, JTA



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции