«ДЕТИ - SOS!»

Мы сидим, смотрим фильм шведского режиссера Лукаса Мудиссона «Лиля навсегда». Я и мой приятель Иван с четвертого этажа смотрим на экран, где разворачиваются жесткие и жестокие события, бьющие в сердце своей правдивостью. В конце фильма, чтобы не заплакать, сжимаем кулаки. А потом долго молчим, размышляя каждый о своем, и чувствуем острую незащищенность. Вдруг Иван резко поворачивается ко мне и с внутренним надрывом, будто кровоточит душа, начинает свой рассказ, тихо и четко проговаривая слова, словно цепляясь за каждую букву, как за спасительный пояс. Иван живет с дедушкой и его женой, мама тихо погибает от водки в деревне недалеко от Клина, отец уже закончил свою земную жизнь, отравив ее алкоголем. В деревне работы нет. Местные жители живут плохо, бедно. Денег нет на корм для скота, на семена, иногда даже на хлеб. Многие пьют. Мужчины, у которых есть машины, занимаются перевозом немногочисленных пассажиров от станции в соседние деревни и поселки, совсем недорого, за 30‑50 рублей. А женщины, в том числе совсем девчонки, выходят на рижскую трассу. Иван резко и горько спросил меня: «Ты понял, зачем выходят?» Я молча кивнул. Я давно уже все понимаю. Иван вздыхает, передергивая худенькими плечами. «Если бы не тетя Таня, дедушкина жена, пропал бы я, либо спился, либо «папикам» пришлось сдаться, чтобы с голодухи не сдохнуть, а может — уйти в стаю беспризорников. А может быть… (он задерживает дыхание, в ярко-голубых глазах появляется холод, будто покрываются они коркой льда). А может быть, покончил бы с собой, как эти ребята из фильма. Лучше страшный конец, чем такая страшная жизнь. Спасибо тете Тане, приютила, надежду дала. Мы прощаемся без слов, сдержанно, но по-мужски пожимая друг другу руки. Я подумал, еще одно заказанное детство. Придя домой, долго размышлял, почему эти горести происходят с нами, детьми? Я понял. Насколько мы беззащитны, и слишком много «заказчиков» и обвиняемых вокруг нас. Конечно же, можно позволить себе обвинить тех, кому наша детская незащищенность выгодна в прямом смысле. Кто делает на детях и детстве огромные деньги, совсем не пугаясь того, что замес их финансовых средств происходит на глазах и кровушке детской. Дети, доверчивы бывают до глупости, идут, как под волшебную дудочку Мартина, на посулы и обещания «добреньких дяденек и тетенек», у которых один интерес — корыстный. И вот они уже делают что хотят: продавать в рабство, на потребу педофилам, «сажать на иглу», выбор большой, и стричь купоны почти безнаказанно. Бесполезно обвинять и многих родителей, являющихся родителями только на бумаге (я знаю таких), им все равно. Как питаются их дети, что читают, какие фильмы смотрят, какой жизнью живут. И таких ненужных, нелюбимых, растерянных детей становится все больше и больше. Имеется вина и у государства нашего. И здесь у меня очень много вопросов. Один из них: «Почему детское пособие с нового года всего 150 рублей? Я провел чистый эксперимент со своей черепахой. Не хватает этой суммы в месяц даже на ее кормление. А черепаха всего лишь пресмыкающееся. А не растущий детский организм». Со своими умозаключениями пришел я к совсем невеселому и даже трагическому выводу. Смута и Большая Беда в государстве Российском, и оттого Большая, что Беда Детская. Давно, очень давно пора кричать на Лобном месте — Дети-SOS! Если всех детей, обездоленных и проданных, изнасилованных и брошенных, собрать на Красной площади, превратится она в площадь Черную от почерневших детских судеб. Будь моя воля, я громко бы заявил нашему президенту и Думе: «Нужно немедленно создавать Государственную национальную программу спасения Детей! И не надо умалчивать. Все гораздо серьезнее, чем кажется. Нам, детям, виднее! Спасите наши души!»