Посрамление Сатаны

В прошлых сериях нашего бесконечного мидрашистского сериала я рассказывал, как идолопоклонник Терах сдал своего сына Авраама царю-идолопоклоннику Нимроду и сей злодей повелел бросить Авраама в печь огненную. На всякий случай повторюсь: в Торе ничего такого не сказано — это всё рассказы, клубящиеся вокруг текста Торы. Авраама положили в печку, обложили с четырёх сторон дровами и подожгли — это из мидраша, с которым я познакомил вас в прошлый и даже ещё в позапрошлый раз. Но в других мидрашах есть варианты этой истории куда более драматичные.
Разожгли печь, привели к её жерлу связанного Авраама, заодно прихватили и его брата Арана. Аран был совершенно не при чём: с ног до головы идоло­поклонник, весь в папеньку, загребли за компанию, страдает ни за что ни про что. Рвётся из рук опричников, кричит: 
– С какой стати?! Это ужасная ошибка! Отпустите меня! Я патриот! Да здравствует царь! Я всё объясню!
А суровые работники спецслужб волокут его к печке, приговаривая:
– Не боись! Боги разберутся, кто патриот, а кто нет.
Огонь в печи был так силён, что ещё на подходе к ней верёвки на Аврааме сгорели, стражники получили ожоги. Мидраш указывает их число: двенадцать. Двенадцать не верёвок и не ожогов, а стражников. Информация, на мой взгляд, совершенно избыточная, что нам за дело, сколько их было, но в еврейской нумерологии число «двенадцать» из любимых, десятичную систему тогда не изобрели ещё. Аран тоже, как и стражники, пострадал, пламя на всех одно: ожоги по всему телу. А Аврааму хоть бы что: нечувствителен к пламени, оживлён, чувствует себя прекрасно.
Аран пострадал, долго лечился, смазывал ожоги оливковым маслом первого холодного отжима extra virgen. Но зато жив остался: царь потерял к нему всякий интерес. Мог бы, конечно, и сгореть, но Аран ещё понадобится для дальнейшего: вписан в историю как папа Лота и соответственно прадедушка моавитян и аммонитян. А сгорел бы, и никаких моавитян бы не было.
Итак, царь потерял к Арану всякий интерес, но не потерял интереса к Аврааму. Глаза сверкают, кричит страшным голосом:
– В печь его! В печь его! В печь!
Стражники в ужасе, бух на колени:
– Да подойти невозможно: сгорим, Ваше Величество, сгорим к такой-то матери, блин! И так все в ожогах! Нельзя ли нам немедленно оказаться в ожоговом центре центральной клинической больницы?
Нимрод огорчился. О, как он огорчился! Ещё и стражники все пообгорели, а ведь это его личная национальная гвардия, звонит в «Скорую помощь», об Аране, понятно, и думать забыл: не до Арана.
Тут, внимание, подваливает к Нимроду Сатана и говорит:
– Ваше Величество, да не переживайте, переживания сокращают жизнь, от них сны плохие, давление поднимается, и вообще, что за дела, нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики, щас всё устроим!
Соорудил сатанинскую катапульту и с безопасного (в смысле огня) расстояния — бах! — метнул Авраама прямо в печь огненную. И что же? Прилетел Авраам в печь, огонь потух, дрова превратились в деревья, тотчас покрывшиеся листвой, потом цветами, потом плодами, печь стала прекрасным садом, Авраам знай гуляет себе по этому саду и беседует со случившимися в нём ангелами.
Сатана бежал посрамлённый.
А вот ещё один рассказ на ту же тему: «Авраам и печь огненная» — в пересказе Бялика и Равницкого.

В ту минуту, когда Авраам был брошен в печь, воззвал архангел Гавриил к Господу:
– Владыка миров! Позволь мне сойти, остудить печь и спасти праведника.
– Нет, — ответил Господь. — Я Един в вышних, а он един на земле. Единому и подобает спасти единого. Но и тебя, Гавриил, ждет подвиг: ты в свое время спасешь троих из потомков его.

Подвиг, который ждёт архангела: спасение троих отроков, потомков Авраама, — об этом рассказывается в книге пророка Даниэля. А что именно рассказывается об этом в книге пророка Даниэля, я сообщу вам в следующем номере журнала «Алеф» — ждите!
Михаил ГОРЕЛИК, Россия