Кампания против «дегенеративного искусства», стартовавшая 85 лет назад в нацистской Германии, коснулась не только художников-евреев. Более того, жертвами ее оказались как раз в основном не евреи. Но обвинения даже в их адрес часто имели еврейский акцент. И вся эта история представляется сегодня, увы, актуальной.
В дождливой, продуваемой всеми ветрами стране суровых викингов и их гуманных потомков нашли своё пристанище гонимые дети Авраама. Дания стала первой из скандинавских стран, на территории которой поселились евреи.
«Дорогие мамочка и папа! Вы, правда, смотрите на меня оттуда, с небес? Вы наблюдаете за мной? Помните тот день, когда я проснулась в своей кроватке, а вас нет дома? Потом я пришла из школы, а вас не было все равно.
Няня Нюра заплакала и сказала, что вы теперь далеко-далеко, там, на небесах, и уже не вернетесь никогда. Еще она сказала, что вы будете охранять меня всю жизнь. Есл...
Последнее время тучи надо мной сгущались. Наступала темная полоса жизни.
Плохо было все: и в личной жизни, и на работе, и вообще. Как раз в это время мне и посчастливилось познакомиться с необыкновенным человеком – Михаилом Григорьевичем Савицким. Конечно, до меня, как медика, прошедшего войну, доходили слухи о выдающемся хирурге, но лично встречаться с ним не довелось.
Где Иерусалим — и где Рязань? Звучит, как анекдот с одесского «Привоза»: где евреи — и где сало? Тем не менее, древнюю столицу Израиля и старый русский город объединил журнал «Меценат и Мир». Этот литературно-художественный, культурологический, международный и независимый альманах, судя по всему, стал библиографической редко...
(Окончание. Начало в предыдущем номере)
В гостях у Самойлова
6 февраля 1987?го года мы с Сашей приехали к Давиду Самойлову с разговорами о «Вести». В своих «Поденных записях» он отметит:
6.02. Гена. Гердт. Кохановский завез книгу (Игорь Кохановский — поэт, друг Владим...
Когда ребе после ужина ушел в свою комнату, Дина не смогла сдержать слезы.
— Что с ним стало, дядя, — причитала она шепотом, — Боже мой, что с ним стало!
Шойхет реб Шлойме Вижницер, глава еврейской общины румынского городка Шас, лишь сокрушено вздыхал. Последний раз он видел ребе Хаима-Меира Хагера пять лет назад, перед началом войны. ...
Наш эмигрантский лойер мне говорит:
— Ты не можешь выйти снова замуж!
— Это почему же?
— Я только что просмотрел твои бумаги, ты до сих пор в браке с предыдущим мужем.
— Я развелась с ним!
— Ничего подобного!
— Клянусь!
Продолжаю сериал, начатый в прошлом году и посвящённый пятидесятилетию со дня смерти Шмуэля Йосефа Агнона (1888–1970). На сей раз «Госпожа и коробейник» — одна из самых популярных его новелл. Даже опера есть. Тем не менее, вовсе не уверен, что многие читали: нельзя сказать, что в России Агнон — автор из повсеместно читаемых, поэтому сейчас по ме...
Юрий Левитанский: штрихи к портрету
Поэт Юрий Левитанский родился в городе Козельце на Черниговщине. Там жили и его предки. Дедушка Исай Левитанский был зажиточным купцом. В большой еврейской семье росли десять детей, в том числе и отец поэта — Давид.
В этом году исполнилось 50 лет со дня смерти Шмуэля Йосефа Агнона (1888-1970). Впрочем, разговор об Агноне не требует «датских» предлогов: Агнон – великий писатель, правда, великий, своего рода визитная карточка израильской литературы, единственный писавший на иврите лауреат Нобелевской премии, все последующие поколения израильских ивритоязычных авторов возрастали в его тени.
Имя писательницы Марии Шенбрунн-Амор становится все более известным среди читателей, не удовлетворяющихся любовными приключениями крутых парней и гламурных девиц, коими заполнены прилавки книжных магазинов, уличных развалов, киосков прессы. Вот и новая ее книга — «Роза Галилеи» (М.: «Текст», 2019) — встала в ряд серьезных сочинений писателей «русского з...
В Москве 1950–1960 годов хватало людей с чувством юмора, не просто острых на язык, но и понимающих его природу. Если говорить о литературной среде, то пальму первенства собратья по перу безоговорочно отдавали Михаилу Светлову. Его шутки были достоянием не только коллег — они сразу же уходили в народ.
Новая книга поэта Владимира Вишневского «Все больше людей нашу тайну хранит. Ещё больше» (М.: АСТ, 2019) — расширенное и дополненное переиздание его недавнего «цитатника» с похожим названием. Причем два последних слова сам Вишневский очень выразительно провозглашает прямо с обложки. По форме и содержанию книга, и правда, сродни цитатнику.
Местечко, где ты прячешься? В нашей памяти, в наших генах? Вообще, что такое местечко? Это не грязные улицы с кривыми бедными домами. Это неистребимый дух, давший силу знаменитым врачам, политикам, махинаторам, лётчикам, поэтам, конструкторам, учёным, банкирам, художникам.
В любой области человеческой жизни и в любом краю есть отпрыски нашего местечка. Его им...
