Юрий Домбровский

«Меня убить хотели эти суки...» — так начинается одно из стихотворений Домбровского. На его долю пришлось четыре ареста, ссылки в Алма-Ату, колымские лагеря, тайшетский Озерлаг. В 1956 году Домбровский был реабилитирован за отсутствием состава преступления.
За что брали? В 1932-м — из-за студенческого «выкидона». Домбровский с приятелями сорвал красный флаг. Не по политическим соображениям, а просто так, из фрондерства. В 1937-м, когда брали через одного, загребли и Домбровского, но дело на него так и не сшили. Историю этого ареста писатель положил в основу сюжета романа «Хранитель древностей». 26 августа 1939 года он был снова арестован, видно, как подозрительный элемент. Отбывал срок на Колыме, откуда вернулся истощенным и еле живым, по существу, инвалидом. Зимой 1943-го в больнице начал писать роман «Обезьяна приходит за своим черепом» (опубликован в 1959-м).
Жил в Алма-Ате. Продолжал писать статьи и книги, занимался переводами. В 1946–1947 годах преподавал в студии при Русском театре им. Лермонтова. Подобралась вполне интеллигентная компания. И тут грянула совсем другая кампания: борьба против космополитов. Домбровский оказался среди первых жертв. 16 марта 1949 года в «Казахстанской правде» появилась публикация «Буржуазный космополит на университетской кафедре». И — ату его! В ночь на 30 марта за Домбровским пришли. Он сидел за письменным столом. Дверь была, как обычно, открыта. Увидев незваных гостей, писатель закричал: «Не мешайте работать!» И запустил в них чернильницей. Его молча скрутили.
На Домбровского «навесили» много обвинений, но главный пункт — рукопись «Обезьяны», она была признана «фашистским романом». В нем говорилось о фашизме в Европе, но легко угадывался сталинизм в СССР.
Автор «Обезьяны» был отправлен на очередной «сталинский курорт» — в Озерлаг. На долгих 7 лет, по существу за то, что «восхвалял певца американского империализма Хемингуэя» и «говорил, что все советские писатели ему в подметки не годятся». Такое не прощается!..
Ну а дальше — лагерь. Зона. «Не забыть мне проклятую зону/ Эту мертвую память твою;/ Эти смертью пропахшие годы,/ Эту баню у белых ворот, / Где с улыбкой глядит на разводы/ Поджидающий вас пулемет...»
Домбровский совершил в своей жизни два подвига. Физический — сумел выжить в неимоверных условиях лагеря, и нравственный — рассказал в своей книге-завещании «Факультет ненужных вещей» о репрессиях и сталинском произволе.
Литература, писательство для Домбровского были не случайным занятием, а призванием, главным смыслом его жизни. Он писал о Державине и Байроне, Грибоедове и Кюхельбекере, создал цикл очерков о художниках Казахстана, размышлял над романами о Веневитинове и Катулле. В Алма-Ате читал курс по Шекспиру для студентов театрального института.
Домбровский был не только писателем, но и философом, историком, искусствоведом, правоведом. Был энциклопедически образованным человеком. Много знаний приобрел в лагерях. Рядом сидели профессора-латинисты, и он освоил латынь. Читал в подлиннике Тацита. У профессиональных историков научился анализировать и понимать исторические процессы. Сидел с китайцем и перенял от него восточное целительство. Домбровский пополнял интеллектуальный багаж при любой возможности.
В 1955 году Домбровского освободили из лагеря, но еще несколько месяцев он оставался на поселении в поселке при станции Чуна на севере Иркутской области. В одном из писем своему солагернику Александру Жовтису он писал: «За последние годы много работал, здорово подогнал Шекспира... познакомился с Донном... занимался Римом... мечтаю о романе про Спартака!.. От пережитого стал страшно худ и похож не то на химеру, не то на грифона со стильной мебели, но к жизни, кажется, возвращусь со щитом... А в общем, у меня чувство (выражаясь словами Ульриха фон Гуттена), что «расцветают науки, поют искусства», и, кажется, на этот раз я не ошибаюсь…»
Ошибся, ошибся Домбровский в своих ожиданиях — не он первый, не он последний. Советский Союз был страной непрогнозируемой: от жестоких морозов — к оттепели и снова к заморозкам. Но открутим время назад. Вернемся к истокам.
Юрий Иосифович Домбровский (затем отчество было переделано в более русское: Осипович) родился 24 апреля (12 мая) 1909 года в Москве. Отец — Иосиф Домбровский, адвокат с именем; мать — биолог. После окончания бывшей Медведниковской гимназии в Староконюшенном переулке Юрий поступил на Высшие государственные литературные курсы. В 23 года «загремел» на свой первый «сталинский курорт» в Алма-Ату, и лишь в 46 лет обрел долгожданную свободу, предполагая, что возвращение в жизнь будет «со щитом».
Но получилось иначе: как говорили древние, под щитом. Домбровскому пришлось существовать по шутливой формуле Бориса Слуцкого: широко известный в узких кругах. В узких кругах был любим и почитаем, в широких — не признан и замолчан. Однако Домбровский не унывал по этому поводу, ибо следовал завету древнего греческого мыслителя, ученика Сократа, Антисфена: лучше быть с горсткой честных против всех дурных, чем со всеми дурными против горстки честных.
В одном из писем Домбровский советовал другу не обращать внимания на железную поступь пошлости: «Ну, есть тут отчего задуматься, терять голову, задавать вопросы? Поступай по Данте: “Взгляни — и мимо!”»
