ВОСПИТАННИЦА КОМСОМОЛА ВОЗГЛАВИТ ГЕРМАНИЮ?

Если этой осенью на выборах в Германии социал-демократы проиграют, Германию возглавит лидер нынешней оппозиции Ангела Меркель, которая выросла в братской ГДР. В юности она состояла в гэдээровском комсомоле и была секретарем институтского комитета комсомола по идеологии. Ангелу Меркель называют немецкой Маргарет Тэтчер. Не по причине ее склонности к радикальным реформам. Просто она первая в Германии женщина-политик, достигшая столь высокого положения, к тому же жесткий и амбициозный политик. Она даже и не пытается быть более мягкой и женственной. Говорят, что если Меркель победит, это будет свидетельством того, что процесс объединения Германии завершился. Страну впервые возглавит представитель бывшей ГДР. Но это не всех радует. Пока существовали две Германии, Западная словно чувствовала себя обязанной быть своего рода образцовым государством, примером для Восточной Германии. И не только в сфере производства материальных благ. Западная Германия хотела доказать всему миру, что от немцев больше не исходит угроза, что немцы стали совсем другими. Западная Германия была более либеральным государством, чем Франция или Англия. Немецкая федеративная система предоставляла людям больше прав, чем жесткая централизация во Франции. Власть немецкого канцлера намного меньше власти британского премьера или тем более французского президента. В этом смысле объединение едва ли пошло Германии на пользу. Восточные немцы, возможно, испортили западных. Принесли с собой цинизм, привычку ко лжи, презрение к либеральным идеям и национализм. Российские политики любят говорить, что мы против экспорта демократии. В определенном смысле демократия была экспортирована из Америки в западную часть Германии — и на редкость успешно. Вторая мировая война закончилась для Германии полным поражением, нищетой и разрухой. В майские дни 1945 года Германия представляла собой груду развалин, и державы-победительницы вывозили из поверженной Германии все ценное. США разработали для Западной Германии политическую, юридическую и экономическую модели, которые позволили ей достичь процветания. Огромную роль сыграло желание осознать свое прошлое и свою личную вину за преступления, совершенные государством. Немцам предстояло начинать новую жизнь не просто на развалинах, а на развалинах духовных и моральных. Не известно, как развивалась бы Западная Германия, если бы оккупационные власти не запретили нацистскую идеологию и буквально не заставили немцев осознать собственную вину. «Державы-победительницы, — писал выдающийся немецкий философ Карл Ясперс, — сказали нам: немецкий народ не должен быть уничтожен. Это значит, что нам дан шанс. Немецкий народ следует перевоспитывать. Задача заключается в том, чтобы строить нашу немецкую жизнь на основе правды». Многим не хотелось ни слышать, ни признавать этого. Но им пришлось услышать, что немецкий народ несет ответственность за то, что он подчинился Гитлеру, за все преступления нацистского режима. Каждый, кто видел несправедливость, издевательства, мучения, которым подвергали других людей, и ничего не сделал, чтобы их спасти, — виновен. Такая постановка вопроса о вине всего народа определила духовный климат Федеративной Республики. Неприятие нацистского прошлого стало темой обязательного школьного обучения. Именно поэтому Западная Германия, рассчитавшись с фашистским прошлым, стала в послевоенные годы подлинно демократическим государством. Это было совсем не просто — преодолеть не только груз двенадцати лет нацистского режима, но и отказаться от более глубоких традиций, например, от прусского милитаризма, презрения и неуважения к либеральным идеям. Политики создавали демократическое правовое государство, а писатели, публицисты и философы играли ключевую роль в моральном и духовном перевоспитании общества. Они помогали немцам понять, какую страшную ошибку они совершили, доверив свою судьбу авантюристу и демагогу с его простыми рецептами создания великой державы. Кандидат в канцлеры Ангела Меркель, как и многие другие выходцы из бывшей ГДР, представляет иную традицию. В советской зоне оккупации обязательные слова о борьбе против фашизма носили ритуальный характер. Первый канцлер Федеративной Республики Конрад Аденауэр считал своим долгом установить отношения с еврейским государством. Его поддерживали все крупные западногерманские политики. Социалистическая Восточная Германия наотрез отказалась принять на себя часть моральной вины за уничтожение гитлеровским режимом шести миллионов евреев и не стала платить уцелевшим узникам гетто и концлагерей компенсацию за отобранное у них имущество. ГДР не считала себя наследницей рейха — с какой стати отмаливать чужие грехи и платить по чужим векселям? В ФРГ придерживались иной точки зрения. «Федеральное правительство, — говорил канцлер Аденауэр, — считает моральным долгом и делом чести немецкого народа сделать все возможное для того, чтобы загладить несправедливости, допущенные по отношению к еврейскому народу». Министр обороны ФРГ Франц-Йозеф Штраус — один из самых известных немецких политиков — тайно принял у себя израильских гостей. Это были генеральный секретарь министерства обороны Шимон Перес, будущий премьер-министр, и командующий бронетанковыми войсками генерал Хаим Ласков, будущий начальник генштаба. Встреча держалась в секрете. Штраус вел себя с израильтянами подчеркнуто уважительно. Израилю нужны были транспортные самолеты, вертолеты, артиллерия и противотанковые ракеты. Бундесвер еще только создавался, и его запасы были невелики, но министр Штраус считал, что ФРГ обязана помочь Израилю. Оружие взяли