Ты помнишь наши встречи…

В биографической книге Нины Тимофеевой о певице Изабелле Юрьевой «Белая цыганка» (М., 2000) немалое место занимают рассказы о «фирменных» шлягерах героини, авторы которых до сих пор не установлены. Биограф прямо пишет о множестве «песен с прочерками в графе “авторство” или представленных только теми, кто обрабатывал». «Тайну создания многих песен и романсов, — считает Н. Тимофеева, — вероятно, уже не удастся прояснить никогда».

Никогда не говори «никогда», напомнил бы я в этой связи испытанный афоризм и одновременно хотел бы заверить читателей, что у нас еще будет время поговорить об авторах большинства так называемых бесхозных песен Белой цыганки.

Но начать разговор, наверно, стоит с самого раннего (по времени появления в ее репертуаре) и едва ли не лучшего шлягера певицы — пленительного танго «Ты помнишь наши встречи». Чтобы оживить в памяти поклонников уникальный голос и неповторимую исполнительскую манеру Юрьевой, приведу его начальные строки:

Когда на землю спустится сон

И выйдет бледная луна,

Я выхожу одна на балкон,

Глубокой нежности полна…

Танго было записано Юрьевой в сопровождении аккордеонного ансамбля под управлением И.Г. Ильсарова весной 1938 года в Ленинграде для пластинки местного завода граммофонных пластинок. Имена авторов произведения на этикетке отсутствовали.

В сборнике «Очи черные. Старинный русский романс» (М., 2001) автор-составитель, известный столичный филофонист Валерий Сафошкин, во время подготовки издания активно общавшийся с Юрьевой (ею было написано предисловие к книге), в разделе, посвященном артистке, публикует полный текст названной песни. В качестве автора музыки он указывает (не исключено, что со слов певицы) популярного в 1930-е годы ленинградского композитора, пианиста, впоследствии руководителя небольшого джаз-ансамбля Илью Жака.

В качестве автора слов — некоего А. Волкова. По мнению некоторых современных исследователей, подлинной фамилией Волкова была Уманский, и в конце 1930-х годов он работал администратором ленинградского джаз-оркестра под управлением Якова Скоморовского. Заметим, что там же в качестве пианиста и главного аранжировщика трудился Илья Семенович Жак. К слову, тем же А. Уманским был написан текст популярнейшей песни «Часы», которую в сопровождении этого оркестра с огромным успехом в предвоенные годы исполняла Клавдия Шульженко.

Сразу оговорюсь: в действительности Илья Жак не сочинял музыку интересующего нас танго и, кстати, никогда не заявлял о своем авторстве. Скорее всего, по заказу мужа и администратора Изабеллы Юрьевой Иосифа Аркадьевича Аркадьева (Эпштейна) Жак лишь обработал для аккордеонного ансамбля Ильсарова предоставленную Аркадьевым мелодию. Познакомил же Аркадьева с Жаком не кто иной, как Уманский, к которому тот, как администратор к администратору, обратился с взаимовыгодным предложением. Замечу, что Иосиф Аркадьевич Эпштейн (1892–1971) с 1915 по 1925 год проживал в Ленинграде, причем свою трудовую деятельность начинал именно там — в качестве театрального и концертного администратора. Так что в 1937 году, когда, более десяти лет проживая в Москве и занимаясь совсем другим делом, он вдруг оказался перед необходимостью стать личным администратором жены, Аркадьев вернулся к старой, хорошо знакомой профессии. Да и в городе на Неве все эти годы у него оставалось множество полезных для подобной деятельности связей.

Очевидно, пример Уманского, успешно сочетавшего работу концертного администратора с сочинением песенных текстов, вдохновил Иосифа Аркадьевича: вскоре и он стал не без успеха пробовать себя в качестве поэта-песенника (фокстроты «Если помнишь, если любишь», «Ласково взгляни» и другие шлягеры репертуара И. Юрьевой).

Итак, с авторством текста «Ты помнишь наши встречи» мы как будто разобрались. Остается выяснить, где Аркадьев раздобыл незабываемую мелодию этого танго.