Он сам так и поступал. Всегда плохо одетый, вечно нуждающийся, он держался гордо и независимо. Говорил быстро, немного картавя. Любил заходить в ресторан ЦДЛ, где смотрелся диковинно: голь-переголь, нищета. Его часто выручала Муся-буфетчица, ангел-спаситель, жалуя бесплатными бутербродами и стопочкой водки. А бедствующий писатель был уже знаменит в узких кругах Советского Союза и широко — на Западе. Отечественная же пресса не замечала Домбровского. Как писал польский переводчик И. Шенфельд, «Запад его уже знал, посылались приглашения приехать, выступить, дать интервью, получить накопившиеся гонорары, но его упорно не пускали. Трижды посылал я ему приглашение из социалистической Варшавы — не пускали. Советский Союз не подписал еще конвенции об авторских правах, заграничные гонорары можно было получить только лично на месте, он жил в нищете, но его не пускали. Бездарные, никому не известные, но приспособившиеся борзописцы по несколько раз год мотались по Европе, а Юрия Домбровского, писателя с мировым именем, не пускали, мстя ему за то, что предпочитал жить в скудости, чем продавать свое перо...»
В 1959 году вышел роман Домбровского «Обезьяна приходит за своим черепом». В 1964-м — роман «Хранитель древностей». В 1969-м — «Смуглая леди». Спустя 5 лет — книга «Факел». В 1978 году в Париже издан «Факультет ненужных вещей». После смерти, в 1990 году, вышли «Записки мелкого хулигана» и собрание сочинений в 6 томах.
«Смуглая леди» — это три новеллы о Шекспире. В них писатель хотел понять, «как с годами менялся автор, как пылкий и быстрый в юности, он взрослел, мужал, мудрел, как восторженность сменялась степенностью, разочарованием, осторожностью и как под конец сменилась страшной усталостью».
Еще маленьким мальчиком Домбровский увидел в подмосковном дачном местечке спектакль «Венецианский купец», который давала какая-то бродячая труппа, и влюбился в Шекспира. «Сейчас я-то, конечно, хорошо понимаю, что актеры были плохие, да и спектакль много не стоил — но вот это ощущение свободы и красоты я унес тогда с собой и сохранил его на всю жизнь...»
«Хранитель древностей» и «Факультет ненужных вещей», по существу, дилогия. «Герой мой — человек моего круга, моих наблюдений, информации и восприятия», — писал Домбровский в одном из писем. И главный вопрос: как жить и во что верить в тоталитарную эпоху? «Факультет» — это роман о смысле и цене веры, о цене жизни и предательства. Это роман о страхе и мужестве, слабости и силе...
Домбровский в своем «Факультете» описывает мир без нужных вещей — мир без права, морали, истины, красоты, чести, совести, правды, стыда и прочих абсолютных ненужностей, объявленных химерами. Это мир вне и без культуры. Герой «Факультета» Зыбин в ужасе оттого, что большинству людей стали не нужны «разум, совесть, добро, гуманность — все, что выковывалось тысячелетиями и считалось целью существования человечества», — и он, Зыбин, вопреки всему этому решает остаться самим собою, «вечным студентом и вольным слушателем факультета ненужных вещей».
Под «Факультетом» стоит дата написания романа: «10 декабря 1964 г. — 5 марта 1975 г.». К окончанию романа оттепель в стране кончилась, и не было никакой надежды опубликовать его в «Новом мире». Домбровский долго колебался (имея в виду печальную историю с публикацией «Доктора Живаго» Пастернака), публиковать роман на Западе или нет. Наконец в 1977 году решился (очевидно, чуя уже свой близкий конец) и передал 800 машинописных страниц во Францию. И успел еще подержать в руках парижское издание на русском языке. К советским читателям «Факультет» пришел лишь спустя десятилетие.
Юрий Домбровский одним из первых понял, что зло, творимое в стране, шло не только от Сталина. Сталин опирался на аппарат насилия и на энтузиазм масс. Не все были патологические изуверы, но все принимали участие в чудовищных «очистительных акциях». В своем обращении «К историку» (1965) Домбровский объяснял: «Теперь последнее — почему я 11 лет сидел за этой толстой рукописью. Тут все очень просто — не написать ее я никак не мог. Мне была дана жизнью неповторимая возможность — я стал одним из сейчас уже не больно частых свидетелей величайшей трагедии нашей эры. Как же я могу отойти в сторону и скрыть то, что видел, что передумал? Идет суд. Я обязан выступить на нем. А об ответственности, будьте уверены, я давно предупрежден...»
Домбровский многое что поведал о чекистах. Если говорить о стихах, то при жизни Юрия Осиповича была лишь одна публикация: стихотворение «Каменный топор» в 1939 году. Лагерные его стихи были опубликованы посмертно. После выхода на свободу Домбровскому тоже приходилось несладко. «Увы, весь этот мир не для меня!/ Неискренний, двуличный и пытливый» — писал он в цикле стихотворений «Анри Руссо». Приходилось сражаться с редакторами. «Эти бездарные шмакодявки опять мнут душу. Надоело!» — не выдерживал Домбровский. А еще досаждали литературные обмылки-критики, как он выражался. Бедствовал. Жил затворником. И лишь когда стал получать пенсию — 120 рублей, — почувствовал себя материально независимым. Гарантированное «благополучие».
Но лагерные годы давали о себе знать. Здоровье его все более расшатывалось...
Но старясь и телом и чувством
И весь разлетаясь, как пыль,
Я жду, что зажжется искусством
Моя нестерпимая быль...
Вот эта надежда и поддерживала Юрия Осиповича, но и она угасала. По одной из версий, Домбровского сильно избили (хулиганы? чекисты?), и это ускорило его кончину. Он умер 22 мая 1978 года в возрасте 69 лет. Похоронен на Кузьминском кладбище.
 

Рубрику ведет Юрий БЕЗЕЛЯНСКИЙ, Россия