Счастье — впереди

 Геннадий ЕВГРАФОВ
 8 декабря 2020
 1588

К 100-летию Давида Самойлова

 

Как правило,  к юбилеям принято писать  -  замечательный,  видный, выдающийся и так далее, и тому подобное. По отношению к Д.С. все юбилейные славословия отменяю. Хотя он был и первым, и вторым, и третьим, и даже… ну, сами понимаете. Отменяю, потому что он  не любил славословий и восхвалений, и без них знал себе  цену. Буду говорить только об одной из граней его таланта – чувстве юмора.  Который      проявлялся    у него и в жизни, и в поэзии, что для Д.С. было  одним  и  тем  же.

 

 

«Я сделал  поэзию игрой

Юмор помогал преодолевать абсурд советской действительности.  Невозможно было  сохранить себя – остаться человеком, не относясь к  происходящему в   Москве или Пярну  с юмором и иронией. И, живя в довольно непростые  времена, однажды он написал  - «я сделал  поэзию игрой… веселой и серьезной». Потому что хорошо понимал, что без игры мир был бы беспросветно сер, безнадежно уныл и безысходно скучен. Самойлов  не  играл в шахматы,  в карты или  домино. Он играл в слова – словами. А уж так, как виртуозно он  владел Словом, мало кто владел из его современников.

Он   жил посреди балагана – тянулся к небу. Но был человеком не только неба,  который  только и делает, что размышляет о высоком, но и человеком озорным,  радующимся жизни, которому ничто человеческое не чуждо – ни общение за дружеским столом с друзьями, ни ухаживание за хорошенькими женщинами, ни употребление крепких напитков,  крепких слов и не менее крепких  выражений  (ко времени и месту). Он притягивал к себе множество самых разных людей не только своим незаурядным поэтическим талантом, но и роскошью человеческого общения. С ним было  интересно разговаривать, с ним было приятно выпивать, и  даже хорошо молчать.

Страна Курзюпия

В начале 76 года Д.С.  переехал из беспокойной Москвы в тихий и уютный Пярну. На какое-то время желанные   покой  и одиночество были обретены.  Но жизнь на краю империи была скучна и однообразна. Развлекался тем, что вместе со своим другом, литератором  Юрием Абызовым выдумали страну Курзюпию,  в которой жили курзюпы. Страна и народ очень напоминали Эстонию и эстонцев. У курзюпов были свой язык, свои поэты и философы. Д.С. даже написал целый трактат – «Курзюпия – ее история, достопримечательности и поэзия».

Абызов скрупулезнейшим образом, с не свойственной русским людям немецкой педантичностью, собирал все эти «стружки и опилки» с рабочего стола своего друга. И  в конце концов, проявив все свои редакторские способности, сделал из этих вольных шалостей пера законченную и цельную книгу.

«В кругу себя»

Книга «В кругу себя» впервые  (в весьма сокращенном виде)  увидела свет в издательстве VIMO (Вильнюс–Москва) и давно превратилась в библиографическую редкость (и ценность) по причине малого тиража (5000) и года издания (1993-й).

В это веселое, озорное и остроумное сочинение кроме всевозможных пародий, шуток, эпиграмм и эпистолярных посланий друзьям вошли также иронический роман в письмах, «научные трактаты» и «исторические» штудии», посвященные   Курзюпии. Совершенно по-новому раскрылся здесь его неподражаемый юмор. Сначала  предназначавшиеся для «внутреннего пользования» эти (выражаясь торжественным штилем) плоды вдохновения, собранные воедино, сложились в нечто цельное и приобрели новые черты, и то, что, казалось, было интересно отдельным людям – друзьям и близким Д.С., стало интересным и читателю.

В конце 1990-х по просьбе Абызова  я предпринимал  попытки издать ее в полном виде, но все они окончились неудачей. В   начале 2000-х книга вышла в московском издательстве «Прозаик», но опять-таки в урезанном виде. В предисловии  Юрий Иванович   писал, что Давид Самойлов «строго разграничивал «серьезное» для всех и «шутливое» для немногих своих. Хотя признавался, что «наработанное» в смешном плане порой сказывается и на «серьезном», позволяя чувствовать себя непринужденно, давая возможность «валять дурака на уровне художества».

