Еврейский Робин Гуд российского розлива

 Виктор ГОРН, Россия
 11 января 2013
 3170

Так называли современники воровку и аферистку, королеву уголовного мира конца XIX века, вошедшую в историю под именем Сонька Золотая Ручка. Мифы и легенды о ней ходили еще при ее жизни. И отличить, где правда, а где вымысел, не всегда возможно. Вот одна из версий жизни и приключений Золотой Ручки, значившейся в полицейских делах разных стран под именем Софьи Блювштейн…

«Гутен морген!»
Провинциальный городок Н. зимой 1869 года утопал в сугробах, наметенных метелями, которые повторялись изо дня в день, как восход замороженного солнца в выстуженном холодами небе. Жизнь в городке шла спокойно и неторопливо, благоденствие и покой изредка нарушали или попавший в темноте под лошадь запозднившийся пьяненький мещанин, или удравшая с хозяйского двора собака, задравшая заспанного соседского петуха. До Петербурга скакать было пять ден пути, до царя было, как до Голгофы — не достать, все зависели от градоначальника, полицмейстера и почтмейстера. Так бы и прожили энские горожане эту зиму в спокойствии и безмятежности, если бы не чрезвычайное происшествие, случившееся в единственной местной крохотной гостинице на пять нумеров, в которой проживали с начала года всего-то два постояльца — коммивояжер из Северной столицы, невесть каким образом попавший со своим товаром в забытый Б-гом городишко, да красивая элегантная дама из Москвы, остановившаяся на несколько дней в Н. по пути в Киев.
13 февраля, ровно в полдень, в участок явился не пришедший еще в себя от пережитого заезжий коммерсант и, еле-еле сдерживая рыдания, поведал полицмейстеру Николаю Федоровичу Николабатько о беде, постигшей его вчера на рассвете. Из сбивчивого рассказа потерпевшего полицмейстер смог уяснить, что где-то около 6 часов утра к нему в нумер тихо и вкрадчиво постучали. По характеру стука постоялец сразу понял, что это не хозяин гостиницы, не половой и даже не уборщица, а именно та загадочная незнакомка, что давеча поселилась с ним по соседству.
Будучи джентльменом и мужчиной еще в самом расцвете лет, он мгновенно очнулся от сна и конечно же сказал: «Вой­дите!», совершенно не предполагая, чем это приключение может закончиться. «Гутен морген!» — волнительно-чарующим голоском пропела прекрасная дама в черном затянутом по шею элегантном шелковом платье. «Гуд монинг!» — от волнения перешел на английский коммерсант. «Извините, ради Б-га, что я потревожила вас в столь ранний час, но у меня сильно разыгралась мигрень, — стыдливо опустив зеленые глаза, произнесла дама. — Не могли бы вы мне помочь? Ну, например, не нашлось бы у вас бокала шампанского? Знаете, мне оно лучше помогает, чем патентованные средства». «Конечно, конечно, — засуетился коммивояжер и полез в саквояж. — Только одну минутку, мне надо привести себя в порядок». С этими словами он покинул номер и направился в конец коридора, где находилась уборная. А когда вернулся, шампанское было уже разлито по бокалам. Дама кокетливо пригласила его за стол, они выпили за знакомство, он сразу же почувствовал себя неимоверно дурно — в номере вдруг появились черти, они корчили рожи, крутили хвостами и манили за собой.
«Я приподнялся, — продолжал свой рассказ молодой человек, — замахал на них руками и тут же рухнул без сознания и чувств на гостиничную кровать. Когда очнулся, в комнате не было ни таинственной незнакомки, ни денег, ни товара…» Полицмейстер расправил усы, философски заметил, что все бывает в нашей жизни, и успокоил пострадавшего, сказав, что кроме запроса в Петербург немедленно сам, лично приступит к расследованию этого беспрецедентного для их губернского города происшествия. К вечеру слухи о краже в гостинице достигли ушей обывателей, которые оживленно обсуждали чрезвычайное событие.

Москва — Париж, далее — везде
«Гутен морген!» был одним из коронных номеров российской воровки и аферистки Соньки Золотой Ручки, хорошо известной полиции обеих столиц. Всегда элегантная и красиво одетая, она проникала в номер жертвы ранним утром. Если постоялец спал крепким сном, Сонька спокойно делала свое дело и исчезала с чужим добром. Если постоялец просыпался, делала вид, что ошиблась дверью, или говорила о своей мигрени, от которой в столь ранний час может избавить только глоток шампанского. А затем попавшимся на эту удочку легковерным незаметно подсыпала в бокал сильнодействующее одурманивающее снотворное — опиум или хлороформ. Когда жертва вырубалась, спокойно приступала к своему ремеслу.
Воровать Сонька начала с детства, за мелкими кражами последовали крупные, и вскоре ее криминальная слава простерлась от Москвы до Парижа. Молодая провинциалка вырвалась на просторы не только Российской империи, но и Европы и превратилась в международную авантюристку, о которой писали Дорошевич и Чехов. Сонька была умна, хитра и красива, не брезговала ничем и промышляла кражами не только в гостиничных номерах и мелких ювелирных лавках, но и в крупных магазинах, а также в поездах первого класса, с комфортом разъезжая по России и загранице. Жертвами мошенницы становились богатые банкиры, крупные землевладельцы и промышленники, а у беспечного генерала Фролова на Нижегородской железной дороге она похитила целое состояние — 213 тысяч рублей!

«Прошу у вас прощения…»
Каждый вор и разбойник на Руси чтит себя Робин Гудом. Соньке тоже хотелось иногда творить добро. Натура была широкой, душа — временами — сентиментальной. Однажды она прочитала в газете, что 5 тысяч, огромные по тем временам деньги, позаимствованные ею у одной несчастной вдовы, оказались единовременным пособием по смерти небогатого чиновника-мужа. Вдова, оставшись с двумя малыми детьми на руках, собиралась пойти по миру. Сонька, недолго думая, почтой отправила безутешной вдове все до единого рубля, присовокупив к переводу небольшое письмецо: «Милостивая государыня! Я прочла в газетах о постигшем вас горе, которого я была причиной по своей необузданной страсти к деньгам. Возвращаю вам ваши 5 тысяч рублей и советую впредь поглубже прятать капиталы. Еще раз прошу у вас прощения и шлю поклон вашим бедным сироткам».
А через некоторое время, повторив свой знаменитый «Гутен морген» в номере одной из провинциальных гостиниц, она обратила внимание на ограбленного — спящего юношу с бледным, измученным лицом. В руках он сжимал револьвер, на столе лежало недописанное письмо к матери, в котором он писал о растрате казенной тысячи рублей — растрата обнаружена, денег взять негде, единственный выход из положения — самоубийство. Смахнув набежавшую слезу, Сонька положила поверх конверта тысячу и тихо вышла из комнаты.

Персона нон грата
Рано или поздно, но все заканчивается в этом мире. Закончилась и «деятельность» Соньки Золотой Ручки — исключением она не стала. За руку ее хватали не раз — судили в Петербурге, Киеве и Харькове, — но ей всегда удавалось либо ловко ускользнуть из полицейской части, либо добиться оправдания в суде. В Европе она была нежеланным гостем — в Будапеште по распоряжению Королевской судебной палаты был наложен арест на имевшееся при ней имущество, а в Лейпциге полиция попросту передала Соньку под надзор российского посольства. Но она сумела бежать в Австрию, где была задержана полицией Вены, которая конфисковала у нее сундук с украденными по дороге вещами. После неудачной аферы, героем которой стал один ювелир, Сонька угодила в камеру предварительного следствия.
В декабре 1880 года мошенницу судили в Московском окружном суде. Суд признал ее виновной, лишил всех имущественных прав и сослал на поселение в Сибирь. Летом 1885 года она бежала из ссылки — глухой деревушки Лужки Иркутской губернии, но вскоре была схвачена. За побег ее приговорили к трем годам каторжных работ и 40 ударам плетьми. В остроге Сонька влюбила в себя надзирателя, унтер-офицера Михайлова. Он передал ей гражданское платье и в ночь на 30 июня 1886 года вывел за ворота тюрьмы. На свободе Сонька пробыла четыре месяца. После нового ареста она была заключена в Нижегородский тюремный замок и через некоторое время побрела, гремя кандалами, по российскому бездорожью на Сахалин. С каторги бежала дважды и оба раза неудачно, была бита плетьми, закована в кандалы и почти три года содержалась в сырой одиночной камере с тусклым крошечным окном, закрытым частой решеткой, сумев, тем не менее, выносить в неволе ребенка.
В 1891 году во время своего путешествия на Сахалин Чехов увидел ее постаревшей маленькой, худенькой женщиной с помятым, изможденным лицом: «Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное...» В 1891 году Соньке было всего 45 лет... После отмученного срока ей запретили проживать в обеих столицах и перевели на вольное поселение. Но мечта о свободе мучила Золотую Ручку, не давала покоя и терзала сердце, и она решилась на новый побег. Однако не одолев и двух верст пути, потеряла силы и рухнула оземь. Нашли ее местные охранники и полуживую доставили в город Александровск. Через несколько дней Сонька Золотая Ручка отдала Б-гу свою неправедную и нераскаявшуюся душу.
Виктор ГОРН, Россия



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции