Прогулки по «русскому» Талмуду

Обратились к Хони Гамеагелю, а этот Хони Гамеагель — человек знаменитый, герой множества талмудических историй, очевидным образом сыскал милость в глазах Всевышнего. У каждого времени свои герои: сегодня — футболисты, артисты, ведущие ток-шоу, а в те незатейливые времена — Хони Гамеагель.
Приходят к Хони: помолись о дожде. Хони молится — пустой номер. Какой там дождь — солнце сияет, на небе ни облачка. Хони мог бы руками развести: ну, извините, не прошло. Но он говорит: «Владыка мира! Сыновья Твои обратили ко мне свои лица, потому что я как бы один из домочадцев Твоих. Клянусь именем Твоим великим, что не сдвинусь отсюда до тех пор, пока ты не сжалишься над сыновьями Своими».
Все ахнули: уж больно рискованно — не ровен час придется этому домочадцу здесь до осени торчать. И при этом испытывать народное злоязычие. Однако ж откуда ни возьмись явилась тучка, и чуток (неохотно) покапало.
Ясно, как день: Всевышний вовсе не хочет, чтобы Его любимчик оказался в дураках, вот и пришел ему на помощь, но только ему одному, потому что дождя-то, настоящего дождя как не было, так и нет.
Но Хони Гамеагель не воспользовался счастливой возможностью сохранить лицо, он продолжает настаивать: дескать, не о таком просил — уж дождь, так дождь! В ответ «полило столь яростно, что каждая капля могла заполнить отверстие кувшина». Разверзлись небеса, тьма над бездною, это днем-то, громы, молнии, дождь льет не переставая, стена воды, конец света, уж коли захотел Всевышний погубить, то погубит: не засухой, так потопом.
Хони говорит: «Я не об этом просил, а о дождях благоволения, благословения и благодати».
Всевышний опять идет навстречу. Сокрушительную силу снял, но все равно льет, внизу вода, город затоплен, народ спасается на Храмовой горе, благо, там Храм, никакой Аль-Аксы, и миштора* всех пускает.
Уже и Кинерет заполнился, с утра ниже черной черты стоял, сейчас и красной не видать, вот-вот из берегов выйдет, пора запоры на Дганийских шлюзах открывать.
Народ говорит Хони Гамеагелю: «Где твои глаза, что ты нам такое устроил, разве мы об этом просили, хватит уже, помолись, чтобы этот кошмар наконец кончился…»
А Хони не может помолиться, то есть вообще-то может, пожалуйста, а в частности о прекращении дождя — нет, ибо постановили мудрецы не тревожить Всевышнего просьбами из-за избытка блага. А ведь дождь — благо? Конечно, благо!
Хони понимает: дела плохи, надо что-то с этим избытком делать. Он и говорит: «Ты видишь, что это за народ такой?! Им не угодишь: Ты разгневался на них — они не могут вынести. Излил на них благо — не могут вынести. Пусть будет воля Твоя на то, что прекратятся дожди и Вселенная вздохнет с облегчением».
То есть продолжает надоедать Всевышнему.
А Тот продолжает выполнять все просьбы этого приставалы. Создается впечатление, что Ему даже приятно, что проситель не унимается.
«В тот же миг подул ветер, рассеялись тучи, засияло солнце».
Народ с ведрами и корзинами двинул в поле — грибы собирать. Несметное количество грибов. Чудовищный урожай. Никогда — ни до, ни после — ничего подобного. Даже близко. Заметьте: Хони о грибах не просил — Всевышний дал по Своей инициативе, от щедрот Своих, с избытком. Ели потом грибной суп, жарили с картошечкой, тушили с мясом, солили, мариновали, сушили.
Связки сушеных грибов в каждом доме. Связки сушеных грибов в каждой витрине на улице Бен Йегуда. Большегрузными фурами возили в Дамаск, вагонами — в Вавилонию, кораблями — в Александрию.
Ведущий рубрики Михаил ГОРЕЛИК, Россия
_____
* миштора – полиция (Ред.)