Тора и современность

«А стан колена Дана замыкал все войско...» (10:25)
Адмур (духовный лидер и предводитель хасидского движения) рабби Михл из Злочева имел обыкновение долго готовиться к молитве. Когда он начинал молиться, бывало поздно, и большинство молящихся к тому времени уже давно закончили свои молитвы. Однажды он заметил по этому поводу: «Колено Дана не просто замыкало весь строй. Оно подбирало и возвращало все потерянные вещи, которые теряли евреи из других колен, шедших впереди. Так же и я «поднимаю» все те поспешные и торопливо произнесенные слова молитв, которые были прочитаны до меня».
Из сборника «Шаар-га-Хасидут»

Наш комментарий
Продолжая мысль праведного рабби Михла из Злочева, можно сравнить наше поколение с коленом Дана*, которому выпало быть замыкающим в череде поколений, подбирая все те искры святости, которые были потеряны евреями предыдущих поколений, и завершить ход всей еврейской истории.
______
* Особенно если вспомнить обычай в начале весны читать отрывок о жертвоприношениях глав колен во время обновления Мишкана, после которого произносится молитва (еги-рацон) со словами: «Если же я, твой слуга, отношусь к данному колену…». Таким образом, оказывается, что все колена взаимосвязаны и в каждом из нас есть частица из другого колена.

Глава «Корах»
«И отделился Корах, сын Ицгара, сына Кегата, сына Леви…» (16:1)
«Ибо вся община — одни святые (люди), и в их среде (обитает) Всевышний, и почему вы возноситесь над собранием Б-га?» (16:3)
В этих словах заключалась главная претензия Кораха, суть которой в том, что хотя Моше и вывел еврейский народ из Египта и получил Тору на Синае, и до этого момента он, безусловно, по праву считается главой народа, однако теперь, когда у нас есть Тора и заповеди, а весь народ поднялся до уровня святости (кедуша), больше нет необходимости в подобном лидере. Ведь каждый еврей связан с Б-гом, и в каждом есть «частичка Б-га свыше» — Б-жественная душа. Поэтому у Моше и Аарона нет никаких оснований возноситься над остальными!
Ошибка Кораха заключалась в неправильном понимании роли праведника. В еврейской традиции праведник (цадик) — это прежде всего посредник, который выполняет роль духовного канала, связывающего еврейский народ с Творцом. Поэтому даже великие мудрецы нуждались в духовной связи с праведником поколения (цадик-га-дор) и в его духовной поддержке. Как водоем, даже до краев наполненный водой — Торой, если его отделить от источника, со временем обмелеет, а вода в нем протухнет. Именно про таких праведников сказано («Мишлей», или «Притчи», 10:25): «Цадик — основа мира».

Глава «Хукат»
«Вот особенный закон Торы, который заповедал Г-сподь ...» (19:2)
«Корова без порока, у которой нет изъяна, на которую не возлагалось ярмо» (19:2)
Если кто-то чувствует себя совершенным и непорочным, это верный признак того, что он еще не начал по-настоящему «возлагать на себя ярмо», т.е. служить Всевышнему, поскольку служение в еврейской традиции принято называть «ярмом Торы и заповедей» (оль-тора). А тот, кто хорошо знает свои обязанности перед Творцом и всю меру своей ответственности перед Ним, не может не замечать и своих недостатков.
Рабби Яков-Ицхак из Люблина

Глава «Балак»
«И увидел Балак, сын Ципора, все, что сделал Израиль с эмореями» (22:2)
Жить — как гой, а умереть — как еврей
Часто, рассуждая, казалось бы, вполне здраво и логично, мы, сами того не подозревая, невольно повторяем чужие ошибки и следуем «советам» великих грешников прошлого
Во время визита (ехидус) к рабби Иегошуа из Бельза один еврей в порыве религиозных чувств воскликнул: «Эх, дай мне Б-г хотя бы умереть евреем!»
Праведник не дал ему продолжить и прервал гневными словами: «И это просит еврей, соблюдающий Тору и заповеди?! Так в свое время выразился злодей Билам, который обратился к Господу со словами (23:10): «Пусть умрет душа моя смертью праведных!» Так ты хочешь, прожив всю свою жизнь, как настоящий гой, умереть праведным евреем?! Нет, мы должны всеми силами стремиться жить, и жить, как подобает евреям!»

«Итак, пойди, прошу, прокляни мне народ этот, ибо он сильнее меня» (22:6)
Есть известная еврейская пословица: «Всякий, кто благословляет ближнего, да будет сам благословен». Однако в известном смысле верно и обратное: наши проклятия (не дай Б-г!) могут вернуться к нам назад… А примером может служить история Моавского царя Балака из этой главы.
Когда Балак просил Билама проклясть сынов Израиля, он выразился так: «Прокляни ради меня», что можно буквально понять: «Прокляни меня». Как известно, именно так в конце концов все и случилось.
Из этой истории можно сделать простой вывод, насколько надо быть осторожным и внимательным в своих словах, когда заходит разговор о другом человеке, чтобы не сказать ничего плохого.
Шло-га-Кодеш

Глава «Пинхас»
«И Г-сподь сказал Моше, говоря: Пинхас, сын Элазара, сына Аарона, священника, отвратил гнев Мой от сынов Израиля, вступившись за Меня среди них…» (25:10-11)
Интересно, что главы «Хукат» и «Балак» часто оказываются соединены и читаются вместе. То же самое можно сказать относительно глав «Матот» и «Масей». А вот глава «Пинхас» всегда изучается отдельно от других. Четвертый Любавичский Ребе — рабейну Шмуэль (МАГАРАШ, конец XIX века) — еще в детстве дал этому наглядное объяснение: «Это потому, что у Пинхаса был нетерпимый и жесткий характер. Кому захочется оказаться с ним рядом…»

«Да назначит Господь Б-г, дающий душу всякой плоти, мужа над этой общиной» (27:16)
Большинство полагает: раз сами поколения мельчают, то и главы поколений тоже подвержены этой тенденции. Но на самом деле это не так. Истина как раз состоит в обратном: чем ниже духовный уровень поколения, тем более выдающийся наставник для него требуется. Это можно сравнить с больным (не дай Б-г!): чем серьезней заболевание, тем более знающий и авторитетный доктор требуется для лечения.

3 тамуза — день Ребе
(в этом году — 11 июня)
Кончина праведника
«И пришли сыны Израиля — вся община — в пустыню Цин в первый месяц, и остановился народ в Кадеш, и умерла там Мирьям, и там же была погребена» («Бемидбар», 20:1)
3 тамуза — день, связанный с двумя великими людьми нашего поколения, чья деятельность во многом предопределила ход событий в XX веке. Речь идет о предыдущем Любавичском Ребе — рабби РАЯЦе (р. Йосеф-Ицхак Шнеерсон, 1880–1950), главе поколения, и о его зяте и преемнике — Любавичском Ребе (1902–1994), который и поныне остается для нас духовным лидером. Эта дата совпала с недельной главой, в которой также описывается кончина сразу двух праведников: пророчицы Мирьям и первосвященника Аарона. А как известно, суть любого явления и события мы должны искать в Торе, особенно если эти даты и события связаны с конкретной недельной главой.
Поскольку «Тора вечна», все сказанное в главе (и в целом в Торе) мы по праву можем отнести к нашему поколению. Тем более что в самой главе есть прямое указание, что речь идет о вступлении в Канаанскую землю. Хотя вначале ясно сказано: «…и пришли сыны Израиля», однако Тора находит нужным уточнить, что речь идет обо всей общине (коль-га-эда). Раши поясняет, что к тому времени уже умерли все обреченные на смерть в пустыне (за грех, связанный с «разведчиками»). Тем же, кто остался, предстояло войти в Святую землю. Другими словами, это было уже новое поколение — поколение Избавления, которое подошло к границам земли Израиля: «…моавским степям, по ту сторону Иордана, возле Иерихона» (22:1).

Кончина праведника и рыжая телица
Комментаторы задаются вопросом: почему раздел, посвященный описанию кончины Мирьям, расположен непосредственно после раздела о жертвоприношении рыжей телицы (пара-адума)? И отвечают: эта последовательность учит нас, что подобно тому как жертвоприношение рыжей телицы искупает грех, так и кончина праведников искупает прегрешения поколения (трактат «Моэд Катан», 28-а).
Кончина праведника пробуждает высшую категорию высшего Милосердия (рахамим-рабим), т. н. «тринадцать качеств Милосердия», и оказывает влияние на судьбы всего поколения — «Творит спасение посреди земли» («Псалмы», 74:12). Выражение «посреди земли» указывает на то, что это «спасение» (ешуа) ощущается отнюдь не в высших, духовных мирах, а в нашем материальном мире и в самом буквальном смысле слова. И его воздействие так велико, что способно исправить самые тяжкие грехи, даже если они были совершены осознанно и со злым умыслом. Подобно тому как пепел рыжей телицы очищает от самой сильной нечистоты, связанной с мертвым телом. Это воздействие схоже с раскаянием (тшува), которое способно при определенных обстоятельствах даже грехи обратить в заслуги.
Хотя после смерти душа праведника и покидает этот мир, возвращаясь к своему источнику, однако результаты его деятельности, его учение и его служение, которое он осуществлял в течение всей своей жизни, продолжают ощущаться нами в этом мире, причем даже еще сильнее, чем при его жизни. И хотя «смерть праведника тяжела для Всевышнего, как разбиение Скрижалей», однако спустя некоторое время после разбиения первых Скрижалей нам были дарованы вторые Скрижали, которые в конечном итоге уцелели и не были разбиты. А сразу после этого дарования нам было дано повеление строить первый, передвижной Храм – Скинию (мишкан). Таким образом, мы убеждаемся, что истинный, конечный смысл всех этих событий, несмотря на внешний трагизм, заключается в том, чтобы не отнять, а дать, не уничтожить, а исправить, не опустить, а поднять и вознести.

Ребе с нами!
Таков же скрытый смысл и даты 3 тамуза: Ребе не покинул нас (не дай Б-г!), он сделал все, что в его силах, чтобы приблизить приход Мошиаха, и даже его видимый уход — это продвижение вперед, как недвусмысленно указывают нам все события главы «Хукат». После 3 тамуза он продолжает «творить спасение посреди земли». И это спасение (ешуот) приближает полное и окончательное Избавление, которое наступит, когда придет наш Мошиах, который отстроит третий Храм и совершит последнее, десятое жертвоприношение рыжей телицы. Скоро, уже в эти дни!

Мой скорый поезд
(К 12–13 тамуза – празднику Освобождения Ребе РАЯЦа, в этом году 20–21 июня)
Один и тот же сон
мне повторяться стал.
Мне снится, будто я
от поезда отстал.
Один в пути на станцию ушел,
А скорый поезд мой пошел,
пошел, пошел…
Юрий Левитанский

«И дым отечества нам сладок и приятен» — все так. Только вопрос: какой дым? И какого отечества? Например, для хасидов нет иного отечества, кроме их Ребе.

Осень 1927-го, перрон Московского вокзала в Ленинграде. Шестой Любавичский Ребе — рабби РАЯЦ — вынужденно покидает Советскую Россию — страну, где прошла важная часть его жизнь, полная самоотверженного служения, где остались могилы его святого отца, 5-го Любавичского Ребе – рабби РАШАБА, и святых предков, где ему довелось пережить арест и буквально чудом избежать худшего, страну, в которой он в силу обстоятельств должен оставить тысячи преданных ему хасидов. Последние минуты — и кто знает, доведется ли хоть кому-нибудь из многочисленных провожающих увидеть своего Ребе хотя бы еще раз в этой жизни?
Конечно, бдительные органы позаботились, чтобы на перроне не было «посторонних». Но если речь идет о проводах Ребе, то хасиды уж точно не могли считать себя «посторонними»! И если не удается законным путем, то всегда остается старый, проверенный способ.
Уже издалека можно было наблюдать оттопыренные карманы сотрудников органов и доблестной милиции, набитые до отказа купюрами разного достоинства. Но чего стоят все эти бумажки, когда взамен хасид может получить бесценную возможность еще раз увидеть Ребе! Как сказано у пророка: «И глаза твои да будут лицезреть Учителя твоего».
Казалось, в этот день на перроне собрались все евреи Ленинграда. Да что там Ленинграда — всей необъятной России. Хасиды толпились, отчаянно пытаясь протиснуться вперед. Один хасид с маленьким сыном подоспел в последний момент. Прорваться к поезду уже не было никакой возможности. Все карманы давно уже были набиты, да и на перроне просто физически не осталось свободного места. К тому же и поезд уже начинал трогаться, постепенно набирая ход. Все эти обстоятельства могли смутить кого угодно, но только не хасида. И вот уже ребенок, поднятый отцовскими руками, взлетел над морем шляп и картузов.
«Ну что, ты видишь Ребе?» — с надеждой спросил отец.
«Нет, папа, — грустно признался сын. — Не вижу».
«А что, что ты там видишь? Смотри, смотри…» — допытывался отец.
«Только дым от паровоза, папа, и больше ничего». — «Ничего?! —
изумился хасид. — Смотри хорошенько и запомни: это дым от поезда, на котором уехал Ребе…»

Другой еврей, живший примерно в то же время, — поэт Юрий Левитанский, написал такие проникновенные и точные строчки, созвучные, как будто сам присутствовал там, на ленинградском перроне:
Мне нужен этот снег,
мне сладок этот дым.
Встающий высоко
над всем пережитым.
И я хочу за ним бежать — и не могу.
И все-таки сквозь сон мучительно бегу.
И в замкнутом кругу
сплетающихся трасс
Вращение земли перемещают нас.

И пусть правнуки этого ребенка удостоятся наблюдать, как к перрону прибывает состав, из которого сойдет наш праведный Мошиах!