ДАНИИЛ СПИВАКОВСКИЙ — АКТЕР-ПСИХОЛОГ

 Мария Михайлова
 24 июля 2007
 4654
Театральному московскому зрителю этот талантливый актер известен давно, но после выхода на экраны фильма Валерия Тодоровского «Мой сводный брат Франкенштейн» к нему пришла настоящая популярность. Премьеры в театре Маяковского, съемки у знаменитых режиссеров, участие в престижных кинофестивалях...
Театральному московскому зрителю этот талантливый актер известен давно, но после выхода на экраны фильма Валерия Тодоровского «Мой сводный брат Франкенштейн» к нему пришла настоящая популярность. Премьеры в театре Маяковского, съемки у знаменитых режиссеров, участие в престижных кинофестивалях... — Даниил, вы молоды, но успели и отслужить в армии, и получить два образования — актерское и психологическое, и стать известным актером театра и кино... — Относительно молод — мне 35 лет. Что касается психологии, то я должен был стать потомственным психологом, поскольку моя мама, Алла Семеновна Спиваковская, — профессор Московского университета, доктор наук, известный психолог и психотерапевт. Я в этой «психологической» атмосфере рос и воспитывался, поэтому решил поступать на факультет психологии. Но в первый год недобрал балл и пошел работать санитаром в психиатрическую клинику, на следующий год поступил, потом служил в армии. После армии восстановился в университете и одновременно играл в студенческом театре МГУ. В какой-то момент театр стал занимать все большее место в моей жизни, и я решил поступить в ГИТИС. Тогда собрался семейный совет — мама, бабушка и дедушка, который «постановил», что я могу учиться где угодно, но надо закончить университет. Чтобы не тратить время, я поступил в ГИТИС, продолжая учиться в университете. Оба института закончил почти одновременно, и теперь я дипломированный психолог и дипломированный актер. — Вашим воспитанием занималась мама сама или больше бабушка с дедушкой? — Конечно, мама. И я считаю, что благодаря ей получил очень хорошее воспитание. Она привила мне хороший вкус, чувство меры, что, по-моему, очень важно в жизни человека и тем более в профессии артиста. — Для работы над образом в фильме «Мой сводный брат Франкенштейн» вам пригодились знания психологии? — Не могу сказать, что, получив ту или иную роль, начинаю открывать учебники по психологии. Я не посещал никаких клиник, где находятся ребята с посттравматическим синдромом, которые прошли горячие точки. Это был собирательный образ, который я создал под руководством Валерия Тодоровского. Я согласен с Тодоровским, когда он говорит, что это фильм о войне. Но для меня это еще и фильм о любви. Мой герой Павлик Захаров — это человек, который нашел свою семью, он ее очень любит и считает, что семью надо защищать. И в этом я с ним полностью согласен. Другой вопрос, что я свою семью люблю и защищаю так, как это делаю я. А в интерпретации Тодоровского и Островского я это делал так, как мой герой. Искренне, честно, трогательно, иногда нелепо и смешно, но в результате очень трагично. Я вообще считаю, что по прошествии лет люди будут именно по этой картине узнавать и понимать, как мы жили в России в начале третьего тысячелетия. — Какая была обстановка на съемочной площадке? — Замечательная! Валерий Петрович — очень умный и тонкий человек. А главное, это режиссер, который знает, что делает. И этим знанием он вселял уверенность в актеров. А во-вторых, очень помогали мои замечательные партнеры — Леонид Ярмольник и Елена Яковлева. Помогали и партнерским существованием в кадре, и делясь своими профессиональными секретами, поскольку это была моя первая главная роль в кино. У нас остались самые теплые воспоминания о съемках. Мы редко видимся, поскольку очень загружены, но когда случайно встречаемся на каких-то актерских мероприятиях, то радостно кидаемся друг к другу — вспоминаем интересные моменты съемок и делимся новостями. Леонид Ярмольник, который был продюсером этой картины и исполнителем роли моего отца, – человек очень яркий, открытый и бескорыстный. Он как продюсер и создал эту замечательную атмосферу в съемочной группе. — Вы не планируете совместной работы в ближайшем будущем? — Пока нет, но если такое произойдет, я буду только рад. После выхода картины Тодоровского мне поступило много интересных предложений. Я снялся в двух проектах у Павла Семеновича Лунгина. Первый — это полнометражный фильм под рабочим названием «Родственники». Фильм этот, как и «Франкенштейн», по сценарию Геннадия Островского. У меня роль второго плана — работника еврейского кладбища, близорукого Гриши Цаусаки, трепетного и нелепого человека. Затем Павел Семенович пригласил меня в свой восьмисерийный проект, который называется «Дело о мертвых душах». Съемки уже закончились. Это такая фантасмагория по сценарию Юрия Арабова на гоголевскую тему, где я сыграл характерную, комедийную роль — Бобчинского. Кроме того, снялся у Юрия Кары в большом проекте, рабочее название которого «Любовь к тебе как бедствие». Это восьмисерийный художественный фильм о жизни Валентины Серовой, где я сыграл известного в середине прошлого века комика Павла Шпрингфельда. Мне было очень интересно, поскольку я впервые играл реальное лицо, тем более актера. Кроме этого я снялся в нескольких сериалах. А сейчас снимаюсь у режиссера Всеволода Плоткина в полнометражном фильме «Лифт». — Вы «послушный» актер или импровизатор? — Я очень люблю импровизировать, особенно в театре. Мои партнеры по сцене даже иногда говорят: «Даня, расскажи, что ты приготовил нам сегодня?» Конечно, каждая импровизация происходит в рамках драматургии, в рамках определенной режиссером задачи. Это естественно, но я люблю и похулиганить, и что-то новое придумать! Это оживляет и роль, и сцену, и это очень любит зритель. — А режиссер это любит? — Да! Умный, творческий режиссер всегда любит яркую импровизацию, которая не разрушает, а дополняет спектакль! — Вы не боитесь быть смешным? — Я обожаю, когда люди смеются и радуются, получаю от этого огромное удовольствие. Когда 1 сентября 90-го года Андрей Александрович Гончаров собрал нас, студентов первого курса, то сказал: «Ребята, я вам не гарантирую ни нормальной нервной системы, ни нормальной личной жизни, ни нормального заработка. Я обещаю только одно. Те из вас, кто пройдут этот путь, станут актерами. Когда вы будете выходить на сцену и на вас будут смотреть тысячи зрителей, а вы будете управлять их чувствами и эмоциями, и они будут смеяться и плакать от вашей игры, то я вам обещаю, что вы получите удовольствие, несравнимое ни с какими другими удовольствиями, которые человек испытывает в жизни». И он был совершенно прав. — С кем из театральных режиссеров вам лучше всего работается? — В ГИТИСе я учился на курсе Андрея Гончарова и очень предан Маяковке. Сейчас наш художественный руководитель — Сергей Николаевич Арцибашев, который тоже был моим педагогом. Кстати, первый профессиональный спектакль, где я, студент третьего курса, сыграл сразу главную роль, был именно в его постановке. Арцибашев — мой режиссер, я очень рад, что мы вместе работаем. И последние три премьеры театра Маяковского — это его спектакли. «Банкет» по пьесе Нила Саймона, где я играю Альбера Дане — человека немножко чудного, но искренне влюбленного. В спектакле по Достоевскому «Карамазовы» я играю Черта. Этакого современного, умного, слегка франтоватого парня, а в сущности искусителя. Последняя премьера нашего театра — пьеса Питера Шефера «Любовь глазами сыщика», где я играю главную роль — того самого сыщика. — Наверное, мечта каждого актера — сыграть Гамлета. А вам это уже удалось в спектакле «Розенкранц и Гильденстерн мертвы»... — Все-таки это был не совсем тот Гамлет, а Гамлет стоппардовский — очень интересная роль. Я с удовольствием ее играл, но это уже в прошлом. Этот спектакль, поставленный на сцене театра Маяковского Евгением Арье, уже полгода как выведен из репертуара. Что поделать — всему свой срок. — Вы были в прошлом году на спектаклях театра Евгения Арье «Гешер»? — К сожалению, в период их последних московских гастролей я был занят на съемках. Но очень рад, что знаком с Евгением Арье. Когда-то Евгений Михайлович вместе с Гончаровым и Арцибашевым принимали меня на курс. Арье тоже должен был быть нашим преподавателем, но он вскоре уехал в Израиль, где и основал театр «Гешер». Я знаю многих актеров из этого театра, и, когда они бывают в Москве, мы всегда встречаемся. — А вы бывали в Израиле? — Никогда не был, но очень хочу! И чтоб это была не просто туристическая поездка. Чтоб это совпало с какими-нибудь съемками или гастролями. Я надеюсь, что у меня будет такая возможность. — Как вы работали над созданием еврейского образа в фильме Лунгина? — Я никогда не пытаюсь подчеркнуть принадлежность к той или иной национальности. Для меня самое главное — характер человека и обстоятельства, в которые он попадает. Что бы ни было надето на голову: кипа, тюбетейка, чалма или кепка — это могут быть лишь внешние атрибуты. Для меня гораздо интересней разбираться в психологии своего героя. Хотя, не скрою, костюм и грим — это очень важно для меня. Когда я получаю ту или иную роль, то очень подробно работаю с художником по костюмам. — Вам легко переключиться с одного персонажа на другой, если вы, например, сегодня участвуете в съемках, а завтра играете спектакль? — Во-первых, это бывает не «завтра», а в один день: утром я снимаюсь, а вечером еду в театр. В этом, наверное, и есть профессия актера. У каждого свои секреты, и я бы не хотел их раскрывать. Но могу, например, сказать, что за три часа до спектакля не ем. Если человек поел, то организм начинает отдыхать. А актер должен быть энергетически заряжен. Я люблю играть голодным и напряженным. Тем более, голодать мне — не привыкать. Для «Франкенштейна» я похудел на 14 килограммов. — А готовить вы умеете? — Готовить совершенно не умею! Но мне всегда везло в периоды, когда я вел так называемый семейный образ жизни (с кем-то был официальный брак, с кем-то, как принято говорить, гражданский), все мои спутницы великолепно готовили! — Вы много заняты в театре и в кино. Наверное, у вас не бывает кризисных моментов, как у чеховского Платонова: «Мне тридцать пять лет...»? — Я не замечаю, как идет время. Жизнь течет, есть новые предложения, новые работы, и слава Б-гу, что это происходит. Я очень комфортно чувствую себя в том возрасте, в котором нахожусь. Мне не до кризисов. Но я понимаю, о чем вы говорите, и знаю людей, которые подвержены этому. Я готов им как психолог и как друг помогать, но сам я никогда не испытывал никаких кризисов разных возрастов. Даже не помню свой переходный возраст. Мне кажется, я никогда не доставлял трудностей родителям и друзьям. Я всегда был чем-то увлечен. И, видимо, эта увлеченность меня хранила. — Наверное, с детства увлекались театром? — Я занимался и в детской театральной студии, и с удовольствием играл в футбол во дворе. Когда я встречал какого-то интересного человека, то сразу увлекался им. Меня так воспитали, что я очень живо стараюсь впитывать все, что вокруг меня происходит. Хочется, чтоб каждый факт моей жизни, каждая встреча с человеком, каждая книга, каждый увиденный фильм не проходили просто так, чтобы они попадали или в мою актерскую копилку, или пополняли мой опыт психолога, или просто человеческий опыт. — Ваше нынешнее увлечение? — На увлечения катастрофически нет времени. Сейчас — театр и съемки. Уже несколько лет я не был в отпуске, и все мои поездки связаны только со съемочными экспедициями или гастролями. Иногда вечерами с удовольствием встречаюсь с друзьями. А если удается посидеть ночку за преферансом — то это вообще прекрасно. Но случается это крайне редко. — Может быть, вы ведете какие-то записи, делаете заметки на будущее? — Я не люблю вести дневники, не люблю фотографии... У меня, конечно, есть фотографии со съемок, но я их использую исключительно по делу — для прессы, например. Но фотографии о где-то когда-то хорошо проведенном времени никогда не смотрю. Я считаю, что читать дневник, рассматривать фотографии или видеозаписи и думать «Ах, как было хорошо тогда!» — это возврат. А я хочу двигаться дальше, я хочу думать о том, как будет хорошо завтра. — Вы романтик или прагматик? — Ну конечно, романтические настроения мне не чужды, хотя я бы сказал, что я актер «от ума». Я часто математически продумываю свою роль, шаг за шагом, ход за ходом. А уже потом, разобрав эту роль, я ее насыщаю чувствами, эмоциями и всем остальным. Вот так происходит моя работа. Так же, пожалуй, происходит и в жизни. Но иногда чувства... Они — захлестывают!
Фото Вячеслава МИХАЙЛОВА



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции