«Министров у нас много, а Райкин один…»

 Наталья Четверикова
 8 декабря 2011
 3984

Его называли королем смеха, 24 октября 2011 года ему исполнилось бы 100 лет. Имя этого «человека с тысячью лиц» обросло множеством эпитетов. И, вероятно, у каждого из нас была «своя» встреча с Артистом, мудрым и седым, как Чарли Чаплин. Его не вспоминают — его помнят…

Призвание
После убийства Соломона Михоэлса еврейский театр как таковой исчез, но «лицо» юмора и сатиры в СССР было явно семитского происхождения. На сцене и экране блистали звезды комического дара: Фаина Раневская, Роман Карцев, Рина Зеленая, Татьяна Пельцер, Илья Олейников... Любимцами публики были и остаются Жванецкий, Хазанов, Шифрин. Но Аркадий Райкин — единственный в своем роде еврейский театр одного актера с характерным национальным юмором: «смехом сквозь слезы». В стране не было равного ему по народной любви.

...У Райкиных всегда пахло лекарствами. До революции дед Аркадия Исааковича владел аптекой, находившейся в том доме, где жила его семья. «Я был привычен к этому запаху, не вызывавшему во мне тоскливого гнетущего беспокойства, как часто бывает, — вспоминал Райкин. — Напротив, он связан для меня с чем-то уютным, теплым, очень домашним». Запах лекарств будет сопровождать его всю жизнь: болезненный мальчик, которого из-за интеллигентных манер и вечных простуд называли во дворе «соплей», рано узнал, что такое близость смерти и ощущение полного перед ней бессилия.
Аркадий родился 6 ноября (24 октября по старому стилю) 1911 года в Риге, где его отец Исаак Райкин работал в порту лесным бракером: сортировал древесину, которую доставляли в город морем. Прежде чем получить эту считавшуюся довольно престижной для еврея без связей и образования должность, отец будущего артиста сменил немало профессий, с детских лет самостоятельно зарабатывая себе на хлеб. Давид Райкин, дед Аркадия, вообще приехал в Ригу из какого-то глухого местечка в Белоруссии и всю жизнь разговаривал на чудовищной смеси языков, в которой угадывались немецкий, идиш, русский и белорусский. Отчасти благодаря ему Аркадий Исаакович неплохо выучил немецкий язык и много лет спустя, оказавшись перед необходимостью выступать перед немцами в Западном Берлине, за пару дней подготовил целую программу на иностранном языке. Властный характер Аркадия Райкина, о котором в театральных кругах ходили легенды, тоже достался ему от деда.
Это был настоящий ветхозаветный патриарх, наследник пастухов и воинов, проламывавших черепа великанам. Самсон, сокрушавший врагов ослиными челюстями. Он правил семьей железной рукой, раздавая оплеухи уже взрослым и женатым сыновьям, и неукоснительно соблюдал все еврейские традиции, требуя того же от не слишком религиозных детей и внуков. Аркадия отдали учиться в хедер. Впрочем, знаниями иврита, который он там выучил, Аркадий Исаакович в советское время старался не хвастаться. Дожил Давид Райкин тоже до вполне библейского возраста: он умер в девяносто четыре года, упав со стола, на котором танцевал на чьей-то свадьбе.
Родственники со стороны матери, коренные рижане, были более буржуазными и респектабельными: дед, получивший дипломы врача и фармацевта, дядя журналист, тетя-скульптор. Мать Аркадия, Елизавета Борисовна, была по образованию акушеркой, но всю себя посвятила семье: кроме старшего Аркадия, у Райкиных были две дочери, Софья и Белла, и младший сын Максим.
Аркадию не было и трех лет, когда началась Первая мировая война, а когда ему исполнилось пять, семье Райкиных пришлось бежать из Риги на Волгу, в город Рыбинск, — наступали немцы. В тех краях у Исаака Райкина были знакомые, которые помогли ему устроиться на лесопилку. Именно в Рыбинске Аркадий впервые побывал в театре, тайком от родителей посмотрев спектакль «Шантеклер» по пьесе Ростана. Именно там он открыл для себя яркий и шумный мир цирка, немедленно решив стать клоуном. Отец, застав его после представления кривляющимся перед зеркалом, вынул из брюк ремень: «Быть клоуном? Еврею? Никогда!»
Исаак Давидович Райкин долго не мог смириться с решением сына стать артистом. Но от ругани и порки было так же мало толку, как от уговоров выбрать профессию врача или музыканта: подаренную однажды отцом скрипку Аркаша превратил в санки и катал по снегу. Сам Исаак Давидович тоже не был лишен артистического таланта: под настроение он мог часами рассказывать дома байки, перевоплощаясь в героев своих рассказов не хуже, чем это будет делать его сын. Однако профессию артиста он считал бесперспективной и неприбыльной: Райкины жили очень небогато — в семье из-за этого даже не отмечали дней рождения и не покупали детям игрушек. И Исаак Давидович мечтал, чтобы хотя бы его сын получил достойное образование и сделал карьеру. Лишь много лет спустя, когда Аркадию после успешного выступления на Всесоюзном конкурсе артистов эстрады дали шикарную по тем временам 48-метровую комнату в коммуналке, отец поверил, что карьеру можно сделать и на этом поприще.
Семья переехала в Петроград, Аркадий бредил театром и выступал в школьных драмкружках. В 18 лет он ушел из дома в общежитие Охтинского химического завода, на котором стал работать лаборантом.
Райкин поступил в Ленинградский институт сценических искусств, и уже в первых студенческих спектаклях проявился его талант пантомимиста. А вскоре пришла первая и взаимная любовь. Аркадий пригласил в кино зеленоглазую девушку с домашним именем Рома — Руфину Иоффе, племянницу академика, и в темном зале сказал ей: «Выходите за меня замуж!» После дипломного спектакля Райкина состоялась их свадьба.
По распределению Аркадий попал в Ленинградский театр рабочей молодежи, начал сниматься в кино, но главным делом его жизни оказалась эстрада. Признание пришло к актеру в Москве — осенью 1939 года он стал лауреатом Первого Всесоюзного конкурса артистов эстрады. И сразу попал с корабля на бал — прямиком в Кремль, на банкет по случаю 60-летия Сталина. Райкин был усажен за стол аккурат напротив «отца народов» и выступал с программой под неусыпным оком Лаврентия Берии. Вождь смеялся, произнес кавказский тост в честь лауреата и бурно аплодировал, вставая после каждого номера.
«Барская любовь» не стала «пуще всех печалей» — фортуна явно улыбалась молодому комическому актеру. Он был принят в труппу Ленинградского театра миниатюр и впоследствии стал конферансье. Успех его рос с каждым выступлением, приближая к славе и всенародной любви.

Кладовая юмора
Вместе с Райкиным в театре служила его жена Руфь Марковна, Рома, яркая, талантливая актриса. В годы войны их труппа гастролировала по всем фронтам, «от Балтики до Кушки, от Новороссийска до Тихого океана». Сатирические стрелы летели в фашистов, а фельетон Райкина «Монолог черта» — убийственная пародия на Гитлера, не слабее чаплинского «Великого диктатора» — поднимал боевой дух солдат.
Талант и упорство сделали свое дело: Аркадия Исааковича назначают художественным руководителем Театра миниатюр. После войны жизнь у Райкиных была по-прежнему нелегкой — непрерывные спектакли, гастроли, двое детей, бытовая неустроенность. Только в 1957 году семья народного артиста РСФСР выбралась из коммуналки в отдельную квартиру.
Авторами райкинских миниатюр были известные советские писатели-юмористы: от Полякова до Жванецкого. Но сам маэстро был не исполнитель, а творец масок и жестко подминал авторов под свои замыслы. Популярного артиста выпускали за железный занавес гастролировать по Европе. Но стоило ему пересечь границу, как в прессе появлялась новость: «Приехал еврейский артист!» В семье советских народов «товарищ Райкин» также числился «не совсем русским артистом». Спецслужбы зорко следили за «еврейскими лицами на эстраде», кому-то даже предлагали сменить фамилию, и начальство делало вид, что Райкин — человек без национальности. Отчество Исаакович не афишировалось: максимум — инициалы «А.И. Райкин».
Когда артисту стукнуло пятьдесят, он сбросил маски — играл без грима, с открытым забралом. Он выходил на сцену, и все чувствовали, что вышел Мастер, трагический актер. Аркадий Исаакович всегда помнил о своих корнях, а остроумная Рома как-то заметила: «Благодаря твоему таланту тебе прощается даже еврейство». Она имела в виду не чиновников, а зрителей. В тяжелое послевоенное время людям хотелось забыть все горести и от души посмеяться. И Райкин смешил так, что публика помирала с хохоту, «рвала кишки и ползала на карачках».
«Мой зритель — все: от слесаря до профессора», — говорил любимец публики. Он выходил на сцену с авоськой, придумал словечки «рекбус», «кроксворд» и «какчество» (последнее было заимствовано из лексикона еврейских портных). Эти крохотные хохмы, пройдя «всенародный референдум», возвращались к нему в виде увесистых анекдотов.
Советский фельетон в те годы боролся то с космополитами, то с тунеядцами, и всегда — с заокеанскими ястребами. Но для зашоренной советской публики Райкин открыл юмор запрещенных авторов: Хармса и Зощенко, демонстрировал обаяние ума, завораживал зал философским уникальным сатирическим материалом. Он разил дураков и злодеев, а зритель, натерпевшийся от хама и бюрократа, торжествовал, когда их убивали смехом. «Райкин сказал, Райкин изобразил, Райкин выставил напоказ» — публика верила актеру, который неустанно разоблачал эпоху фальши, и относилась к нему как к всенародному заступнику.
Живя в нашей стране в глухое безвременье, нельзя не шутить — это лишь одно спасает от отчаяния. Но шутить всегда опасно — ведь в любой шутке есть доля правды. Райкин ходил по лезвию, например, в миниатюре о лентяе: «Ни один диверсант столько вреда не нанесет, сколько я, если я выйду на работу». Или в «Монологе попугая»: «Я, конечно, Попка-дурак, но меня не снимут с занимаемой жердочки. В крайнем случае, подыщут умного заместителя». И даже известный анекдот о слесаре-сантехнике, которого зовут кран починить, а он заявляет, что «пора систему менять», тоже приписывали «антисоветчику» Райкину. Это было время, когда по бескрайним просторам нашей родины гулял стишок: «Леня Брежнев, открой глазки: нет ни сыра, ни колбаски!»

Непотопляемый
Человек смеющийся — человек свободный. Сатириков в то время не очень-то жаловали. Райкин получил звание заслуженного артиста только в сорок два года. Его «подрывная юмористическая деятельность» была костью в горле у партийных бонз. В ЦК понеслись доносы. После вызовов на ковер к Георгию Романову, хозяину Смольного и известному антисемиту, Аркадию Исааковичу становилось физически плохо. Чтобы «снизить» всенародную любовь к артисту, была запущена сплетня, будто он отправил в Израиль гроб с телом матери и вложил туда бриллианты. И хотя его мать похоронена в Ленинграде, цель была достигнута — у народа подозрения, антисемитские выкрики из зала, а у артиста инфаркт, после которого он стал совсем седым. Но его популярность только росла — ведь смешно то, что правдиво, а скандал — хлеб рекламы.
Как-то раз на концерт Райкина пришла молодая пара — стюардесса Людмила из Калининграда и сотрудник спецслужб Владимир, коренной питерец. Они недавно познакомились, а концерт юмориста их сблизил. Так Аркадий Исаакович внес посильный вклад в рождение семьи Путиных.
Но жить в северной столице Райкиным было трудно, и стареющий народный артист обратился к генсеку Брежневу, с которым познакомился еще в войну, на Малой земле, выступая с фронтовыми бригадами. И в 1981 году актерская семья переехала в Москву, где открылся новый Государственный театр миниатюр.
Седовласый маэстро, как всегда, стоит на сцене, слегка склонив голову к плечу, смотрит мудрыми глазами и смеется сквозь слезы: «Государство мне платит за “коликчество”, а за мое “какчество” будешь платить ты, жилец!» И зритель убеждается, что смех — не только лучшее оружие, но и лучшая защита, оберегающая душу от разрушения.
Со своей женой Аркадий Исаакович прожил в любви и согласии почти полвека, хотя и давал поводы для ревности — восторженных поклонниц у него было много. Овдовев, он часто и подолгу болел, на сцене иногда сдавала память, но всегда сохранялась атмосфера полного единения с залом.
Последние гастроли мировой знаменитости состоялись в США. На сцене его голос уже звучал довольно тихо, невнятно. И все же это был артист, которого русскоязычные американцы прекрасно знали и любили. Люди встали с мест, бурно аплодируя, и многие плакали, понимая, что этого человека больше не увидят.
Аркадий Райкин, удостоенный всех высших наград страны, снялся в своем последнем телеспектакле «Мир дому твоему», где сыграл роль режиссера. Он ушел из жизни в конце 1987 года. Его театр, ставший «Сатириконом» и носящий имя А.И. Райкина, возглавил сын артиста Константин, который по-своему продолжает дело отца. К сожалению, не бывает учеников в искусстве смешного — только таланты…
Наталья ЧЕТВЕРИКОВА, Россия
В статье использованы материалы Александра Щипина, «Биография»



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции