ЦИТАТЫ ВРЕМЕНИ

Евгений и Ольга — москвичи. Женя окончил ВГИК, Оля — Текстильный институт. С 1990 года они — члены Международной федерации художников (ЮНЕСКО). Евгений — с 2003-го член Союза кинематографистов Канады. Габриелевы вместе с двумя детьми уехали в Канаду в марте 1996-го… Над Канадой небо синее, Меж берез дожди косые. Хоть похоже на Россию, Только все же не Россия. «В Монреале был свежий упоительный воздух, — писал Женя, — повсюду пахло резиновыми галошами из обувных магазинов. Запах сводил с ума — абсолютно так же пахло в Детском мире на площади Дзержинского в 60-х годах. Весна невероятно быстрая в этих местах: дожди смывали снег, веяло сыростью с реки Святого Лаврентия. Запахи живут долго. А я жил этими запахами и наслаждался весной. Потом меня не записали в библиотеку, потому что я не смог объясниться по-французски. Это была первая незадача, случившаяся со мной, запахи стали уходить, я больше не чувствовал себя дегустатором весны и догадался, что попал сюда за чем-то другим, очень простым и будничным». В начале 1996 года у Габриелевых произошло еще одно очень важное событие: в московском Музее им. Тропинина открылась выставка «В поисках русской харизмы», где прошедшая и нынешняя эпохи были представлены в живописных портретах XVIII – XIX веков и четырнадцати черно-белых фотографиях современных политических и общественных лидеров. Живописные портреты и фото сопровождались биографическими справками изображенных на них деятелей. — Интрига такова, — рассказывает Евгений Габриелев. — С одной стороны, «герои прошлого», проверенные временем, с явленными на портретах атрибутами власти — орденами, пуговицами с гербами и прочими знаками отличия, с другой — наши современники, чей «академизм» поддержан лишь черным фоном и одинаковым для всех венским стулом, с которым стоя рядом или сидя они позировали. Стул здесь имеет множество метафор. Для меня же это точка отсчета, символ начала XX века — стиль арт нуово, изменивший отношение людей к пространству во всех сферах жизни. Политики, казалось бы, могли о себе позаботиться, но это только подчеркивало их абсолютное одиночество. Такая незащищенность бывает разве что при смене эпох. Я видел эти работы Жени. На меня они произвели впечатление полной обреченности и самих политиков, и дел, которые они вершили, а главное, нас, — не народа даже, а народонаселения, электората, — в полном ослеплении доверившего им свое будущее. Евгений увидел и показал то, что тогда видели и знали не многие. Габриелевы уехали, а выставка тем временем продолжала работу, в течение пяти месяцев собирая полные залы московского музея. Служители жаловались, что «хронически не хватало» непременных тапочек, без которых посещение было запрещено; это вызывало постоянные очереди. Тогда еще был жив интерес к искусству, оставшийся со времен «перестройки». В Монреале они прожили два года. Ольга окончила частный институт «ICARI» по специальности «компьютерная графика и веб-дизайн». Потом переехали в Торонто. Потихоньку начали продавать работы. Их первая выставка на американском континенте прошла в Нью-Йорке, еще до отъезда из Москвы. В Канаде у них было три персональных выставки. Одна из крупнейших североамериканских организаций, Holy Blossom Temple, которая устраивала выставку, даже купила одну работу. Как потом сказали знающие люди, «такие покупки бывают крайне редко, и этим можно гордиться». Кое-какие работы «на еврейскую тему» были проданы в США и Израиле и стали частью корпоративных коллекций. С 2003-го Евгений Габриелев работает в издательстве НЛО над серией книг о современном искусстве. — Мне повезло работать с текстами превосходных авторов, — рассказывает Женя. — У меня замечательный редактор Галина Ельшевская и удивительно тонкий и понимающий издатель Ирина Прохорова. Мы представляем работы Евгения Габриелева из проекта «Очерки визуальности». Это лишь небольшая цитата из всего массива его продукции последнего времени, переполненной избыточным визуальным напряжением, — картины неправдоподобные, но почему-то узнаваемые в своей завораживающей отрешенности. Из рисунков Ольги Габриелевой — пейзаж из серии 1999‑2006 годов на тему «идеального мира», а также сюжеты на тему еврейского фольклора «Праздники». Рисунки Ольги, несмотря на бросающуюся в глаза скупость изобразительных средств, весьма экспрессивны. Не фабула, не цвет, не лица, а именно поза, иными словами, место, которое человек занимает в пространстве, создает это еврейское ощущение смеха сквозь слезы, печальное настроение недосказанности, затухания и упрямого возрождения.