со складов бундесвера. На самолетах и вертолетах без опознавательных знаков его перебросили на территорию Франции, а оттуда морским путем перевезли из Марселя в Израиль. Эта операция оставалась секретом семь лет. Для отвода глаз министерство обороны ФРГ даже сообщило в полицию, что некоторое количество оружия исчезло, видимо, было украдено... В Восточной Германии всех, кроме военных преступников, быстро простили. Москва даже распорядилась создать национально-демократическую партию Германии, куда приглашались бывшие члены нацистской партии. В Западной Германии началась долгая и мучительная очистительная работа, избавление от расовых и национальных мифов. Известный западногерманский публицист Берндт Энгельман написал книгу «Германия без евреев». В названии родной страны он пропустил первую гласную, чтобы графически передать главную мысль: без евреев, которые прожили на немецкой земле столько веков и внесли весомый вклад в ее развитие, в ее культуру и литературу, понятие Германии не полно. В ГДР культ подчиненности, преданности, необыкновенно развитый нацизмом, пришелся ко двору. В Восточной Германии место коричневой рубашки заняла синяя, опять зазвучали барабаны, всех заставили маршировать. Появился новый тоталитаризм. Население Восточной Германии не превышало 17 миллионов человек. Аппарат министерства государственной безопасности составлял 100 тысяч штатных сотрудников. В нацистские времена в гестапо служило вдвое меньше, хотя население довоенной Германии было в четыре раза больше населения ГДР! А еще в ГДР имелись 150 тысяч неофициальных сотрудников госбезопасности, то есть осведомителей. Такого даже в Советском Союзе не было. Социалистический режим развратил восточных немцев, сделав из них нацию доносчиков. Приличные, казалось бы, люди за деньги, квартиры, поездки за границу, просто в надежде на благодарность начальства доносили на родных, соседей и сослуживцев. Пока что демократически мыслящие писатели и историки не позволяют Германии забыть о преступлениях, совершенных страной, они вновь и вновь возвращаются к позорным страницам отечественной истории. Они полемизируют с теми, кто предлагает забыть о неприятном прошлом или твердят, что лагеря и убийства — миф, придуманный врагами. Забыть хочется многим — и тем, кто в этом участвовал, и тем, кому хотелось бы видеть историю родной страны красивой и достойной. И эта духовная борьба никогда не прекратится. Нельзя говорить о величии немецкой культуры и не упоминать о преступлениях нацизма. Нельзя с восторгом говорить о Веймаре, где родился Гете, и забывать о расположенном по соседству Бухенвальде. Путь к дому, где жил Гете, ведет мимо лагерных бараков. Через шестьдесят лет после поражения в войне и самоубийства Адольф Гитлер, кажется, перестает быть для немцев олицетворением зла. Национально мыслящие немецкие историки и политики желают избавить новое поколение немцев от комплекса вины. Они считают национальный социализм непосредственной реакцией на опасность коммунистической большевистской революции. Немецкие историки не пытаются защищать гестапо, войска СС, айнзатцгруппы, которые уничтожали не только евреев и комиссаров, но и целые русские, сербские и чешские деревни, заподозренные в сотрудничестве с партизанами. Немецкие историки-ревизионисты призывают подумать о «солдатах вермахта на Восточном фронте, немецких моряках на Балтике, которые предпринимали отчаянные, стоившие многих жертв усилия для защиты мирного населения Германии от оргий мести Красной армии, от массовых изнасилований, произвола убийц и поголовной депортации». В сражениях с русскими на Восточном фронте немецкие историки видят «отчаянную защиту от агрессии ради сохранения самостоятельности и статуса германского рейха как великой державы. Немецкие войска на Восточном фронте защищали традиционные области поселения немцев, родину миллионов, составлявших ядро германского рейха». Пока что ни у кого нет серьезных сомнений относительно намерений и искренности нынешнего политического руководства Германии, однако не могут ли некоторые пагубные черты характера прошлого возродиться — с такими же опустошительными последствиями? Герхард Шредер сказал, что молодые немцы не должны чувствовать себя виновными в нацистском прошлом. Канцлер отрицает, что он призывает забыть прошлое, но полагает, что молодые немцы не должны считать себя виновными за то, что произошло задолго до их рождения. «Германия, — говорит Герхард Шредер, — должна считать себя великой державой, как это давно делают наши соседи, и соответственно ориентировать свою внешнюю политику». Всякий раз, когда о Германии говорят как о великой державе, становится не по себе. Это словосочетание несет в себе привкус высокомерия, надменности и кичливости. И все-таки характерно, что Шредер и другие немецкие политики считают своим долгом неустанно говорить об исторической вине Германии за преступления нацистского режима. Президенту Путину кажется странным, что руководитель государства должен вновь и вновь извиняться за то, что совершено давным-давно. Но в этом ответственность политика. Герхард Шредер, между прочим, родился в 1944 году. Он никогда не видел отца, погибшего на фронте в Румынии через несколько дней после его рождения. Ангела Меркель младше его на десять лет, она и вовсе появилась на свет после войны. Если на этом основании она или кто-то иной из новых руководителей Германии скажет, что они уже наизвинялись — хватит, это будет предвестьем новой катастрофы. Но пока еще подавляющее большинство немцев обладают иммунитетом к идеологическим соблазнам. Воспитание в духе лучших традиций Западной Германии продолжает действовать.