Шанс на вторую попытку

…А в 1990 году семья отправляется в Израиль. Рубина с мужем и детьми покидали разваливающуюся державу «обобранные до исподнего советским государством, нищие буквально». В Израиль они прилетели в ноябре, лил страшный ливень, вселенский, из тех, что невозможно увидеть в средней полосе. Говорят – это к счастью. 
Так началась эмиграция…

В преддверии своего юбилея, вспоминая первые годы жизни в Израиле, Дина Рубина собрала и подготовила к изданию книгу «Эмиграция, тень у огня» (М.:ЭКСМО, 2023).  Первый по времени написания рассказ этой книги был создан еще в 1984 году, когда Рубина даже не думала «покидать родину».
70-е — 80-е годы в России — время расцвета деятельности печально известного Антисионистского комитета советской общественности. Литературный контекст «эмиграции» в тот период выглядел так: «…Изображать евреев в текущей литературе считалось не то чтобы запретным, но нежелательным, а лучше сказать, не совсем приличным. …И только в одной ситуации герою позволялось быть евреем: когда он клеймил тех предателей и подлецов, которые, бросив Родину, уезжают в Израиль».
Рассказ «Яблоки из сада Шлицбутера» повествует о «подлинном случае» из жизни автора, происшедшем в непроходимых дебрях «эпохи застоя», в Москве, в редакции еврейского журнала на идиш. Был ли герой повествования, редактор Гриша, членом того самого антисионистского монстра или лишь по долгу службы воспроизводил «идеи» его влиятельных учредителей? Да, это и неважно. Его кредо понятно: «Когда вы закопаете меня на Востряковском — езжайте возрождать нацию и будьте здоровы, а я все уже возродил в этой жизни…» 
В вязкой московской жаре последних весенних дней эта случайная встреча возвращает героиню в детство и даже раньше — в военное лихолетье, к дням молодости родителей, к трагической судьбе ее тети Фриды, в которую «влюбился какой-то немецкий майор… Короче, перед тем, как повесить, ее гнали, обнаженную, десять километров по шоссе — прикладами в спину».
Кто знает, — может быть, этот эпизод в редакции, связавший Рубину с прошлым семьи и своего народа, долгое время покоился в недрах памяти, но вдруг, спустя годы, под воздействием новой реальности круто переменил налаженную жизнь «стабильного писателя», вытряхнул из наезженной колеи, вынес на тернистую дорогу «эмиграции».

Центральная повесть книги «Во вратах Твоих» (1993) — печальная, однако же обнадеживающая история о самых первых шагах «эмигранта» сразу после переезда на «историческую родину». В Израиле это событие обычно называют репатриацией — «возращением» в страну, где жили ваши предки, может быть, и весьма дальние.
Сюжет повести не затейлив. Героиня по рекомендации старого товарища устраивается на работу в издательскую фирму «Тим’ак» на должность редактора. Рубина поясняет: название фирмы — аббревиатура слов, означающих нечто вроде «спасения заблудших». Однако вскоре выясняется, что компания создана ловкими дельцами «от сионизма» для отмывания денег. Когда надобность в «фирме» отпадает, она «самоликвидируется».
Понятно, что Рубина вряд ли принялась бы за серьезную литературную работу с целью разоблачить запутанные производственные отношения на незнакомой территории. Главное, конечно, люди: и ушлые старожилы, и совершенно беспомощные новые репатрианты в равной мере рассчитывали на осуществление своих рухнувших в одночасье планов.
Важнейшим фактором их существования, кроме «спасительной работы», стал начавшийся в эти дни очередной ближневосточный конфликт — «Война в Заливе» — по свержению силами Запада режима иракского диктатора Саддама Хусейна. Израильтяне знают: кто бы с кем в регионе не воевал, бомбы все равно будут падать на их головы. При этом не важно, что Израиль не только сам ни на кого не нападал, но даже официально не входил в антииракскую коалицию. Боевая фаза операции была недолгой; однако, Израиль бомбили в течение нескольких месяцев вплоть до праздника Пурим, который в тот год пришелся на конец февраля. Как и предсказывал Любавичский Ребе, к празднику врага евреев ждало полное и окончательное поражение.
На фоне этих мировых проблем частная жизнь простых людей, нередко прерываемая сумятицей военных будней, шла своим чередом. Рубина пишет: «Первые недели эмиграции казались тяжелой болезнью — брюшным тифом, холерой — с жаром, бредом, да не дома в своей постели, а в теплушке бешеного поезда, мчавшегося черт знает куда».
В такой ситуации провал фирмы становится настоящей трагедией для героини: она лишилась работы, а значит, и всякой возможности дальнейшего материального существования ее семьи.
Трагедия предстает перед ней в самых мрачных красках: «Впервые за все эти месяцы эмиграции, войны, тягучих ночных сирен, безденежья и крушения идиотских надежд  — меня потряс ужас такой разрывающей силы, что на секунду я физически ощутила, как рука некоего вселенского хирурга вынимает, вытаскивает,  высвобождает мою парализованную бездонным ужасом душу из никчемного обмякшего тела…».

Повесть «Камера наезжает!», также включенная в книгу Дины Рубиной, написана в 1995 году, когда «бешеный поезд» прервал свой безудержный бег и худо-бедно трясся по шатким рельсам эмигрантского бытия. Автор вспоминает, как в качестве сценариста она участвовала в съемках картины режиссера К. Камаловой (в книге — Анжела Фаттахова) «Наш внук работает в милиции» по повести «Завтра, как обычно», снятой на «Узбекфильме» в 1984 году. Но теперь вокруг — совсем иная реальность, требующая надежной основы.  
Однако, невзирая на бурю новых впечатлений, прошлая российская жизнь все еще держит писательницу в своих оковах, ей снятся прежние сны. И в то же время невооруженным глазом видно, как истончаются, а потом и вовсе истаивают давние путы. Рассказы девяностых годов свидетельствуют, что связи Рубиной с окружающей природой, людьми, обществом формируются все более активно. Она больше не размышляет «день и ночь» о потере себя, а с последовательной решимостью творческого темперамента пытается встроиться в окружающую действительность. 
И что же теперь? Что сегодня говорит Рубина об «эмиграции» с высоты своего многолетнего опыта? 
В предваряющем книгу эссе «Как это здесь называется?» писательница рассказывает историю из времен «на исходе 1989 года», когда перед семьей «отъезжантов», сидящих на чемоданах в Москве, вдруг появилась «залетная персона из Зазеркалья» с рассказами об их будущей жизни в Израиле. Эти истории никак не вяжутся с обычными эмигрантскими грезами про «новую захватывающую жизнь под пальмами и пиниями», уже не раз слышаную от недавних визитеров — «новых израильтян».  «Вся ваша жизнь в первые, длинные годы эмиграции превратиться в одно нескончаемое ощущение потерянных ориентиров и привычных, налаженных всей жизнью жестов и движений…», — говорил «приезжий зануда». Разумеется, слова эти вызывали раздражение и неприязнь. «Будете выть волчьим воем, подспудно обещалось в его словах, будете биться головой о стены, будете немыми, глухими, бесхозными…» И все это оказалось сущей правдой. Прелесть иерусалимских роз, лежащих зимой под снегом, станет заметной гораздо позже, говорит Рубина, даже дом с камином, может, и будет у кого-то из ваших знакомых… лет через двадцать пять.
Пройдет время, утихнет стресс минувшей катастрофы… «Когда срастутся ребра, переломанные кораблекрушением под названием “эмиграция”, когда прояснится и обострится зрение… ты поймешь что судьба, лишив отечества, подарила тебе некий шанс на вторую попытку». Такова правда - как ее видит и понимает писательница сейчас! 
Что тут скажешь?  «Очень своевременная книга», написал по другому поводу известный классик марксизма. Сегодня, когда в некоторых странах «русскоязычного мира» во всю мощь поднимается новая волна эмиграции/репатриации, мнение эксперта такого уровня звучит весьма кстати… Редкая удача: перед нами книга «о поломанной надвое, но и умноженной надвое жизни».
Леонид ГОМБЕРГ