Признаться, на ум приходит лишь одно объяснение. В руках этого предприимчивого человека весьма своевременно оказалась граммофонная пластинка фирмы Columbia 1935 года c записью танго On n’aime qu’une fois («Не нравится лишь раз»). Автором музыки был Бронислав Капер (1902–1983) — польско-американский композитор, с возникновением звукового кино писавший музыку к кинофильмам, выходец из еврейской семьи, проживавшей до революции в русской Варшаве. Его музыкальным соавтором был австро-американский композитор-песенник Вальтер Юрманн (1903–1971), с которым Капер познакомился в Париже. Там же началось их многолетнее творческое сотрудничество. Текст к их музыке написал французский поэт-песенник Андре де Бедет. В сопровождении эстрадного оркестра танго записал культовый французский певец Тино Росси (1907–1983).

В течение нескольких лет оно имело огромную популярность и звучало по всей Европе. Причина этого не сводилась к вышедшей в 1935 году граммофонной пластинке знаменитой английской фирмы. За несколько месяцев до выхода ее первого тиража, а именно 6 ноября 1934 года, в парижском кинотеатре Marignan-Pathe состоялась премьера звукового фильма русско-еврейского режиссера-эмигранта А.М. Грановского (Абрама Азарха) Les nuits moscovites («Московские ночи»). Там-то впервые и прозвучало в исполнении певшего за кадром Тино Росси танго On n’aime qu’une fois, написанное специально для этого фильма.

В 1935 году «Московские ночи» были показаны в Германии, Польше и других европейских странах и всюду имели ошеломительный успех. Стоит ли говорить, что в СССР этот кинофильм не мог появиться хотя бы в силу того, что был снят эмигрировавшим из страны бывшим советским гражданином. На волне популярности кинокартины фирма Columbia как раз и поспешила тиражировать в виде граммофонной пластинки прозвучавшее в ней танго.

Вернемся к его русской версии. Три года, минувшие со времени выхода французской пластинки, и строго изолированное положение тогдашнего СССР наполнили Иосифа Аркадьева, задумавшего подарить мелодию шлягера Изабелле Юрьевой, спокойной уверенностью. К тому времени он успел убедиться, что в стране победившего социализма с понравившейся западной мелодией можно почти без опаски поступать как со всякой полезной и бесхозной вещью. Именно так действовали известные персоны отечественной эстрады как до него, так и параллельно с ним. Подобное освоение популярных западных мелодий продолжалось и многие годы спустя.

Тем не менее я не стал бы всех безоговорочно осуждать. Официальным путем протащить на эстрадные подмостки граммофонную пластинку или дорожку тонфильма произведения «буржуазных» авторов, пусть даже получившие мировую известность, в те годы было практически невозможно. Вот и приходилось нашим администраторам, джазменам, аранжировщикам, поэтам-песенникам и вокалистам, не желавшим ограничивать себя сугубо советским репертуаром, идти на подобные хитрости. Причем нередко сами цензоры, догадывавшиеся об истинных источниках мелодий, предлагаемых для концертного исполнения и грамзаписи, закрывали на это глаза.

С той поры минули десятилетия. Исчезли, надеюсь, навсегда, отдающие мракобесием политические режимы. Времена и нравы тоже заметно изменились. Ложь и ханжество, кажется, перестали быть повсеместной нормой человеческого общения. Люди все больше хотят знать правду. Причем не только о больших исторических событиях и лицах, а всякую правду. В том числе о полюбившихся их бабушкам и дедушкам мелодиях. Они, как видим, находят своих авторов. А предприимчивые герои и героини старой советской эстрады — наши понимающие улыбки и благодарность. Ведь без их предприимчивости вряд ли мы когда-нибудь услышали бы в исполнении звезд отечественной эстрады, причем по-русски, замечательные зарубежные танго и фокстроты.

Такие, к примеру, как «Ты помнишь наши встречи».

Николай ОВСЯННИКОВ, Россия