ДЫХАНИЕ МИРА

В феврале нынешнего года Москву посетил видный израильский художник Михаил Гробман, принимавший участие в программе Московского биеннале современного искусства. К его приезду был приурочен премьерный показ документальной картины режиссера Лилии Вьюгиной «Кино о прошлом. Портрет эпохи мастерских», рассказывающей о движении молодых художников-нонконформистов 60–70-х годов прошлого века. В центре картины – Михаил Гробман, который в числе других видных участников движения вспоминает о прошедших событиях. И это не случайный штрих: Гробман – одна из ключевых фигур «второго» русского авангарда, один из немногих, кто и сегодня умудряется сохранять творческие идеалы тех лет, достойно миновав социально-политические коллизии последней трети прошлого столетия. Второй русский авангард родился на стыке исторических эпох во время так называемой оттепели, в середине 50-х годов, вскоре после смерти «вождя народов», когда в обществе появилось предчувствие свободы… «Человек рождается свободным, – размышляет Михаил Гробман. – Только на свободе он чувствует себя комфортно. Первое естественное побуждение человека – стремиться к свободе». В 1957 году в Москве проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Кое-кто из его участников, в основном молодых людей левых взглядов из разных стран, привез в российскую столицу картины, которые составили огромную выставку в Парке культуры и отдыха им. Горького. Власти не просчитали последствий этого рискованного шага: экспозиция произвела настоящий фурор у привыкших к верноподданническому соцреализму граждан. «Мы ощутили дыхание мира», – рассказывает художник. Молодые люди кинулись в библиотеки, где, пусть и с трудом, отыскали материалы по искусству почти уже забытому, почти полностью изъятому из массового сознания советских людей, вскоре, однако, ставшему точкой отсчета и символом культуры XX столетия – «первому» русскому авангарду начала века. Но и среди «авангардистов второй волны» было немало талантливых мастеров, широко признанных в мире: художники Илья Кабаков, Анатолий Зверев, Владимир Яковлев, Оскар Рабин, поэты Генрих Сапгир, Станислав Красавицкий, Игорь Холин и другие. Едва ли не с первых творческих шагов Михаил Гробман заявил себя еврейским художником; он искал новые средства художественного выражения национального характера и подчас находил их в древних потаенных символах еврейской духовности, сплетающихся в некий загадочный пространственно-временной код. Художник яростно отвергал как бытовой «жизнеописательный» кич с его традиционными пейсами и ермолками, так и усредненный «атлантический стиль», призванный услаждать публику своей стерильной политкорректностью. В 1971 году молодой человек, закаленный в боях с советским конформизмом, мечтающий о новом еврейском искусстве, репатриировался в Израиль. Тамошние художники встретили Гробмана прекрасно: уже через пару месяцев после приезда с успехом прошла его персональная выставка в Тель-Авивском музее изобразительного искусства. Однако контакты с израильской культурной элитой не принесли художнику удовлетворения. «Я оказался между двух огней, – рассказывает Гробман, – псевдоеврейским коммерческим искусством и таким же коммерческим – интернациональным. Я должен был или сдаться, или войти в конфликт с истеблишментом…» И тогда художник решил создать «свою художественную среду». В 1975 году Михаил Гробман выпустил первый номер газеты «Левиафан» и организовал группу с тем же названием, которая стала инициатором нескольких громких акций в 70–80-х годах. Большая алия из России, по мнению художника, «оказалась источником значительной энергии» и даже «произвела революцию» в израильском обществе. Важная творческая инициатива Гробмана – участие в издании русскоязычного литературно-художественного журнала «Зеркало», который редактирует его жена Ирина Врубель-Голубкина. Сегодня профессионалы и любители живописи высоко ценят творчество Михаила Гробмана. Они экспонируются в престижных галереях мира и хранятся в частных коллекциях. Пальмы на берегу моря Черное небо Кладбище Победа духа над телом