 «Валяние дурака» в 90-е издателей  не заинтересовало– заинтересовало в нулевые. Очевидно, в эти годы «валяние» на этом  уровне стало насущно необходимым.  Книгу быстро раскупили, и  «Прозаик»  выпустил ее вторым тиражом – времена на дворе изменились.

 Рукопись, которую  собрал  Абызов,  я  передал сыну Д.С. от первого брака с Ольгой  Лазаревной Фогельсон – Саше. Может быть когда-нибудь удастся напечатать ее в том виде, в котором она была им собрана, и читатели сумеют получить целостное представление об этом эпохальном (я не шучу) труде.

О смысле жизни

Вот некоторые афоризмы из этой книги:

Мытлемизм (так называлось учение местного философа – Г.Е.)  считает, что все должно оставаться, как есть, иначе будет, как никогда не было.

Чувство юмора не применимо к семейной жизни.

Смысла  жизни   в общем нет. Он есть только в частностях. 

А все-таки: есть ли смысл жизни? Смотря когда.

Надо сохранять разум даже в тех обстоятельствах, когда он совершенно ни к чему.

 Истина – это правда по истечении времени.

Попробуйте умереть два раза.

 

А вот  стихи:

Кто истину найти напрасно тщится,

Скажу: ищи и дальше, старина!

Пусть истина горька. Она горчица,

С которою вкуснее ветчина.

 

Пантрягин и Обозов

К Абызову,  собирателю и одновременно хранителю курзюпского архива, были обращены многочисленные дружеские послания поэта, между ними постоянно происходил обмен мнениями о вялотекущей советской действительности. Но Юрий Иванович был не только собирателем, хранителем, редактором и проч. этой книги, но и одним из ее героев наряду с самим ее автором и его женой, которая выступала под именем Капитолина (случай в истории литературы уникальный, во всяком случае, я подобного не припоминаю). Абызову же дано было имя Егор Обозов – по ассоциации с героем романа «Егор Абозов» Алексея Толстого, который писал его, но так и не закончил. Самойлов и его друг тоже сочинили роман (у Толстого, между прочим, соавтора не было, но на то он и Толстой), который назывался «Пантрягин и Обозов. Опыт антиалкогольного эпистолярного романа на излете эпохи» и тоже (испытывая влияние классика) его не закончили (на фразе «потому что заснул» поставили не точку, а многоточие, и уведомили читателя: «На этом рукопись романа обрывается, как и все чудесное»).

Отмечу, что наши творцы были не только его создателями, но и его действующими лицами (Толстой до этого не додумался). Под именем Пантрягина выступал поэт, который, обращаясь к своему другу, звал его то «Егор Иваныч», то «Егор Исаич», но Обозов принимал со смирением и то и другое и не жаловался.

К сожалению, этот забавный иронически-героический роман в книгу, изданную «Прозаиком», не вошел.

«Эпоха - мать!..»

Я приезжал к Д.С. довольно часто, иногда по два раза в год – зимой и летом. Когда мы садились за коньяк и кофе, мэтр любил   с выражением читать  стихи  старого неизвестного курзюпского поэта, творившего в достаточно темную эпоху (пусть кто-нибудь из читателей, положа руку на сердце,  скажет – бывали ли  когда-то в истории человечества  светлые эпохи?).  Что, впрочем, говорил  Самойлов,  не  мешало оставаться ему оптимистом.  Что в свою очередь, подчеркивал он,   свидетельствует о силе духа курзюпов,  их нравственной стойкости и непоколебимости пред всеми ужасами жизни. Из всего, что писал  старый  курзюп, нашлось всего два стихотворения (процитирую только одно). Возможно, остальное исчезло, как и он сам, в пучине вечности: «Эпоха - мать! Ее этическое

назначенье смутно… (пропущено) а все равно тебе воткнут… Но

однако счастье впереди!..».

Как говорила Анна Ахматова  -  поэт всегда прав.

От себя добавлю – даже если он  курзюп.

Прошли годы, в сегодняшней России принято все запрещать -  и это запретили, и -  то, и другое.

И все испугались.

Бояться не надо.  Разделим оптимизм неизвестного  поэта. А  то,  что запретили,  нам это что –   впервые?

Счастье – впереди.

Геннадий ЕВГРАФОВ



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции