В ХАРБИНЕ ОСТАЛСЯ ОДИН ЕВРЕЙ

И прекрасная синагога Многое в жизни непредсказуемо. Такой оказалась и поездка в феврале в Китай по приглашению Союза литературно-художественных организаций Харбина, журнала «Народная литература» (Пекин) и Дирекции Харбинского международного фестиваля снежных и ледяных скульптур. Этот фестиваль(его участники — скульпторы из десяти стран, включая Россию) проводится в 22-й раз, сияя снежными композициями — подсвеченными изнутри и снаружи многоцветными ледяными пагодами, корабликами, воротцами, ослепляя великолепием почти в натуральную величину вознесенных Зимнего и Петергофского дворцов, Московского Кремля… А мне хотелось бы рассказать о приглашении наших хозяев заглянуть в отреставрированный харбинский музей-синагогу. Белоснежная, добротно смотрящаяся, с трехарочным фасадом, она встретила нас, вошедших с двадцатиградусного мороза, почти домашним теплом и ухоженностью.. Огромный семисвечник при входе, слева — бронзовый бюст в окружении нескольких венков из роз, перевитых алыми лентами, на постаменте надпись на китайском и английском: «Яков Розенфельд. Верный друг китайского народа». На стене — список, по-видимому, наиболее известных евреев харбинской общины. Чуть дальше — два вдохновенных музыканта… Лестница на второй этаж — ее ограждения, как и ограждения части второго этажа, представляют собой череду кованых магендовидов. Более всего меня заинтересовала анфилада комнат, представляющих повседневную жизнь семьи. Гипсовые фигуры в натуральную величину естественно вписаны в интерьеры: вот кабинет деда, худощавого, с бородкой, склонившегося над старинной пишущей машинкой и окруженного книжными стеллажами. Вот — уютная комната бабушки, что-то вяжущей в кресле, вполоборота к окну, а рядом ее внуки строят башню из кубиков. Далее — небольшой зал, молодая женщина переворачивает ноты мальчику, играющему на рояле. Все дышит покоем, обычным человеческим счастьем. Выходя из синагоги, я обратилась к переводчице со словами похвалы и благодарности городским властям и с вполне логичным вопросом: «Много ли евреев сейчас в Харбине?» Она поначалу замялась: «Нет… Совсем немного, — потом поправилась, — есть! Один. В университете. Профессор…» По возвращении в Москву я начала искать сведения о еврейской диаспоре в Харбине. Поплутав по Интернету (http://www.e-slovo.ru), я составила довольно полную картину харбинской жизни российских евреев по статье Виктории Романовой «Евреи в Харбине». Появлению евреев по китайскую сторону Амура способствовало строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), ради чего правительство смотрело сквозь пальцы на нарушение черты оседлости, проходившей на Дальнем Востоке по Амуру. Благодаря либеральной национальной политике администрации КВЖД, дальневосточные евреи получили возможность заниматься в Харбине инженерной, торговой, культурной и другой деятельностью, которая не прекращалась и во время русско-японской войны (в рядах русской армии сражались тогда 25 тысяч евреев, некоторые были награждены Георгиевскими крестами). Численность еврейского населения неуклонно росла — с 300 человек в 1903 году до 7554 человек — по переписи 1919 года, что составило 16% всего еврейского населения России. Со временем была создана и зарегистрирована мощная община ХЕДО, которая вела огромную благотворительную деятельность: строила школы, гимназии, училища, библиотеки, синагоги, больницы, аптеки и амбулатории в Харбине, занималась усыновлением сирот, оставшихся по сле погромов в канун Первой мировой войны на юге России. К тому же Харбин постепенно, с некоторым смягчением черты оседлости на Дальнем Востоке, стал ключевым пунктом для переселения русских евреев в США, и еврейская община города оказывала им посильную помощь, объем которой существенно увеличился после октябрьского переворота 1917 года. Именно в это время харбинские евреи в большинстве своем оказались эмигрантами, а Харбин «в 20-е годы … превратился в самый крупный центр российского еврейства на Дальнем Востоке. Это, пожалуй, одно из наиболее плодотворных десятилетий в истории харбинской общины». Высокий уровень культуры, образования, да и жизни вообще сформировал в Харбине особый тип еврея — обладающего чувством собственного достоинства и решимостью его отстаивать. «В целом, — пишет Виктория Романова, — местные евреи по своей ментальности очень отличались от тех местечковых евреев царской России, которые являлись жертвами погромов». По-разному складывались судьбы членов общины в разные периоды. Однако после продажи КВЖД Китаю численность общины по разным причинам начала уменьшаться. Тут вмешались и Вторая мировая война, и захват Китая Японией. Хотя Япония и проявляла определенную терпимость к евреям… Значительные беды начались для ХЕДО после оккупации Красной армией Маньчжурии (1945–1946 гг.) и ареста наиболее видных руководителей общины (ее глава А. Кауфман вернулся к семье в Харбин только через 16 лет). Именно тогда часть харбинских евреев перебрались в Шанхай. Начиная с 1948 года, большинство евреев уехали в Израиль. К началу 60-х годов в Харбине насчитывались 48 евреев. Последовавшая «культурная революция» вымела остальных. К февралю 2006-го, если переводчица не ошиблась, в Харбине остался один-единственный еврей. Профессор. В университете. И, тем не менее, прекрасно отреставрированная синагога белеет в центре Харбина. По ее залам ходят посетители. Два китайских строителя подошли к нам возле одного из стендов. Узнав, что мы из России, заулыбались, попросили оставить автографы. Вот так: на китайской земле двое китайцев берут автографы у заезжих русских писателей в еврейской синагоге. Что движет этим народом? Интерес к иной культуре. Живая память. И значит, уважение. Не только к тем, кто жил некогда здесь, но и к самим себе. Это был хороший повод задуматься о толерантности китайцев, об их уважении к людям иных национальностей, так или иначе связанных когда-то с китайской землей. С горечью вспомнились недавние нападения на синагоги в России. Подумалось: может быть, одна из причин небывалого развития Китая за последние двадцать лет — в том числе и в терпимости его трудолюбивого и аккуратного народа, в добром отношении к пришельцам и в отсутствии комплекса неполноценности перед их умениями, способностями и талантами. Можно ли сказать, что терпимость — одна из основ нравственности и культуры? И, стало быть, одна из причин успешного развития этой страны? Я бы сказала — да.